Наталья Якобсон - Избранники Тёмных сил Страница 46

— Вы считаете, что я смогу победить того, кто намного могущественнее вас?

— Ты сам вызвался на единоборство с ним, помнишь?

— Конечно, помню, — на самом деле мне не хотелось вспоминать тот день, когда я вернулся в разгромленное поместье, не хотелось думать о той страшной картине, которую я там застал, но она вновь и вновь вертелась у меня в голове, хотя действующие роли в ней изменялись, прекрасный золотистый призрак начал обретать чудовищные очертания.

— Не может быть, — прошептал я вслух, упорно не желая верить в то, что мое предположение правдиво, что тот, кем я поначалу даже восхитился, на самом деле обладает сокрушительной, темной властью. Тень от драконьих крыльев медленно опустилась на меня и накрыла всю мою жизнь шлейфом тьмы.

Я ни от кого не ждал ответа на роковой вопрос, но собеседник наклонился ко мне и промолвил всего два слова:

— Ты прав!

Я поднял лицо, чтобы заглянуть в его горящие, как уголья в печи глаза. От его губ на меня дохнуло зловонием могилы, и я попытался не выказать отвращения. На его лице совсем не было мяса, одни кости, но мне показалось, что где-то под ними тлеет обожженная плоть.

— Кто вы? — я задавал этот вопрос в своих мыслях много — много раз и теперь произнес его вслух.

— Гораздо больше тебя интересует ни кто я, а кто он, тот ангел на карнавале, ведь так, — он чуть отстранился от меня и насмешливо, словно декламируя строку из чьих-то стихов, произнес. — Ангел в костюме колдуна.

— И кто же? — я послушно ждал ответа, и собеседник опять наклонился ко мне, придвинулся, как можно ближе к уху, чтобы шепнуть.

— Он — дракон!

Я отпрянул, так быстро и отчаянно, что чуть не упал. Это было мое собственное предположение, но в чужих устах фраза прозвучала так неправдоподобно. Плечом я ударился о каменную скамью и вскрикнул от боли.

— Как вы можете это доказать?

— Понаблюдай за ним, и ты получишь доказательства!

В доводе был резон. Если я буду вести свою слежку и застану убийцу на месте преступления, то предположение будет подтверждено самой судьбой, а если этот юноша невиновен, то у меня впереди несколько скучных недель наблюдения за обычный жизнью светского щеголя.

— Не выпускай его из виду всего несколько дней. Клянусь тебе, в первую же ночь ты увидишь нечто необычное. Он способен явить тебе такие сцены перевоплощений, от которых ты содрогнешься, — ободрил меня мой наставник.

Я бы признательно кивнул ему за поддержку, если бы не испытывал к нему такую сильную неприязнь. Каждое его слово, каждый жест вызывали во мне отвращения. Может, мне только казалось, что во всех его речах таится обман, что он сознательно и осторожно подталкивает меня к краю пропасти и будет торжествовать, когда я погибну, утащив за собой в бездну и того, кого он называет драконом.

— Только не пытайтесь убедить меня, что помогаете мне побороть дракона из человеколюбия?

— Разве я говорил нечто подобное? — мне показалось, что продолговатое, крепкое, состоящее из одних костей тело под лохмотьями сотрясается от смеха.

Может быть, через меня он всего лишь пытается расквитаться с собственным врагом. Поэтому для него так смехотворны моя целеустремленность и доверчивость.

— Вы помогаете только колдунам, таким, как мой отец, — поспешно произнес я, чтобы он не успел прочесть мои мысли.

— Не всем. Только членам твоей семьи, как я уже объяснил.

— Повезло же мне родиться в такой семье, — не без сарказма проворчал я, делая вид, что злюсь на судьбу, а не на собеседника.

Где-то вдали за погостом раздался заунывный, почти жалобный волчий вой.

