Веледар (СИ) - "Bastard92" Страница 49

Освободившейся рукой он тут же вытащил кляп изо рта и заорал мне в лицо:

— Селена! Господи, я думал, они убили тебя уже! Ты в крови вся!

— Где Вель?

— Увели.

— Куда?

— Я не знаю. Болтали, что к Велесу какому-то.

Я чертыхнулась, вспоминая, что лошади наши так у дома кузнеца и остались. Но хоть понятно, куда дальше идти.

— Когда это было?

— Недавно, — Митя помогал мне с веревками, спеша освободиться. — Получаса не прошло. Ты брата своего усыпила, но перед этим знахарка опоила нас еще. Видать, в еду подмешала. Он без сознания так и был, кузнец его на себе понес.

— Вставай, — скомандовала я и заметалась по горнице в поисках своей сумки.

— Святой отец? — тем временем удивился бугровщик, завидев сунувшегося в горницу попа.

— Он мне помог, — быстро пояснила я, извлекая из сумки свои бусы. Сняла нужный камень, протянула Дмитрию. — Вот. В рот положи и скажи, что дар принимаешь.

— А что это? — его любопытство как всегда не ко времени вылезло.

— Драться научишься. Хоть как-то. Все лучше, чем ничего. Меч Веля здесь еще?

— Вон, под лавкой валяется.

— Отлично. Бери, и пошли.

Дождь не прекращался, и я постоянно оскальзывалась в грязи, вцепляясь в руку Дмитрия. Поп шагал следом за нами. Увидев в избе, как бугровщик дар принимает, он сплюнул, перекрестился, но не возразил ничего, чем несказанно меня порадовал.

До проулка мы добрались весьма быстро, несмотря на темень. Я молилась про себя Перуну и полуднице, чтобы не опоздать, и ноги сами несли меня вперед. Лишь бы Вель жив был. А иначе… Сожгу и кузнеца, и знахарку к чертовой матери!

Вперед, сквозь ветви калины, прямо к идолу. Я уже не шла и даже не бежала — летела туда, по пути зажигая огонь в ладонях, но он то и дело гас от сильного дождя.

— Постой, — Дмитрий потянул меня за руку, и я поморщилась от боли в запястье. — Надо план продумать…

— Какой еще план! — я сердито вырвалась из его ладони, звякнув цепью. — Каждая секунда на счету!

— Кузьма непрост. Ведь это же он ту ловушку в лесу наколдовал? А ты сама говорила, что с такой силой тебе не сладить.

— Плевать, — я рванулась дальше, отбрасывая с пути мокрые ветки…

Они были там, все трое: знахарка, кузнец и Вель, который лежал прямо у подножия идола все еще в бессознательном состоянии. Я впилась в него взглядом, пытаясь понять, жив ли он. Лицо его было умиротворенным, как у спящего, а на теле на первый взгляд никаких ран не сыскалось, и я позволила себе облегченно выдохнуть.

Меня быстро нагнал запыхавшийся бугровщик, схватил за плечо, будто боялся, что я снова удеру. Поп следом вышел из проулка, уставился на кумира, разинув рот, а затем перевел взгляд на своих односельчан:

— Кузьма… Янина! Что же это…

— Если вы его хоть пальцем тронули.., — голос мой звенел от ярости, но никакого впечатления на этих двоих не производил.

— Ты как освободилась? — добродушно удивился кузнец, и в руках его тускло сверкнуло лезвие кинжала.

— Отошли от него, оба! — рявкнула я, снова безрезультатно. Пришлось огонька добавить.

Пламя вспыхнуло на моих ладонях, и на этот раз знахарка с кузнецом отшатнулись, а затем уставились на меня, но не со страхом, как я хотела, а… с жадностью. Огонь плясал на коже, заливаемый дождем, и тускло отражался в глазах Янины и Кузьмы, а я уйму сил тратила, чтобы его сохранить.

— Прочь, я сказала, не то сожгу обоих! Мне плевать, чем вы тут занимаетесь. Мне нужен мой брат. Дайте нам уйти, и я не стану оставлять на месте вашего села пепелище!

И тут огонь зашипел, сдаваясь чертовой воде, погас. Предал меня в самый нужный момент. Кузьма рванулся тут же с места в мою сторону.

Дмитрий храбро заслонил меня собой, замахиваясь мечом, но был играючи отброшен в кусты мощной рукой кузнеца. А затем эта рука ухватила меня за плечо, больно, до синяков сжимая кожу.

— Это ты зря, — процедила я, и в следующий момент кузнец как подкошенный рухнул на землю.

