Хранитель чаек (СИ) - Разумовская Анастасия Страница 45

— Форт, конечно, — отозвался Золотой щит задумчиво. — Ну, по крайней мере, в этом году жена мне обходится дешевле. Строительство это такая дорогая штука, как оказалось…

— Вам ещё не надоел этот славный добрый молодец? — нежно улыбнулся Морской герцог. — Вы позволите мне его у вас украсть? Недельки на две?

— А как же бал в ратуше? — растерялась Алэйда.

— А как же строительство форта? — Юдард захлопал глазами.

— Полагаю, с новым ожерельем у вас не будет нехватки кавалеров, моя красавица, — Ларан состроил умильную рожицу, а затем обернулся к герцогу. — Дай возможность поставщикам попасться на воровстве, мой друг. За пару недель много построить они не смогут, зато потом придется им отдуваться и работать бесплатно, лишь бы их не повесили.

Золотой щит счастливо рассмеялся.

— А ты знаешь толк в строительстве, Лар!

Он хлопнул Морского щита по плечу, и тот болезненно поморщился, бледнея.

— Куда поедем? И почему две недели? А! Я понял: охотиться, да? Наверное, Эйд…д…дэрд решил устроить охоту в Медвежьем щите, да?

Когда-то Юдард, будущий Золотой щит, был оруженосцем Медведя. И, хотя сейчас по положению оба сравнялись, Юд, при всём своём желании, никак не мог пересечь ту черту, за которой Эйдэрд превращался в Эйда.

— Не совсем, — ухмыльнулся Ларан, прислонившись к дверному косяку и наблюдая, как Алэйда крутится перед зеркалом, рассматривая сапфировое ожерелье на своей прелестной шейке. Хорошо, что герцогиня никогда не узнает откуда появился этот роскошный дар. Дар моря и рифов…

— Темнишь! — широко улыбнулся Юдард и подмигнул Ларану. — Но тогда куда? А Эйдэрд в курсе? Или нужно оповестить его?

— Не стоит. Это будет сюрприз. Мы с тобой отправляемся на рыбалку. Медведь и чихнуть не успеет, как мы вернёмся.

Золотой щит сразу поник.

— Ры-ыбалка, — протянул тоскливо. — Ты же знаешь, я не очень дружу с морем…

— Да ты не заметишь даже, как мы его перемахнём, — фыркнул Ларан. — Рыбачить будем со скал. Тебе понравится. Точно тебе говорю.

Глава 21

Красная ночка

Джия вновь и вновь смотрела в ледяные глаза Ларана, голубые, словно льды Северного моря. На искривившиеся в усмешке надменные губы. «Я обманул твою девочку. Не вини её, что она поверила мне. Она не виновата. Мне все верят» — звучали в её голове издевательские слова. Может быть, он когда-то и любил её. Может быть, когда-то она любила его. Но сейчас это был враг. Её солёный король — враг. Об этом говорили не только слова и губы, каждое слово пронзало её, стирая воспоминания об объятьях и поцелуях.

Джия открыла глаза и резко села в темноте.

Она была благодарна Гедде, что та забрала её. Княжна не представляла, чтобы стала делать с этим новым Лараном. Как бы смогла пережить его презрение и холодность. Впрочем, вряд ли ей понадобилось бы что-то делать. Скорее всего, Джию ожидали застенки Эйда.

Нужно было найти в себе силы жить дальше.

И ещё была Айяна.

«Ты опоздала, — прошипела Гедда. — И не выполнила наш уговор. Ларан переиграл тебя. Твою сестру забрал Альшарс». «Отпусти меня, — прохрипела Джия тогда. — Я сама верну сестру». Но принцесса не согласилась. Однако и обратно в темницу возвращать северную княжну не стала. Джия оказалась «под домашним арестом», запертая в одной из комнат Кровавого замка. Раз в день рабы приносили ей еду. Раз в день убирали ведро из нужника. Решетки заслоняли окно, выходящее на какую-то безликую внутреннюю стену.

Джия сразу решила, что прошлое останется в прошлом. Незачем вспоминать. Тем более рыдать, или скрипеть зубами. И не вспоминала. Металась по крошечной комнатке, строя бесплодные планы побега. Сбежать, спасти сестрёнку — стало её единственным желанием. И только во сне она вновь чувствовала его мягкие губы, а затем видела ледяные глаза.

Она ненавидела голубые глаза. Голубой — цвет зимы, цвет смерти.

Прошло несколько дней, и ночью, когда вновь зазвучало едкое «мне все верят», Джия во сне услышала топот. Кто-то бежал по коридору. Бежал так, как не бегут по приказу. Человека гнал ужас.

