Лесса Каури - Стрекоза для покойника (СИ) Страница 48

В ее голосе прозвучали такие мечтательные нотки, что Гаранин засмеялся.

— Ты сладкоежка? — спросил он, когда они вывернули из подворотни на улицу.

— А ты? — вопросом на вопрос ответила она.

— Боже упаси, — ужаснулся Яр, — я мясо люблю!

Лука поглядывала на него снизу вверх и тайно гордилась тому, что такой парень идет рядом. В нем ей нравилось все — и давно не стриженные волосы, падавшие на лицо, и мимолетно-дикий блеск зрачков в темноте, где не горели уличные фонари, и распахнутая куртка, из-под которой выглядывала футболка с изображением хамелеона в смешной шапочке, и верный рюкзачок…

— Твой рюкзак Алусе принадлежит, почему ты его носишь? — спросила она.

— Я ей обещал, что буду его охранять. Так охранять удобнее всего! — ответил Яр. — Она когда в больницу в первый раз ложилась, с собой ничего не разрешили брать, даже носильные вещи. Это сейчас какие-то послабления есть, вроде игрушек, а тогда к ней в бокс даже не пускали никого.

— Мама переживала сильно? — тихо спросила Лука.

Отчего ей казалось, что она первая, с кем он говорит об этом?

— Очень… похудела на десять килограммов… Если бы не отчим, на знаю, как бы она это все выдержала!

— Отчим? Алусин отец? Как его звали?

— Макс… Максим Бабошкин.

Они замолчали. Лука не догадывалась, о чем думал Гаранин, но он шел рядом все так же размеренно и широко, будто предстояло пройти еще не один километр. Его лицо было спокойным. Пережил? Или маска невозмутимости настолько срослась с его образом, что стала второй личиной?

— Он… хороший был? — спросила Лука и ощутила, как тоскует по своему отцу.

Точнее было бы сказать, по Павлу Владимировичу Должикову, но язык не поворачивался.

— Мама была счастливой, — ответил Яр, вложив в три короткие слова все возможные объяснения, и посмотрел на Луку. — Ты так и не скажешь мне, почему с родителями не живешь?

Горло перехватило.

— Скажу, — хрипло сказала Лука, — вот сядем где-нибудь, и я тебе все расскажу о себе… если тебе интересно, конечно.

— Мне — интересно, — улыбнулся Гаранин. — Ты вообще интересная, Лука. Маленькая, взъерошенная, как сычик…

— Какой я тебе сычик? — возмутилась Лука. — Сам ты…

И вдруг заметила лукавые ямочки в уголках его губ и смех в глазах.

— Ах ты!..

Яр легко ушел от ее попытки стукнуть его промеж лопаток. Лука погналась за ним, хохоча и задыхаясь — двигался, подлец, молниеносно. Одиночество в ее душе испуганно съежилось и испарилось…

В маленьком кафе оказался свободным столик у самого окна, под уютным оранжевым абажуром. Лука, обжигаясь, выпила горячий шокочино, собралась с духом и принялась рассказывать Гаранину все, что случилось с ней с того самого момента, как она узнала, что неродная дочь. Яр слушал молча, небольшими глотками отпивал эспрессо из смехотворной чашки, куда накидал столько сахара, что у девушки глаза на лоб полезли. Не перебивал. Смотрел в окно, на проходящих мимо людей, кутающихся в пальто и пуховики от морозного ветра, на проезжающие машины, подмаргивающие фарами. Лишь один раз перевел взгляд на собеседницу, когда она, заикаясь и подбирая слова, принялась описывать смерть Эммы Висенте.

Как роднику стоит пробить мерзлую земли — и уже не остановишь, так и Лука, махнув рукой на собственные опасения, говорила Гаранину обо всех своих подозрениях и страхах. Не рассказала лишь о странном сне: о подземелье со стоящими в нем кругом тринадцатью стульями, о виноградной лозе, похожей на скелет.

Когда она замолчала, Яр осторожно, будто боялся разбить, поставил чашку на блюдце и констатировал:

— Ситуация — дерьмо.

— Дерьмо, — немедленно согласилась Лука, не уточняя, какую именно ситуацию — с семьей или со смертью Висенте, он имеет в виду.

Рука сама собой полезла в карман куртки, за пачкой с сигаретами. Гаранин следил за ней неотрывно, наверное, думал, что Луке станет стыдно курить при нем. Но она только что сделала то, чего никогда ранее не делала, а именно, вывернула наизнанку душу… Сигарета была решительно необходима!

Его ноздри дрогнули, когда их достиг запах дыма.

— Тебя что больше волнует, Лука, — вдруг спросил Гаранин, — убийство Эммы или ситуация с семьей?

— Семья! — вырвалось у нее и… она стушевалась.

Так легко, оказывается, довериться кому-то, но еще легче потом пожалеть об этом!

— Я бы на месте твоего отца тебя отлупил, — вдруг улыбнулся Яр, — да и с мамой твоей поговорил бы серьезно. Родные-неродные, они тебя вырастили. Вы — семья! А ведете себя как дети малые! Да, ты молодец, доказала им, что одна не пропадешь, но что дальше? Ни твоя мама, ни ты, я так понимаю, первый шаг к примирению делать не собираетесь?

Лука пожала плечами. На ее лице застыло несчастное и гордое выражение обиженной девочки, жаль, она не видела себя со стороны. Обида вновь вскипела в душе, как кислота. Разве она виновата, что Должиковы удочерили ее? Вообще, она их об этом просила?!

— Все понятно, — покачал головой Яр, — давай, попробую с другой стороны. Что ты знаешь о своих настоящих родителях?

Девушка посмотрела на него, как на идиота. А что она может знать, если ничегошеньки не помнит?

— Ты пробовала выяснить, кто они? — продолжал спрашивать Яр. — У твоей нынешней мамы должны быть документы об удочерении с указанием номера детского дома, откуда тебя забирали. Ты их видела?

— Ничего я не видела! — закричала Лука, отчаянно жалея, что рассказала ему обо всем.

Не видела и не хотела видеть! Даже думать себе запрещала об этом! Раз те, прошлые, бросили ее, значит, она была им не нужна! И тем не нужна, и этим… Больно-то как!

— Тиш-тиш… — Гаранин подвинул свой стул и обнял ее. Сразу стало тяжело, жарко и уютно. — В твоей жизни слишком много загадок, а это вредно для здоровья. Хочешь, попробуем решить их вместе?

Лука подняла на него полные злых слез глаза:

— Как это?

— Давай попытаемся найти настоящих предков? Сделать это необходимо, иначе ты всю жизнь будешь мучиться неопределенностью. Узнав, что случилось тогда, тебе будет легче принять настоящую семью…

— А Эмма?

Яр пожал плечами.

— А что Эмма? Она мертва. Если то, что она хотела сообщить тебе, действительно важно, ее преемница встретится с тобой, когда все уляжется. Нужно только подождать. К похищенной броши ты никакого отношения не имеешь… — Он заглянул ей в лицо: — Или имеешь?

Лука вздрогнула. Простой вопрос на миг показался совсем непростым.

— Еще не хватало! — возмутилась она и отодвинулась от Гаранина. Он тут же расцепил руки, не удерживая ее. — Мне своих проблем хватает!