Жемчужина темного дракона (СИ) - Скляр Виктория Страница 49

— Гос-с-с-спожа, — теперь уже тише и сдержаннее прошипел василиск, но в этом его шипении я расслышала полный посыл меня в далекие империи, чтобы не влипала в неприятности и не смущала его лишний раз.

— Я, конечно, не против, чтобы ты отшлепал мою сестренку, — несколько задумчиво произнес Лу, потерев пальцами свой твердый подбородок и словно взвешивая все «за» и «против» в своей голове, — но не уверен, что тебе потом хвост не оторвет мой младший братец. Он, знаешь ли, очень нежно относится к неприкосновенности своей невесты, особенно в его отсутствие. Боюсь, потеряем тебя, как члена общества и представителя мужского пола.

Я лишь вздохнула и закатила глаза.

— Рас, — только и сказала, посмотрев в наполненные злобой и тревогой глаза василиска с вертикальными зрачками.

Только сейчас, кажется, до меня начало доходить, что мой мужчина, возможно, был в плену и его истязали или того хуже… Мое сердце предательски сжалось и к глазам подступили предательские слезы. Ком сжал горло железными тисками и ноги стали ватными, готовыми в любой момент подогнуться.

— Что нужно делать? — немедленно среагировал Муран, трансформируясь в уже себя обычного и подходя ко мне. Он с готовностью сжал мою руку в своих пальцах и в этом простом жесте было столько поддержки и готовности сделать, что угодно, что я вцепилась в своего василиска и благодарно взглянула на него.

И пусть этот гад ползучий был тем еще засранцем и редкостным пакостником, но он за такой короткий период времени стал для меня настоящим другом. Временами своими шутками он, конечно, бесил, и хотелось его встряхнуть хорошенько, а лучше хвост оттоптать, но в целом, Муран знал, когда закончить ребячество и показать всем свой профессионализм.

Не переживай, Рас, мы тебя найдем. А после я тебя прибью, ненаглядный ты мой дракон!

Девятнадцатая глава

Руины замка на окраине Шеноры

— Ты считаешь, что это лучший вариант? — спросил несколько нервно Жюльтер. Он оглянулся, пытаясь понять, успели ли часовые вычислить наше место пребывания. Судя по тому, как вздох облегчения вырвался из его груди, то мы все еще были сюрпризом для охраны.

И слава Трилицему.

Эффект неожиданности наш единственный шанс быстро и без потерь скрутить Эгана и уничтожить его армию нежити.

— Если у тебя есть другие идеи, то я открыт для предложений, — рыкнул я приглушенно, пригибаясь сильнее рядом с полуразрушенной каменой стеной и сжимая в пальцах дротик с усыпляющим зельем.

Мимо прокряхтели, с трудом передвигаясь очень уж старые мертвецы, которым, наверное, было около пяти сотен лет, а то и больше. Эган не гнушался нечестной игры, демон, этот урод даже поставил метку на мою невесту!

Он был одним из сильнейших черных колдунов нашего мира, пожалуй, для кого-то мой отец являлся своего рода легендой, для немногочисленных даже стал примером для подражания, и как бы мне ни хотелось это признавать, он был достойным противником. Но лишь в магическом смысле. Как личность он был настоящим куском оркского дерьма, который даже после сжигания, уверен, оставит после себя явное напоминание.

Этот колдун… считал, что весь мир обязан ему и должен встать на колени перед его величественной и могущественной персоной. Желание поработить и доказать свою силу являлось основополагающей чертой Эгана и все эти годы мы с Лу никак не могли понять, как собственное племя еще не уничтожило эту проказу столетия назад.

Стиснув челюсть, я снова взглянул на своего напарника.

Мне нравился Жюль, он был довольно забавным, пока сидел молча в уголке и обжимался с какой-нибудь грудастой нимфой, но чего у него было не отнять — мастерства огненной стихии. Он был лучшим. И я могу смело заявить подобное, потому что следующим после него иду я, а затем и Лу. И хоть Жюль был труслив и частенько влипал в неприятности как раз из-за своего длинного, совершенно пахабного языка, как воин он был неплох.

Пару раз он даже спас мне жизнь.

