Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия Страница 47

Впрочем, после того, как мне стали ясны собственные чувства, именно они смущали гораздо сильнее всего остального.

Когда мы вошли в теларан, двери за нами захлопнулись, и вся толпа осталась позади. Каменная перегородка отрезала от окружающего мира, и, пройдя чуть глубже в первую комнату, я обнаружила, что для нас накрыли совершенно шикарный праздничный стол!

В центре него стояли низкие вазы с розовым рододендроном и другими маленькими соцветиями белого, голубого и прочих оттенков этих цветов. В них были воткнуты красивые толстые свечи, от которых едва заметно пахло розами, а по бокам красовались маленькие гроздья светящихся грибочков.

Из блюд я успела заметить и шкварчащее на сковородке мясо, и грибы в самых разных видах, и ягоды, и даже какие-то восхитительные десерты с кремом. А ведь в Стеклянном каньоне не было ни молока, ни сливок! Из чего все это великолепие создавалось, можно лишь гадать.

А еще на столе призывно поблескивали несколько кувшинов вина и два бокала, окованных серебром и золотом.

Несмотря на то, как я была смущена происходящим, в желудке заурчало.

Но гораздо хуже было другое!

Глядя, как Великий Айш неторопливо подходит к высокому столу-грибу, я невольно протянула руку к шее…

Мне в голову вдруг пришло такое, от чего еще пару дней назад бросило бы в ледяную дрожь.

На шее было пусто. Но мысль, мелькнувшая в голове, не давала покоя.

Великий Айш тем временем расположился у стола и, призывно махнув рукой, предложил мне сделать то же самое. Я беспокойно улыбнулась и устроилась напротив, не без труда взгромоздившись на высокий стул.

Стол, накрытый на две персоны, оказался в таком необычном месте, что теперь, когда мы сидели за ним, казалось, что статуи, наполняющие теларан, со всех сторон смотрят именно на нас.

Слева каменный потолок подпирала громадная женская фигура, и на этот раз, когда благодаря необычному стулу я оказалась значительно выше от пола, чем прежде, стал лучше виден ее немного ироничный взгляд.

Справа стена поворачивала, образовывая закуток, в котором мы и находились, а из его торца на нас глядела уже мужская фигура. Прежде я не обращала на нее внимания, потому что никогда не останавливалась в этом закутке целенаправленно. Теперь же наше положение оказалось таково, что обнаженный каменный мужчина будто бы глядел именно на меня. Стоило повернуть голову, и я встречалась взглядом с замершими, вытесанными из гранита глазами, инкрустированными… зеленым нефритом.

Быстро схватив бокал, я налила себе из кувшина немного прохладной настойки и тут же выпила.

Щеки горели.

Каменный мужчина был прекрасен, казалось, что он смотрит на меня с недвусмысленным интересом, но почему-то смущало не это. А то, что этот интерес будто воспламенял изнутри и… заставлял думать про Великого Айша.

К нему самому я, кстати, тут же и повернула голову, к своему стыду заметив, что он смотрит на меня не отрываясь. Вряд ли от него могло укрыться мое внимание к голой статуе.

Однако Айш, как всегда, молчал. Его губы были скрыты каменным бокалом, окованным драгоценными металлами, и взгляд из-под тьмы бровей становился еще более пронзительным.

– Что будет после ужина? – спросила я вдруг, и этот вопрос своей двусмысленностью как звоном битого стекла разорвал тишину.

Я покраснела еще сильнее.

Айш улыбнулся.

Из-под мягких губ, окрасившихся в темно-алый из-за цвета напитка, блеснули кончики мирайских клыков.

Неями сказала, что Великий Айш так же ядовит, как и любой паук. Это не должно было особенно пугать, ведь наги тоже были ядовиты, и в Шейсаре это считалось чем-то в порядке вещей.

Но меня почему-то эта мысль чрезвычайно будоражила.

– А чем бы ты хотела заняться после ужина? – тихо переспросил Великий Айш. Его низкий голос прокатился внутри меня мягкой волной.

Вопрос задан, отступать было уже поздно.

– Мне трудно понять ваши шаррвальские правила, – начала я неторопливо объяснять, сглотнув слюну в пересохшем горле. – Не знаю, зачем ты представил меня всему Стеклянному каньону, не понимаю, почему поцеловал на виду у всех. А ещё я не имею ни малейшего представления, каковы будут твои дальнейшие действия.