— Как..? — он уперся ладонями в скользкую траву, пытаясь подняться, но ноги его не слушались больше. — Как ты это сделала?!

Дар его, для которого у меня камня не нашлось, полыхнул синим на моей ладони, хлопнул, пропадая, растворяясь в дожде. Навсегда.

— Известно, как, — прозвучало сзади.

Священник выступил из-за моей спины и обошел полукругом, опасаясь приближаться, глядя на меня совершенно по-новому, будто самого Христа узрел.

— Так ты дарокрад, — протянул он.

— Я думала, вы это еще в избе поняли. Не время сейчас…

— Вот, — выдохнул он тихо, перебивая меня. — Вот то, что я всегда искал. Ты, ведьма, можешь дары забирать у живых.

— В каком смысле, искали? — теперь уже я от него попятилась, чуть не споткнувшись о ползающего под ногами кузнеца.

— Всеволод, — застонал тот, все еще барахтаясь в траве, отталкивая от себя знахарку, которая ему помочь пыталась да не могла. — Всеволод, она меня ног лишила! Сделай что-нибудь!

— Так это ты.., — я снова отступила, уперлась спиной в бугровщика, который кое-как с земли поднялся. Посмотрела на мокрые волосы попа. Белые, как лунь. — Твоя дрянь мне в лесу попалась!

Всеволод улыбнулся тонкими губами, и в лице его больше не было ни добродушия, ни заботы. Только черная, сквозящая жажда.

— Я слыхал о таком, но думал, что это сказки, — молвил он. — Ошибся. Полжизни я попом прикидывался, чтобы доступ к мертвым иметь и дары их забирать. Полжизни в храме сидел ночами под вой их неупокоенных душ. И вот теперь воздастся мне сторицей.

Он сделал шаг вперед. Я тут же снова огонь зажгла, а Митя выставил дрожащий в руках меч, но Всеволод рассмеялся только.

— Брось, ведьма, не противься. Только намучаешься перед смертью. Я получу этот дар любой ценой, и мои подношения Велесу щедры будут, как никогда!

— Подавишься, — выплюнула я. — Только сунься — дышать разучишься или видеть. Я лишу тебя даже языка, если хоть пальцем нас тронешь!

— Ты не понимаешь, — он рассмеялся и покачал головой. — Меня нельзя лишить чего-то, я возьму новое, отниму. Я могу убить тебя, даже не прикасаясь, но зачем тебе лишние мучения? Иисус учит нас милосердию…

— Его идол тоже где-то в кустах припрятан? Сколько ты уже награбил, сволочь? Сколько людей здесь пропало?

— Не так много, как мне хотелось бы, — печально вздохнул Всеволод. — Бездарей нынче развелось… Но я даже с такими скудными дарами щедр был: что-то Велесу, что-то людям. Ты же видела, как живется тут хорошо…

— Вы тут все в чужой крови по самые брови, — процедила я. — Зло нельзя оправдать благом. Никогда!

— Я твоего мнения не спрашивал, ведьма, — скривился он. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Я сломаю тебя. Янина!

— Да, — отозвалась знахарка, которая все это время тщетно пыталась успокоить воющего Кузьму.

— Убей Велемира, — приказал Всеволод.

Я вздрогнула всем телом, снова теряя огонь. Откуда им имя известно? Не иначе знахарка нас тогда подслушала. Сука…

А в следующий момент кинжал, брошенный кузнецом в траву, оказался в руках Янины. Она вскочила ловко, стремясь к наемнику. Ей наперерез бросился Дмитрий, но запнулся, оскальзываясь…

Насланная мной зубная боль почти сбила знахарку с ног, но она успела добежать, и уже падая, вонзила кинжал в грудь Веля, попала промеж ребер, и клинок ухнул по самую рукоять.

В сердце.

— Нет.., — я осела на траву, видя, как рубаху наемника стремительно заливает красный, самый страшный в мире цвет… И весь мир вокруг высох и сжался до размеров этого кровавого пятна.

Где-то рядом запричитал бугровщик, отползая от Веля назад, ближе ко мне.

— Его дар я позже заберу, никуда не денется, — голос Всеволода доносился до меня будто сквозь толщу воды.

— Нет, — шепнула я одними губами, поднимая взгляд.

— Что, прости? — колдун повернулся ко мне ухом, наклонился ближе, почти на расстояние вытянутой руки. Нравится с огнем играть, мразь?

— Нет, — повторила я. — Не коснешься Велемира, пока я жива.