Первое испытание - Наталья Владимировна Бульба Страница 46

Вел его старший преподаватель Иван Васильевич Скрябин, выглядевший добродушным невысокий старичок с лысой головой и тощей седой бородкой.

Первое впечатление было ошибочным. Иван Васильевич оказался въедливым и дотошным, не терпя ни малейшей безалаберности и легкомысленности в отношении к своему предмету.

А уж каким он был язвительным…

На себе мне его ядовитый сарказм прочувствовать не довелось, а вот некоторым, в том числе и Бабичеву, от Ивана Васильевича досталось. Да еще и по полной, чего привыкший к другому обращению Виктор явно не ожидал. Он, похоже, думал, что здесь все как Людмила Викторовна – хоть и строго, но с уважением.

Нет, что касается Ивана Васильевича, то упрекнуть его в невежливости было нельзя. Что отнюдь не мешало ему использовать весьма обширный запас уничижительных, но при этом не относившихся к ненормативной лексике эпитетов.

– Сегодня начнем с вас, госпожа Александра Салтыкова. – Под дружный вздох облегчения Иван Васильевич просеменил к моему столу.

Вытащив из коробки плоский круглый камень, положил передо мной.

– Тест Шермана. Прошу вас, можете приступать.

Встав, отодвинула стул, освобождая себе место. Потерла ладонь о ладонь – действие необязательное, но помогало настроиться, затем поднесла одну руку к камню.

Ощущения не заставили себя ждать. Дохнуло жаром. Отхлынуло, но лишь для того, чтобы накатить новой волной в ритме частившего пульса.

– Тепло. Между сильным и очень сильным. Соответствует температуре тела тридцать девять – сорок градусов, что говорит об остром воспалительном процессе.

– Это все? – Иван Васильевич, торопя, постучал пальцами по столу.

– Нет, – произнесла я, подумав, что могла бы рассказать о значительно большем, если бы сам Иван Васильевич не требовал строго придерживаться изученного материала. – Есть дополнительное ощущение колючего холода. Интенсивность – слабая.

Диагностика, которую мы сейчас изучали, выглядела довольно просто. Сначала скользящие движения по контуру тела – сверху, от макушки, вниз. При всей незамысловатости вполне позволяло определить общее состояние пациента: плотность и однородность его полевой структуры, температурный фон.

Затем, имея первоначальное представление о том, с чем предстояло работать, целитель переходил к обследованию по уровням. Голова, шея, плечевой пояс, грудь, живот, руки, ноги. Здесь движения становились медленными, с фиксацией на проекции внутренних органов, что позволяло сложить более полную картину.

Последним этапом шла диагностика по движению энергии в каналах.

Чтобы определить, какая именно помощь требовалась пациенту, в простых случаях такого рода обследования вполне хватало. Но это касалось целителей, чьи способности относились к средним или ниже. Те же, чей уровень был выше, предпочитали использовать магемы. Точнее, да и картина происходившего с больным выглядела более четко.

– Других ощущений нет, – поставила я точку, пожелав мнимому пациенту как можно скорее оказаться на операционном столе. Потому как подобная совокупность ощущений вполне могла соответствовать перитониту с начавшимся некрозом тканей в месте перфорации.

Целитель, конечно, в таких случаях тоже способен помочь – продержаться до оказания хирургической помощи, но и только. Это вам не прирастить отрезанный палец, что для хорошего специалиста нашего профиля не составляло особой проблемы, тут требуется санация иного рода.

– Вы уверены? – чуть наклонив голову, посмотрел Иван Васильевич на меня снизу вверх.

От такого взгляда любой бы засомневался в собственном ответе, я исключением не стала. Еще раз прислушалась к своим ощущениям…

– Да, уверена, – твердо произнесла я, понимая умом, что это всего лишь еще одна проверка, но продолжая волноваться. – Тепло между сильным и очень сильным, ближе к сильному, и колючий холод слабой интенсивности.

