Проклятье для дракона - Валентина Гордова Страница 45

Я стала выше, но в то же время меньше. Ноги были куда тоньше и длиннее, выпирали косточки бёдер и даже рёбра… Раньше я была плотнее. Глянув на руки, поняла, что изменились даже они. Длинные пальцы с обтянувшей косточки бледной кожей, тёмные венки, выделяющиеся сухожилия, стоило только пошевелить пальцами… Чужими пальцами чужого тела. Не моего.

Так что смущения я не испытывала – пусть кто угодно смотрит, если ему так хочется. Тело-то не моё.

Четыре девушки сноровисто наполнили нишу в полу горячей водой, погрузили меня в неё и быстро, но максимально аккуратно вымыли. Полностью. Причём, у них это так хорошо получалось, что я не успела даже заявить, что мыться предпочитаю самостоятельно.

Вся эта процедура заняла не более десяти минут.

Затем меня, высушив порывом тёплого ветерка, нарядили в красивое платье кофейного цвета. Верх его был украшен белым кружевом, многослойная юбка пушистым облаком ниспадала к ногам.

Пока я стояла и позволяла всё это на меня надевать, одна из девушек ловко расправилась с моими волосами. Она их просто тщательно расчесала, оставив прекрасным водопадом спадать по спине вниз, к самым коленям.

– Ваше величество чего-нибудь желает? – спросили напоследок служанки и, получив мой отказ, с поклонами удалились из ванной.

Мне тут тоже делать было более нечего. Не утруждая себя улыбками, я спокойно направилась на ужин, чувствуя странное опустошение в груди и голове. Словно всё, что там копилось столько времени, в одночасье заморозили.

Дорогу нашла легко, просто попросив одного из стражников сопроводить меня. Он и сопровождал, откровенно на меня пялась. Получалось это весьма забавно, поскольку идти ему приходилось впереди, показывая направления, а для того, чтобы взглянуть на меня, мужчине приходилось поворачивать голову и отчаянно коситься.

Я терпеливо подождала почти сотню шагов, пока мы спускались по лестнице вниз, но затем всё же безразлично заметила:

– Не думаю, что косоглазие вас украсит.

Стражник заметно смутился и шёл спокойно… ещё шагов тридцать, а потом опять начал на меня косить, видимо, решив, что готов пережить собственное косоглазие. Когда мы наконец пришли, выяснилось, что пережить косоглазие своего стража не готов как раз таки император.

Он, поднявшись при нашем появлении, так зыркнул на несчастного, что тот мигом тоже озаботился собственным здоровьем. От осознания даже побледнел весь и затрясся, бедолага. А затем, удосужившись ещё одного убийственного взгляда своего императора, поторопился исчезнуть с глаз его, старательно на меня не глядя.

– Удивительно, – подходя к императору, стоящему возле сервированного на две персоны столика, произнесла я сухо.

– Что, любимая? – глядя на меня сияющим взглядом, в котором я, кажется, разглядела восхищение, уточнил император.

Восхищение при взгляде на ту, кто даже собой уже больше не был.

На моё приближение он отреагировал весьма галантно. Обошёл стол, отодвинул для меня стул, а едва я села, осторожно его придвинул обратно, через миг уже устраиваясь напротив.

– Какими целебными свойствами обладает ваш взгляд, – покивала я, полностью признавая заслуги императора.

– М? – его непонимающий взгляд меня очень сильно позабавил.

А вот сверкнувшая в нём злость – нет.

Улыбнувшись осознанию того, что злился мужчина не на меня, я охотно для него пояснила:

– Ещё по дороге данному господину было наплевать на собственное здоровье и возможность заработать косоглазие, но одного вашего взгляда хватило, чтобы он мгновенно одумался и поспешил исправиться.

Андор ещё несколько секунд сидел неподвижно, не сводя с меня напряжённого взгляда, анализируя сказанное мной, а потом неловко, больше напряжённо рассмеялся.

– Да уж, – произнёс он, стирая улыбку под моим холодным взглядом, и практически зло добавил: – поистине целебные свойства!

Я вежливо улыбнулась ему, соглашаясь.

А дальше как-то не до улыбок было, потому что следующий его вопрос был куда тише и серьёзнее, с нотками искреннего беспокойства:

– Яра, как ты?

Как я? Это был очень хороший вопрос. А где она вообще, эта я? Потому что от меня, кажется, мало что осталось. Да меня родная мать не узнает. Мама…

– Я хочу увидеть маму, – решила спокойно, с лёгким оттенком интереса ощущая вместо грусти пустоту.

Просто холодную пустоту, которая являлась реакцией на любые эмоции, которые я должна была бы испытывать.

Забавно.

С этой мыслью я решительно взглянула на императора.

Решительно и непримиримо. В смысле, я хотела её увидеть, это не обсуждалось и отказов я не принимала. Возможно, следовало бы послушать голос разума и вспомнить, с кем я сейчас разговаривала, но давайте откровенно: ничего он мне не сделает.

Статус карики даровал мне нечто очень ценное: неприкосновенность. Возможно, не будь на мне заклинания спокойствия, я бы об этом даже и не подумала, занятая мысленными терзаниями, одолеваемая сильными эмоциями. Но в том-то и суть, что эмоций не было. Ничего, тишина. А это значит, что мои мысли могли разгуляться вовсю.

Вот и получалось, что сознание начало рассматривать сложившуюся ситуацию, которую я уже не могла изменить, со всех сторон. И нашло один явный, уже выше озвученный плюс.

Меня не тронут. Не тронет сам император, потому что сам сказал: «Это означает любимая, но… это что-то более сильное, чем просто любимая. Это, скорее, нужда. Потребность, жажда, необходимость. Как необходимость дышать». Станет ли разумный человек лишать себя возможности дышать? Нет, вот и император меня не тронет. А если уж он не тронет, то и все остальные, соответственно, тоже. Потому что не глупцы.

– Любой каприз, – спокойно, но с непоколебимой уверенностью в своих словах произнёс правитель целой империи, – думаю, нам с тобой следует многое обсудить.

Обсудить действительно следовало многое. А главное, сделать это лучше до того, как его заклинание потеряет силу и я скачусь в банальную истерику.

Ужин вышел… увлекательным. С одной стороны, радовала вкусная сытная еда, которой очень обрадовался мой организм. С другой – информация, которой радовалось уже сознание.

– Объединение завершено? – повторила я первым делом вопрос, уже звучавший ранее в спальне.

Император, грациозно и величественно сняв серебряную крышку со своего блюда, честно ответил:

– Необходимо завершить в течение месяца.

Оценив расположенный перед ним внушительный кусок хорошо прожаренного мяса с жареными же овощами и сразу несколькими соусами, я открыла и свою крышку, удовлетворённо обнаружив под ней точно такое же блюдо, как и у императора.

Я кивнула, мимолётно подумав, что осознавать себя всё ещё девственницей было приятно, и задала