К тому же его отец и дед были настоящими легендами. Трилицый, эти двое могли запугать даже самого бесстрашного воина, и когда они обучали нас с Лу тактике и выживанию, то честно, я несколько раз плевался пламенем то в одного, то во второго, потому что их методы…. В сравнении с ними, я просто плюшевый медведь.

— Сам знаешь, если бы идеи были, меня бы тут не было, — вяло огрызнулся Жюль и метнул в сторону одного недальновидного, но глазастого поднятого сноп оранжевых искр. Не было даже криков или скрежета стиснутых зубов.

Фениксы, применяя свою силу, не просто убивали, нет, они отправляли душу прямиком за Врата, поэтому убийством подобные действия сложно было назвать. Скорее освобождением. В последствии, все равно придется совершить обряд очищения на этих землях, чтобы вся нежить ушла под землю и спокойно разлагалась дальше.

— В таком случае прекращай жаловаться и не веди себя, как нытик, — холодно приказал я Жюльтеру, отмечая, что после моих слов тот обиженно надулся и стал выглядеть не как воин и проверенный сотнями сражений феникс, а скорее, как обиженная девчонка, у которой забрали последнее платье.

Трилицый, дай мне сил не придушить этого засранца! Клянусь, что даже схожу в храм и помолюсь, только позволь нам все быстро закончить.

И словно в благословении, мы услышали странный грохот прямо в центре комнаты, который не предвещал ничего хорошего, но помимо прочего отвлек не только охрану замка, но и большую часть шатающихся без дела умертвий. А это было нам только на руку. Неприятно смердящее, плохо соображающее стало направилось аккурат туда, куда мы и хотели.

Что ж, видимо, в храм все же придется пойти. По крайней мере это не самое ужасное и отвратительное из того, что мне приходилось делать, ради своей империи и семьи.

Проскользнув мимо присутствующих и медленно отдаляющихся, мы с Жюльтером пробрались на второй этаж, уничтожая трех часовых, которые оказались не в том месте и определенно не в то время. Они стали горсткой пепла и их души были освобождены. В некотором роде это можно было даже назвать спасательной операцией. Мы исцеляли мир от нашего с Лу отца — обиженного на весь свет эгоиста и нарцисса, который считал всех лишь рабами и идиотами.

И пусть мы не могли его прикончить — кровь драконов и наши законы не позволяли сделать это, но были способы, что являлись хуже смертного приговора. Тонкости формулировки, пожалуй, лучшее, что придумали хитрые дроу и эльфы в свое время, позволяя даже драконам временами увиливать и идти против законов мироздания. В конце концов, почему им можно, а нам нет? Трилицый всем даровал свободу воли именно для этого.

Уверен.

— Ты налево, я направо, — сказал Жюль, кивая в сторону узкого, темного прохода. Я моргнул, соглашаясь и скрываясь за магией тени, которую освоил лучше всех в империи. Не даром же меня прозвали Управляющим тенями. Они были моей второй сущностью, или скорее третьей, учитывая, что я умел оборачиваться в дракона. Этот навык нам сегодня тоже пригодится. Порой единственное чего по-настоящему страшились черные колдуны — пламя драконов. А у меня его было в избытке, как и желания преподать кое-кому урок.

Проскользнув мимо еще двух невезучих преспешников которые в этот раз были живыми, а в итоге стали спящими и скрытыми магией, я направился дальше по коридору, послав вперед несколько теней. Они предупредят, если кто-то решит выйти из-за угла или устроит засаду, вычислив наше с фениксом присутствие.

Но надеюсь, что это не произойдет. В конце концов, это был последний шанс поймать Эгана и решить все миром, как бы он ни был. Я просто ему зубы выбью и пару ребер сломаю, чтобы немного пар сбросить, а потом отдам Лу на растерзание и нашим дознавателям. Вот они-то поиздеваются вдоволь. Это их работа, в конце концов. Осталось только сдержаться, потому что единственное желание, которое кипит в моей крови, расплавляя не только темную магию, но и рациональность — желание отомстить: за мать, за нас с Лу и за мою жемчужину, которую подвергли страданиям лишь потому, что отцу так захотелось. Он решил, что это будет забавно — проникнуть в сны моей невесты и перекроить ее сознание, подчинить ее и сломать у меня на глазах. Он знал, что я не смог бы ей помочь. Одна из немногих слабостей драконов — магия снов. Мы в ней не разбирались и не могли ей противостоять. А Эган, он был мастером этого дела.