Вечер - Эль Джаспер Страница 44

— Я тату-мастер. У меня есть магазин. Я воспитываю младшего брата. Вот, чем я занимаюсь.

Джейк просто улыбается.

— У тебя слишком много… способностей, Райли. Слишком много, чтобы тратить их впустую. Ты была бы идеальным дополнением к нашей команде.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Джейк поднимает руку.

— Просто… подумай об этом.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Джейк поднимает руку.

— Просто… подумай об этом.

— Я подумала об этом. Нет. — Я отодвигаюсь от него, потому что, на самом деле, я ему не доверяю.

— Подожди, — говорит Джинджер и делает шаг ко мне. — Серьезно, Райли, подумай об этом.

Затем, черт возьми, она это делает. Она хватает меня за руку, прежде чем я успеваю отдернуть ее. Комната кружится, глаза скашиваются, и все снова становится размытым.…

— Так ты думаешь справиться с этим, а, новичок?

Я смотрю на Пакстона Таррагона, высокомерного старшего оперативного агента, с которым я тренировалась последние три месяца. Ему было около тридцати пяти лет, у него были седые волосы, уложенные торчком, и он был похож на Билли Айдола. Я прищурилась, мне до смерти надоело, что меня называют новичком. Единственное, что я ненавидела больше всего, это когда меня называли блондинкой. Обычные прямые светлые волосы и голубые глаза были препятствиями в моей карьере. Ни один парень не воспринимал блондинку всерьез. Тогда добавь имя Джинджер? Мне всегда приходилось доказывать свою состоятельность. Ублюдки.

— Да, черт возьми.

Разговор с Паксом прокручивался в голове столько раз, что я и сосчитать не могла. Почему он был таким чертовски самоуверенным? Теперь мне кажется, это было давным-давно.

В течение следующей недели Люциан постепенно знакомил меня с моим новым миром, моим новым телом, моими новыми чувствами. Какое-то время я не могла овладеть ими всеми; слух был обострен, и иногда у меня болели уши и внутренности. Обоняние было настолько обостренным, что я не могла отличить один запах от другого — за исключением запаха Люциана. Его запах был уникальным и принадлежал только Люциану, и я могла почувствовать его за милю. Мои сила и скорость были незрелыми, но быстро росли… почти слишком быстро. Я спотыкалась, падала, разгонялась до скорости, с которой старое тело еще не могло справиться. Я шлепалась на задницу больше раз, чем могла сосчитать. Но Люциан был тут как тут, чтобы помочь мне подняться.

Каждую ночь мы страстно занимались любовью и засыпали, обнявшись. Каждую ночь мне снились сны. Пакс преследовал меня в своем человеческом обличье, всегда в густом тумане, всегда через густой лес. Белый туман скользил между деревьями и кустарником, как длинные, тянущиеся пальцы, а я бежала изо всех сил, спотыкаясь и не контролируя свою новую скорость и силу. Пакс, по какой-то причине, был. Его белые волосы с шипами появлялись из-за каждого дерева, каждого камня, будто он играл со мной. И каждый раз он ловил меня и прижимал спиной к стволу дерева.

— Это твоя вина, новичок. Я здесь, пойманный в ловушку, как мерзость, и все из-за тебя. Я не знаю, благодарить мне тебя или перегрызть глотку.

Я просыпалась, дрожа всем телом, задыхаясь, как раз перед тем, как Пакс превращался в волка и бросался на меня, оскалив зубы. Я скрывала эти сны от Люциана, думала, что смогу справиться с ними, или они просто исчезнут. Я сильно ошибалась.

Мой приезд в Данмору и последовавшие за ним события преследовали меня.

— Итак, у тебя за плечами пара лет, и что? — Он склонил голову набок и уставился на меня. — Думаешь, готова? — Он покачал головой и открыл люк. — Я занимаюсь этим уже десять лет, новичок, и поверь мне… ты никогда не будешь готова.

Я на несколько секунд встретилась взглядом с Паксом, мысленно велела ему отвалить, схватила рюкзак и взвалила его на плечо. Затем я действительно хорошенько осмотрела уединенную горную деревушку. Первое слово, пришедшее на ум, было «безлюдная». Полдюжины зданий из серого камня и побеленных известью стен окружали усыпанный галькой берег небольшого озера… или, скорее, фьорда. За деревней простирались вересковые пустоши Ранноха, еще более пустынные, чем Данмораг. Пучки сухой травы, бурого вереска и скал простирались на многие мили. Вдали темные скалистые горы отбрасывали длинные тени и зловеще вырисовывались. Небо было серым. Вересковые пустоши были серыми. Даже вода в озере была серой. Точнее, черной.

«Дурное предчувствие» — второе слово, пришедшее на ум.

— Ты собираешься стоять здесь весь день и любоваться пейзажем или как? — спросил Пакс.

Я бросила на него суровый взгляд, который он проигнорировал, вместо этого кивнув в сторону паба позади нас.

— Я готова, — сказала я, переложила рюкзак, плотнее запахнула воротник кожаной куртки, и мы вместе пересекли небольшую автостоянку. Ветер пронизывал насквозь мою одежду, и я поежилась, когда ступила на единственную мощеную дорожку, которая проходила перед магазинами. Я окинула взглядом ряд зданий. Пекарня. Рыбная лавка. Королевская почта. Бакалея. Гостиница и паб. И абсолютно никаких людей вокруг. Странно. Очень, очень странно. Хорошо, что странности были нашей специальностью.

Черная вывеска с нарисованным на ней кусочком красной луны раскачивалась над пабом на ржавых петлях, и скрип эхом отдавался от здания. На вывеске серебряными буквами было написано «КРОВАВАЯ ЛУНА». Пакс прошел через красные двойные двери — как и подобает красному цвету — и я последовала за ним. Когда я оказалась внутри, глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Среди горстки людей, собравшихся в однокомнатном жилище, воцарилась тишина.

— Похоже, мы нашли жителей деревни, — прошептала я Паксу. Они перестали что-либо делать или говорить и уставились на нас. Никто не произнес ни слова.

Я посмотрела на Пакса, потом по сторонам, пока взгляд не остановился на мужчине за стойкой бара. У него были темные, ничего не выражающие глаза, которые напомнили мне глаза акулы, и они сверлили меня взглядом. Его голова, выбритая наголо, сияла в свете верхнего освещения паба. Он ничего не сказал. Я подошла к нему и встретилась с ним взглядом.

— Мы ищем Люциана Маклауда, — сказала я. — Знаете, где его можно найти?

Наши с Люцианом отношения были странными. Я чувствовала себя с ним совершенно непринужденно, будто мы знали друг друга целую вечность. У него было почти три недели, чтобы смириться с тем фактом, что я — его избранница, а у меня было около двадцати четырех часов. Тем не менее, я приняла это с готовностью. Это казалось… естественным, будто моя жизнь не должна была