– Ну что ж, садитесь, – забирая камень, недовольно протянул Иван Васильевич.

Я напряглась… нет, ошибиться не могла – отец натаскивал меня на ощущения, как натаскивают на запахи борзую, но в жизни случается всякое.

– А что нам скажет на этот счет господин Бабичев? – Иван Васильевич переложил камень на соседний стол, за которым как раз и сидел Виктор.

Сказать Виктор ничего не успел. По ушам «ударил» сигнал «Внимание», затем на выданном пару дней назад браслете замигала красным цифра «двадцать четыре», а по вещательной сети академии разнесся голос ректора:

– Внимание, ЧС! Всем внештатным целителям МЧС немедленно пройти в аудиторию триста один. Всем целителям, приписанным к медицинским учреждениям, собраться в холле второго корпуса. Всем не занятым в оказании помощи в условиях ЧС до особого распоряжения оставаться в аудиториях и классах академии. Повторяю…

Первая реакция – непонимание и растерянность. Потом мысль о том, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

Как рассказывала Людмила Викторовна, при ЧС внештатных целителей привлекали чаще всего группами, начиная с более опытных, в которые входили студенты четвертого, выпускного курса. А тут всех, да еще и поднимают целителей…

Взрыв? Железнодорожная авария или крушение самолета? Обрушение здания? Крупный пожар? Химическое отравление?

– Аня, Саша… – сбил меня с мыслей голос Ивана Струпынина.

Этого хватило, чтобы я подскочила, сунула в сумку учебник и рабочую тетрадь и, не пропустив хмурого взгляда Ивана Васильевича, наблюдавшего за нашими сборами, бросилась к выходу.

В коридоре хлопали двери, из них выбегали парни и девушки, осматривались, словно ища ответ на тот же вопрос, который задавала себе и я. Что могло случиться, чтобы привлекли всех?!

Триста первая аудитория находилась на третьем этаже. Кабинет, в котором мы изучали начальное целительство, здесь же, только ближе к центру, но, когда подбежали к дверям, там уже стояли не только дежурные – два парня с какого-то из старших курсов, но и с десяток студентов.

– Полная подготовка! – Дежурные пропускали по одному, сканером снимая данные с браслетов. – Разобраться по группам. Полная подготовка… – повторил он заходившей вслед за мной Анне.

В триста первой аудитории два прохода: справа и слева. В конце них – двери в мужскую и женскую раздевалки. Там – кабинки с одним из комплектов специальной формы, которая выдавалась всем внештатным целителям МЧС, туалеты и душевые.

Полная подготовка – это две магемы, экстренно очищающие кишечник и мочевой пузырь. Не самые приятные ощущения, да и кишки потом ноют, но, когда неизвестно, где и сколько предстоит работать, это лучше, чем если приспичит в самый неподходящий момент.

Магемы я произнесла, как только вошла в аудиторию. Время срабатывания – две-три минуты. Как раз добраться до туалета.

Когда переодевалась, пыталась действовать быстро, но несуетливо. Вот только получалось плохо. Вроде и опыт какой-никакой имелся – на тренировки с отцом приходилось тоже поторапливаться, но там не примешивались нехорошие предчувствия. А тут… то одно выпадет, то другое. То в штанину не получается попасть, то рукав оказывается вывернутым внутрь.

А еще заполошно билось сердце – первый выезд. Да и от дурных мыслей избавиться было трудно. Масштабное ЧС! Я попыталась посмотреть новости по телефону, но связь оказалась заблокированной, что не добавило спокойствия.

Но тем не менее я справилась.

Специальное белье. Тонкая, но хорошо впитывающая гигиеническая прокладка. Футболка, штаны, куртка, ботинки со специальной шнуровкой. Затем бандана с красным крестом и жилет с кучей карманов и двумя эмблемами: целителей и МЧС. Ну и