— Ну, смейтесь, ваш драконоборец скоро попадет на обед волкам, — попытался пошутить я так же жестоко, как собеседник до этого подшучивал надо мной.

— Не попадешь, если применишь свою тайную силу, — вполне серьезно возразил он.

Мне вспомнилась дама, которая провела меня на карнавал, а потом куда-то исчезла. Что я мог знать о колдовстве, если даже не сумел под одной из масок узнать свою провожатую?

— Я никогда не смогу уподобиться тому, кто погубил мою сестру. Я не убью невиновного, — горячо, как молитву, зашептал я, вспомнив ясные голубые глаза, разглядывавшие меня через толпу глаза, в которых всего лишь на миг промелькнула тень демона.

— Не смотри на внешность противника, попытайся заглянуть ему в душу, — снова принялся напутствовать проникновенный голос советчика. Только вот бескорыстны ли его советы, честны ли они хоть чуть-чуть? Что, если следуя им, я расставлю ловушку не для чудовища, а для самого себя.

— Убей его! — повелительно шепнул тот голос, который начал приобретать надо мной тайную власть. Невольно я обернулся к собеседнику, чтобы согласно кивнуть, но того уже не было поблизости. Он исчезал так легко и неуловимо, будто вся почва кругом была для него всего лишь сценой, усыпанный тайными люками, благодаря которым можно в любой миг скрыться под землю.

Где-то вдали, за погостом, в густых темных зарослях, мелькнули светящиеся желтые глазки. Я не мог рассмотреть на таком расстоянии, но, казалось, что меж стволов шныряют уверенно, как у себя дома юркие серые изворотливые тела. Они и есть у себя дома. Зимний лес это обитель волков. Я нащупал рукоятку стилета у себя в кармане. Никогда не мешало иметь при себе оружие. Вот только, что можно сделать при помощи одного ножа против нескольких волков. Они легко смогут взять меня в окружение и нападать со всех сторон. На дерево залезть я, наверное, не успею, да, это было бы для меня слишком трусливым предприятием, спасаться от волков так, будто я боюсь схватки с ними. Какой же из меня тогда драконоборец, если я дрожу при виде самых обычных лесных хищников.

Снежные хлопья кружились в морозном воздухе, медленно ложились на землю и таяли, коснувшись надгробий. Я обратил внимание на то, что волки уже трутся возле кладбищенской ограды, но на территорию кладбища зайти почему-то боятся.

Покрытые серой шерстью тела уже мелькали за прутьями ограды. Когти скребли землю. А волки не такие тощие и голодные, какими обычно бывают зимой, невольно подметил я, значит ли это, что какие-то путешественники уже никогда не вернутся из местных чащоб. У зверей были острые длинные когти, но пушистые серебристые хвосты и лоснящаяся шерсть. Масса их тел тоже должна быть тяжелее, чем обычно. Я уже думал, смогу ли противиться нападению, если какой-то хищник кинется на меня и повалит с ног. Получится ли у меня сбросить с себя чью-то тяжелую тушу и при этом еще успеть вовремя воспользоваться ножом.

Да, одного ножа будет, явно, не достаточно. Я уже почти чувствовал, как лезвие ломается в моей руке, ненароком ударив о замерзшею почву, витую железную ограду или твердый обелиск. Но ведь, кроме ножа, у меня есть что-то еще, какая-то тайная сила и, если я прибегну к ней, то она не даст мне погибнуть. Я не переоценивал свои возможности. Мне вспомнилась моя неестественно быстрая пробежка по городу и прыжок, который должен был бы стать смертоносным. Я ведь даже не запыхался, проделав тот путь, на протяжении которого и лошадям потребовался бы отдых. Если то была не галлюцинация, если у меня, действительно, есть тайный дар, то я сумею одолеть целую стаю в одиночку без помощи ружья или ножа, смогу разорвать волку глотку голыми руками, но колдовская сила моей семьи должна вовремя прийти мне на помощь.