– Ты боишься, – констатировал мужчина, никак не среагировав на мою тираду. На его губах больше не было улыбки, и маленькие острые клыки перестали быть видны. – Тебе не стоит бояться, ала. Я не трону тебя… и когда закончится ужин, я уйду. На сегодняшний день для тебя хватит потрясений.

Что-то глухо ухнуло в желудок.

Самым болезненным оказалось то, что я вовсе не хотела, чтобы он уходил. И та острая невероятная мысль, что поселилась у меня в голове несколько минут назад, сейчас вспыхнула ещё ярче.

Айш не должен был уходить.

Мне вдруг стало предельно ясно, что всё его предыдущее поведение – это попытка приручить меня, сделать так, чтобы я перестала бояться огромного чудовища с паучьими ногами. Он не брал меня силой, но укрощал, доставляя удовольствие.

Однако правда была в том, что я никогда не боялась его по-настоящему, а теперь исчезли даже самые крохотные опасения.

А потому я хотела, чтобы он остался. Хотела узнать его лучше, понять, из какой паутины соткана его душа, мечтала дотрагиваться до него, видеть его глаза, направленные на меня… и, чего греха таить, жаждала ощущать поцелуи на своём теле.

Почему-то именно сейчас мне показалось, что если бы Айш остался, я смогла бы не только почувствовать его, но и понять.

Возможно ли, что ни одна девушка до меня так и не забеременела как раз потому, что Айш щадил их чувства так же, как мои? А может быть, наоборот: имея печальный опыт с другими, он решил не притрагиваться ко мне как можно дольше?

Был шанс все это узнать.

В любом случае я решила, что сегодня из теларана не выпущу Айша до тех пор, пока он не ответит на все мои вопросы… а может, и ещё дольше.

С осторожной улыбкой я встала, обошла стол по кругу и разлила нам в бокалы ещё немного настойки. Айш неотступно следил за моими движениями, но не думал мешать или комментировать.

Впрочем, к его немногословию я почти привыкла. Мне это даже начало нравиться.

– Скажи мне, Великий, со всеми ли девушками ты был так обходителен, как со мной? – спросила я тогда, отставляя кувшин и будто случайно наклоняясь чуть ближе.

Я снова оказалась совсем рядом с его громадными паучьими ногами, блестящими чёрной сталью и украшенными драгоценными золотыми браслетами. Будто невзначай провела по гладкой поверхности хитиновых пластин, замечая, как вспыхивает огонь в глубине ярко-зелёных глаз.

Великий Айш не двигался, словно заворожённый. А мое сердце билось так быстро, что, казалось, от его стука можно оглохнуть.

– Не со всеми, Эвиса, не со всеми, – тихо ответил Айш и вдруг схватил меня за руку, медленно поднеся кисть к губам.

В висках застучало, мгновенно стало на несколько градусов жарче.

– Но недавно я понял, что торопиться не стоит. Ночь сменяет день, осень следует после лета, и таков порядок вещей, сокровище, – продолжал он невозмутимо.

А меня буквально встряхнуло от этого его рокочущего «сокровище».

Не знаю, сказал он это случайно или нарочно, но я вдруг ощутила на себе магию его слов, от которых все вокруг менялось, становилось горячее, насыщеннее.

– А скажи мне, – медленно проговорила я, замирая напротив него и не торопясь уходить обратно к своему стулу. – Могу ли я звать тебя Джерханом, или ты предпочитаешь другое имя?..

В этом вопросе крылось так мало и так много одновременно.

Айш замер, не отпуская мою руку, которую только что целовал. А затем медленно склонился ко мне, скользнул щекой по моей щеке, заставляя сердце ещё сильнее ускорить бег. И коснулся губами уха:

– Ты можешь звать меня так, как пожелаешь, Эвис-с-са, – низко проговорил он.

Воздух вырвался из лёгких, ударив снопом мурашек по шее, вдоль позвоночника и вниз. И из груди вырвался еле различимый звук…

Я не хотела, правда. Так вышло само. Просто глаза вдруг закрылись от горячего дыхания, что обожгло кожу, от лёгкого прикосновения губ, и я потеряла связь с реальностью.