Замуж за Темного Властелина, или Девичник в другом мире (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна Страница 45

— Скорее всего, всё-таки с головой, — добавила я, злясь из-за улыбок на коршуновских лицах.

— Они просто пошутили, — неожиданно вступился за своих колдунов Савард.

И мне резко перехотелось за него замуж.

— То есть, по-вашему, это смешно, когда человека насильно раздевают и напяливают на него то, чего на нём быть не должно?

— Ну почему не должно? Он же сам не далее как вчера признался… — начал было бородатый.

Но я его перебила:

— Может, тогда и меня прямо тут, перед замком, разденете? Шутки ради.

Коршуны стушевались, а Савард вместо того, чтобы надавать им по головам, нахмурился и резко бросил:

— Ничего не случилось, Дамия. Не закатывайте на пустом месте сцену.

Несколько придворных, прогуливающихся по парку, приостановились, заинтересовавшись происходящим. И в окнах, успела заметить, замелькали любопытные лица, а парочка разряженных красоток едва не свалилась с балкона, пытаясь получше рассмотреть, что здесь происходит.

Представляю, каково Ульяне. Такое унижение…

— Сцены здесь устраивают ваши актёры. Клоуны! — выплюнула я и заметила, как лица Коршунов побелели.

Самое противное, что могут ведь и не остановиться. Продолжат травить Ульяну за её, нетрадиционную в сложившихся обстоятельствах, ориентацию.

— Дамия, пойдёмте, — примиряюще сказал его величество, которого я бы сейчас тоже где-нибудь подвесила или что-нибудь ему выбила.

— Не раньше, чем они извинятся перед моим стражником.

— Дамия… — уже резче проговорил владыка.

Неужели ещё не понял, с кем имеет дело?

— Я жду, — скрестила на груди руки, не реагируя на угрозы темнейшего.

Коршуны бросили на Ульяну злой взгляд, а потом тот, что с косичками, презрительно сказал:

— Просить прощения у того, кого даже нельзя назвать мужчиной?

— Привычка пускать слюни за каждой юбкой не делает из мужчины мужчину, — парировала я.

— Де Линь, идите переоденьтесь, — приказал Савард, продолжая потворствовать двум нахалам.

И тут позади неожиданно раздался голос, от которого сердце сначала замерло, а потом забилось в ускоренном ритме:

— Если достопочтенные ярлы не желают извиняться за шутку, недостойную их положения, им придётся в бою отстоять право на подобные развлечения. — Поравнявшись с заплаканной Ульяной, Ярнефельт резко добавил: — Просите прощения или завтра уже из вас сделают посмешища.

Не знаю, кого слова мессира Коршуна ошеломили больше: его темнейшество, шутников или меня с Ульяной. Последняя даже перестала плакать. Шмыгнув носом, удивлённо уставилась на Ивара, словно у него над головой вдруг нимб появился или за спиной выросли ангельские крылья.

Наверное, сейчас он Уле таковым и виделся — ангелом-хранителем, а может, рыцарем-спасителем, бесстрашно вступившимся за её девичью в мужской обёртке честь.

— С каких это пор ты стал радеть за стражника её высочества? — Савард пришёл в себя первым.

Хотя лучше бы не приходил — насмешка сейчас была вообще не к месту!

— Дело не в стражнике, а в Берге и Хольте. Только таким идиотам, как эти двое, могло прийти в голову нападать на подданного возможной будущей королевы.

А вот теперь сладкая парочка позеленела, и тот, что с косичками (Пьяный их разберёт, Берг или Хольт) важно выступил вперёд:

— Я принимаю твой вызов, Ярнефельт.

— Я тоже! — мгновенно среагировал второй, презрительно сплюнув: — Ещё посмотрим, кто из нас в конце концов окажется посмешищем.

Ох, не нравится мне всё это… Двое против одного. Даже если и не вместе, а по очереди, то выдержать два боя подряд Ивару будет явно непросто. За то, что вступился за Ульяну, ему, конечно, низкий поклон и огромная благодарность, но я бы и сама справилась. Я…

— Де Линь, не желаете поддержать своего нового друга в схватке? — усмехнулся его темнейшество, сбивая меня с мысли, и при этом мазнул по Ярнефельту таким взглядом, в котором дружеских чувств было кот наплакал.

— Я-а-а… — неуверенно начала Ульяна, прижимая к голой мужицкой груди так и норовящую сползти удавку для талии.

«Удавка» на ней, к слову, держалась на одном честном слове и паре тонюсеньких тесёмок, рискующих порваться от малейшего неосторожного движения или чересчур глубокого вздоха.