Джия открыла глаза и резко села в темноте.

А затем соскользнула с кровати и змеёй шмыгнула в сторону вонючего ведра. Там её будут искать в последнюю очередь. Опять же, содержимое можно бросить в лицо нападающему, на пару секунд дезориентируя его.

Дверь распахнулась.

— Княжна! — захрипел кто-то. — Бегите! Просыпа…

Он не успел договорить, Джия прыгнула на него обхватывая со спины ногами, стискивая горло и зажимая сонные артерии. Мужчина захрипел и сполз на пол.

Пленница затащила несчастного в камеру. Она узнала его: это был один из двух её безмолвных охранников. Обыскала. Нашла кривой нож в ножнах и маленький, тайный — в левом сапоге за голенищем. Дольше искать времени не было. Закрыла дверь, шмыгнула в коридор.

Никому нельзя верить — самая первая заповедь, которой учишься в застенках Гедды. И Джия освоила её прекрасно. Возможно, бедолага и хотел ей добра. А, может быть, и нет. Но ей не нужно его добро. Ей ничего ни от кого не нужно. Она возьмёт то, что нужно, сама.

Джия кралась по коридору, вжимаясь в стены. Что-то происходило в королевском замке. Что-то кровавое, страшное. Пленница чувствовала запах крови и слышала вопли тех, кому вспарывали глотки. Но ей было плевать на этих людей. Нужно было спасти Айяну. Любой ценой.

Княжна замерла у знакомых низких дверей. Покои Гедды. Перехватила длинный нож поудобнее, метательный надёжно поместила в рукав. А затем прыгнула, распахивая ногами деревянную створку, упала, перекатилась и вскочила, замерев.

Принцесса, бледная, с расширившимися, почти чёрными от зрачков, глазами, обернулась к ней. Красные волосы, легли косами вокруг головы в боевую причёску. Чёрные доспехи придавали лицу особую белизну.

— Саблю, Джия, — шепнула Гедда, кивая на стену, увешенную оружием. — А лучше две.

Принцесса была не одна: её охотницы, до зубов вооружённые, решительной стеной обступали свою госпожу.

Джия метнулась к стене, сорвала две сабли и обернулась. Их глаза снова встретились. Княжна Севера прищурилась.

— Какое мне дело до тебя? — бросила сквозь пленница зубы.

— У него твоя сестра, — ухмыльнулась Гедда.

Принцесса казалась спокойной. Если бы не побелевшие губы. Если бы не стиснутая челюсть. Если бы не напряжение пальцев, обхвативших эфес оружия. И тут снаружи до них донёсся рёв, звон и крики.

Несколько секунд для решения. Можно взбежать наверх, на крышу и — свобода…

Можно выбежать к нападающим и помочь прибить Гедду…

Но — Айяна…

Джия зажмурилась, стискивая ладонями полированные рукояти. Затем обернулась к принцессе.

— Отдам её, — прошептала та в ответ на безмолвный вопрос.

В дверь ворвались краснокосые воины и тотчас метнули ножи в охотниц. В ответ арбалетчицы пустили болты, в тесном помещении разящие наповал. Второй раз перезарядить времени не было, и в ход пошли сабли.

Кровь закипела в жилах княжны, прогоняя ледяной холод. Джия левым клинком отразила удар, едва не срезавший её голову с шеи, а правым распорола чью-то руку. Отскочила, выгнулась мостиком, пропуская чужое остриё, а затем вновь распрямилась и сделала выпад, целя в живот, но сабля скользнула совсем рядом с пахом, а затем подсекла бедро.

Наконец-то ей было весело!

Сражаться легче, чем страдать. И можно было ни о чём не думать, отключить все мысли, отдавшись инстинктам и рефлексам. Когда что-то упало и покатилось ей прямо в ноги, Джия отпрыгнула кошкой, лишь краем сознания отметив, что «что-то» было головой той охотницы, которая в памятный день взяла её в седло.

Джия крутанулась, и выгнутое лезвие вспороло чей-то бок. Кровавый всадник захрипел, падая на колено, а княжна, уйдя из-под удара другого врага, снесла противнику голову. И обернулась, рвано выдыхая. Опустила левую саблю, сосредоточившись на правой. Ноги пружинили, одновременно напряжённые и расслабленные.

Новый враг был мощен и зрел. Бронзовое полуобнажённое тело украшали змеи-татуировки. Голубые глаза наблюдали злобно и внимательно. «Мне с ним не справиться», — весело подумала Джия, медленно обходя воина по кругу и скалясь.