Туда, где кончается Лес - Лада Монк Страница 46

Объявив их Королем и Королевой Роз,

Затянули горожане гимн королевства

И поспешили пригласить Магистра, Короля и Королеву

На празднество с музыкой, танцами и полным столом угощений.

Свиток девятый, хранящий тайну второй принцессы Флердеружа

Мелодии скрипки, гитары и контрабаса провожали Нана и Симару на их пути из города,

Игривые духи вечернего ветра следовали за ними,

Подбрасывая в воздух белые и красные лепестки.

Змейки извилистых троп,

Сплетавшихся в узелки и клубки в траве,

Уводили деву и паяца в таинственный лес,

Неподвластный времени, смене ночи и дня,

Не пропускавший даже гул праздничной столицы,

Неизученный, закрытый от стороннего мира сетями лиан, сплетенными стволами деревьев,

Представлявший случайному путнику потаенный мир,

Не сравнимый ни с каким иным.

Затихали звуки органа, колокольчиков и труб,

Затухали огни фонарей, ламп, цветных свечек и катящегося за горизонт Солнца,

Уступая права флуоресцентным сферам и шаровым молниям из фосфора –

Заблудшим душам.

Подходило к своему завершению шумное празднество,

В день которого ровно на сутки весь Флердеруж забывал

Старые ссоры, обиды и недопонимания.

Раньше времени налившийся багряным соком девичий виноград

Перебегал с ветки на ветку над головами Нана и Симары.

Немногие тонкие лучи света, которым дозволено было проникнуть

В сказки и тайный свои тщательно скрывавший лес,

Проходили сквозь полупрозрачные листья и мягкие веточки винограда,

Снова окрашивая всеми оттенками цветущего неба

Легкие белые рукава и накидки Симары.

Поползни, ласточки и синицы

Выглядывали из укромных своих уголков,

Любопытно крутили пушистыми головками

С черными жемчужинками сверкающих глаз,

Чтобы защебетать,

Восхитившись нарядом Симары.

Де Рейв: Радуйся этому дню, моя королева!

Приход дочери алых роз

Знаменует начало настоящего лета во Флердеруже.

Как ты думаешь, увидим ли мы салют и залпы в твою честь

Из окна твоей старой башни?

Она, кажется, к небесным светилам и другим населенным планетам ближе,

Чем к земле, по которой

Ступают наши ноги.

Симара: Нан, послушай,

Если часы еще не пробили полночь,

И я — до сих пор королева, а мнение мое имеет вес,

Могу ли я сказать тебе одну вещь?

Де Рейв: Королева, кухарка или крестьянка,

Прачка, артистка или фокусница —

Какая разница?

Ты — человек,

Твое мнение всегда важно людям.

Это я — заочно растерзанный и приговоренный ко всем в мире казням и пыткам,

А ты — одна из народы необъятной живой земли,

К тебе так же, как к остальным, прислушиваться должны.

Что же хотела ты мне сказать,

Огонек мой?

Симара: То, что мы с тобой совершили, было нечестно,

Нан, я не чувствую себя больше спокойной,

В добрый праздник, сплотить все королевство способный,

Мы с тобою всех подвели.

Де Рейв: Разве ты не была счастлива на торжестве?

Тебе не понравилось?

Я хотел для тебя сделать чудо,

А чудо, мне кажется, должно быть дерзким.

Симара: Было шумно и ярко,

Так, что мерцание искорок и конфетти торжества застилало все мысли,

Но теперь стихли звуки столицы королевства,

И подобно тому, как других пробуждает ото сна крик петуха,

Меня разбудили говор сороки и вздохи сов.

Может быть, те девушки и в самом деле порочны,

Тех, кто бы не был с тобой согласен, не нашлось на церемонии.

И Магистр Ордена Тьмы, мудрый и справедливый глава темных паладинов,

Не позволил бы, знаем ты и я, свершиться противоправному,

Но оставили меня гармония и покой.

С тех пор, как ушли мы,

На каждом шагу представляется мне,

Что спускаюсь я в беззвездную пропасть Лимба,

К тем, которые не были ни злодеями, ни героями…

Де Рейв: Тебе страшно идти вперед?

Так возьми мою руку!

Нам обоим знаком этот густой лес.

Симара: Нет, Нан, дело в другом.

Я чувствую, что постепенно спускаюсь

К во всем тем, которые ни на что не смогли отважиться и решиться.

Может быть, те девушки и в самом деле порочны,

Но что хорошего сделала я,

Чтобы меня могли избрать Королевой Роз?

Разве я совершаю подвиги и сражаюсь с драконами,

Неужто я помогаю обездоленным и слабым?

Мне не приходилось общаться ни с кем,

Кроме мужа моего, его воронов и тебя,

Я не знаю, хорошая я или плохая.

Может быть, те девушки и в самом деле порочны,

Но чем лучше их та,

Что сбежала с чужим мужчиной из дома,

В котором вместе с мужем своим жила?

Де Рейв: В котором, должно быть, не жила,

Но коротала пожизненное свое заключение?

Разве можно ограничивать свободу человека,

Который совсем ничего в жизни своей не сделал?

Пусть не было ничего хорошего, но ведь и плохого не было тоже.

И это — муж твой, а не тюремный надзиратель!

То, что я для тебя устроил, — это освобождение, а не побег.

Он тебя заточил в неразумный плен,

Ты не сделала ничего плохого, когда вспомнила о том,

Что свобода и право выбора дарованы каждому человеку на этой земле.

По-моему, терпеть заточение и уважать при этом того,

Кто подверг тебя такой пытке, — уже значительный подвиг.

Ты живешь иначе, чем женщины, с которыми я знаком.

Как можешь ты понять, какая ты на самом деле,

Если по-настоящему тебе никогда не приходилось помогать кому в беде,

Решаться на отчаянные свершения?

В другом положении и при иных обстоятельствах,

В том случае, если бы от тебя потребовалось принять сторону добра или зла,

Ты бы выбрала свет, я точно знаю это.

Твой час для совершения подвигов ещё не настал,

Но если у тебя будет возможность вытащить кого-то из большой передряги,

Я знаю, ты это сделаешь,

Потому что ты больше, чем просто хорошая, ты замечательная.

И в том, что у тебе честное и доброе сердце,

Всеми снегами моей далекой холодной страны могу я поклясться.

Не подумай, что этот пышный блестящий покров

Однажды растает и станет водой, перемешанной с прахом земли.

Нет!

Там, откуда я, ничто живое не знает о весне и лете.

Хотел бы я указать тебе путь туда,

Чтобы и в доме моем побывали огонь, свет и тепло,

Но последний парус, под которым можно было отправиться в путь,

Я разрезал на двенадцать черных дорожных плащей,

Одиннадцать из них я потерял в своих приключениях,

А последний, уже совсем дырявый, сейчас на мне.

Прости, дорогая Симара,

Но я, к сожалению, не смог предвидеть,

Когда распускал канаты и разрезал паруса,

Что однажды в королевстве Флердеруж,

Земле загадочного и непознаваемого,