— И лишить меня удовольствия почесать кулаки о лица ярлов? — Ивар покачал головой и хмыкнул: — Нет и ещё раз нет! Завтра ты, Берг, станешь моей разминкой, а на твоём примере, Хольт, я покажу этому юноше, — он скосил взгляд на Улю, — как надо тренироваться.

— Скорее, всё будет наоборот, — ухмыльнулся бородатый. Кажется, это его звали Хольтом.

— Ваше высочество удовлетворены таким раскладом? — обратился ко мне Савард.

Кивнула и посмотрела на Ивара, а тот спешно отвернулся. Поклонившись правителю, направился вглубь вечернего парка, как будто меня не замечая.

Да уж.

— Пойдём. — Я кивнула Ульяне, и вместе мы пошли к замку.

Самым сложным оказалось добраться до моих покоев. Был, как говорится, час пик, а потому везде, куда ни плюнь, заторы в лице придворных. На нас (особенно на Ульяну) глазели все. Шептались, провожали взглядами, улыбались… Немалых усилий стоило не сорваться на бег, а степенно прошествовать к моим покоям, оставляя за собой шлейф из приглушённого смеха и шепотков.

— Вот уроды! — высказалась я, переступив порог спальни.

— Самые натуральные, — поддержала Ульяна.

Абель прибежала на звук голосов, и при виде брата в юбке осела на краешек кровати, готовясь свалиться в показательном обмороке. На пол жёстко, а на кровать очень даже можно.

— Не строй из себя кисейную барышню! — гаркнула я. — Лучше сбегай в комнату Эвельера и принеси сменную одежду.

Наверное, что-то такое, нехорошее, прозвучало в моём голосе, потому что Абель тут же выпрямилась, подхватилась и бросилась к выходу. Я же повернулась к подруге, собираясь успокаивать её и утешать, но, как оказалось, в утешениях Ульяна больше не нуждалась.

— Видела, как он за меня? — спросила она с горящими глазами. — За меня никто ещё никогда не дрался! Вот это да-а-а… Кто бы мог подумать, что Ярнефельт вступится за меня!

Подхватив юбки, она прошла к кровати (мёдом там, что ли, помазано…) и тяжело на неё плюхнулась.

— Это, конечно, хорошо — другим неповадно будет, но он сильно рискует. — Я тяжело вздохнула и погладила ластящуюся ко мне Зефирку.

Скучал, маленький. Радуется. Не то что Велик, картинно притворяющийся спящим.

— Переживаешь за своего ненаглядного? — приподнялась на локтях Ульяна.

— Просто переживаю. Не за ненаглядного.

— Угу-угу… А как прошло свидание?

— Неплохо, но своим поведением здесь, возле замка, Савард всё испортил.

— Значит, не выходи за него замуж. Выходи за Ивара.

Я вопросительно вскинула брови:

— Во-первых, за Ивара нет смысла, а во-вторых… Не говори ерунды!

Я подхватила мопса на руки и сделала вид, что увлечена своим иргилом. Какое-то время Уля молчала, а потом вдруг поинтересовалась:

— А ты бы хотела остаться здесь? С Ярнефельтом? Ну, если бы собой, конечно, стала.

Неожиданный вопрос подруги застал врасплох. К счастью, мне не пришлось на него отвечать, да и не знаю, что бы ответила, — вернулась Абель с вещами, и Уля убежала за ширму переодеваться.

Ещё долго мы перемывали косточки Коршунам, восхищались его тёмностью, и всё это под аккомпанемент из вкусного ужина и не менее вкусных десертов. Абель успокоилась или, по крайней мере, держала теперь негатив при себе. Больше не рычала на нас и не фыркала, только вздыхала грустно, когда речь заходила о её ненаглядном Льере.

А вот я, в отличие от неё, успокоиться никак не могла. В голове вертелось множество мыслей, которые так или иначе сводились к одному-единственному — к Ивару. Ну и к завтрашнему мордобитию. Хорошо, если только рукопашный бой, но что, если и на мечах? Давно я так сильно не злилась! Хотелось разыскать шутников и каждому хорошенько постучать по мозгам!

С этой мыслью, что обязательно найду и отомщу, я и уснула. И снился мне очень странный сон. В нём я пробиралась в комнату и к тому, что с дурацкими косичками, и к бородатому и, пока те спали, нашёптывала им мягко, убеждая, что лучше юбок и корсетов в мире не существует одежды. Что может быть прекрасней нежнейшего шёлка и тончайшего кружева? А косметика, а мушки? Без белил и помады Коршуны и вовсе никакие не Коршуны!