Анна Васильева - Империя ветров: Магиня-Бастарда Страница 5

Я теперь точно знала, что у ветра есть душа. И ту душу, которую увидела у Золтана, была, наверное, самая прекрасная. Чистая, светлая…

«Я влюбилась», – объявила я сама себе. И тут же встряхнула головой, прогоняя все то, что нафантазировала. – « Дура!» – обругала я себя. – «Напридумывала черт знает что и рада! Не прилетит этот Карлсон больше никогда! Ладно, хоть день рождения не пропал даром». – говорила так, но сама не верила своим словам.

Неправда! Он прилетит. Ведь я его жду… Я жду…

С такими мыслями я дошла до автобусной остановки. Автобус пришел на редкость быстро и оказался почти пустым. Ехать мне минут пятнадцать. Усевшись на свободное сиденье, я закрыла глаза. В голову нагло лезли мысли о ветре. Да что же это такое?

«Взрослая и очень неглупая девушка срочно ищет мозги!» – подмывало меня подать объявление в газету, а еще лучше, в «бегущую строку»!

«Устала?» – спросил меня кто-то в моей голове.

Глаза сами собой распахнулись. Огляделась – никого не увидела рядом. Снова прикрыла веки и в голове заговорил глюк.

«Не ищи меня, Алиса. Не увидишь», – сказал тихий знакомый голос.

«Золтан?!»

«Да. Узнала по голосу?»

«Не совсем. Просто у меня нет больше друзей, которые роются в моей голове, болтают всякое и летают над землей, словно мухи». – Сделала вид, что рассердилась.

Меня коснулась теплая волна. Оказывается, так можно передать улыбку. Золтан улыбался мне мысленно. Как все же странно то, что со мной происходит. Чувства странно обострились. Я начала открывать что-то новое в себе только еще не поняла что. Ментальные прикосновения Золтана вызывали приятное ощущение странного очень легкого то ли пощипывания, то ли покалывания, скорее все это можно было назвать энергетической щекоткой в месте прикосновения. Интересно, а он тоже ощущает эту щекотку? Почувствовала, как к моим плечам прикоснулись незримые ладони.

Я открыла глаза: на следующей остановке мне выходить. Автобус остановился, двери открылись, выпуская меня на улицу.

– Не тяжело таскать такие сумки молоденьким девушкам? – я обернулась на голос и увидела довольного ветра.

Он стоял передо мной, сияя от радости встречи. Все его существо показывало, что он ждал эту самую встречу. Одет он был как все молодые люди нашего времени: темно-зеленая ветровка, черные джинсы и темные кроссовки, только длинные золотистые волосы были стянуты в низкий хвост.

– Привыкла, – скорбно покачала я головой, и мои сумки перекочевали в его руки. – А в прошлый раз ты был одет по-другому.

– Мне не сложно менять одежду, – спокойно сказал Золтан. – Это морок.

– Морок? Это что, колдовство такое? – мои брови поползли вверх.

– Ну да. Я не должен выделяться из общей толпы.

Ветер спрашивал, как прошел сегодня день? Я рассказала ему, что меня встретили с поздравлениями мои однокашники и вот даже цветы подарили. И продемонстрировала ему три шара желтых хризантем. Так за разговором мы вошли в подъезд и поднялись на лифте на шестой этаж. Открыла входную дверь и посмотрела на ветра. Он словно ждал приглашения.

– Войдешь?

– Если приглашаешь, то с удовольствием войду, – ответил, довольный Золтан, заходя вслед.

Родителей не было дома. В прихожей зазвонил телефон. Я подняла трубку.

– Алиса, – кричала в трубку мама. – Мы не могли до тебя дозвониться. Нас отправляют в командировку до конца лета. Мы уже дома все свое собрали и уехали. Деньги знаешь, где лежат, за квартиру и свет заплати сама. Всё, доча, целую! – В трубке послышались гудки.

Я посмотрела на ветра растерянным взглядом и положила трубку на место. И как это называется?

– Что-то случилось? – встревожено спросил он.

– У родителей командировка случилась до осени. Снова в поля поехали.

– Зачем? – не понял ветер.

– Они у меня геологи. Что-то ищут все время, а в свободное от изысканий время воспитывают меня. – я вздохнула, посмотрела на ветра. – Снимай свой морок, пойдем на кухню готовить ужин.

Ветер сделал пасс рукой – современная одежда улетучилась, и он остался в белоснежной рубашке с широкими рукавами и узкими высокими манжетами и темно-зеленых бриджах, камзол от которых лежал на кресле в моей комнате. Сапоги сверкали свежей чисткой.

«Хорош! Просто сказка!» – ветер заулыбался. – «Заметил, блин!»

Холодильник был забит до отказа всякой всячиной. Видимо, родители успели позаботиться о бедном дитяти и сбегали по магазинам. Это уже радует. Настроение все равно куда-то улетучилось.

– Яичницу с колбасой будешь? – я уставилась на ветра из-за двери объемного холодильника.

– Не знаю, что это такое, но буду.

Пусть бы только не согласился! Варить сегодня не было никакого желания.

В сковородке заскворчало масло и румянились ломтики сырокопченой колбасы. Я окинула оценивающим взглядом Золтана сверху вниз и разбила четыре яйца. На свой взгляд получила немой вопрос с изломом бровей.

«Что? Тебя так еще никто не оценивал?»

Себе я разбила парочку. Через пару минут мы поедали быстрый и вкусный ужин.

– Я все-таки не понял, почему ты меня одарила таким взглядом, словно хотела поджарить?

«Не выдержал! Бинго!»

– Я ошенивала твои вожможности по уништожению жареных яиш, – постаралась улыбнуться, но с полным ртом это сложно.

– Понятно, – и ветер отправил в рот приличный кусок жареной колбасы.

Вскипел чайник и выключился. Я закинула в кружки по пакетику черного чая, налила кипятку и поставила напротив наших тарелок.

– А это что? – Золтан потянул за веревочку вверх и из кружки поднялся мокрый заварочный пакетик.

– Чай. Черный. В пакетиках.

Он попробовал и его гримаса выразила полное недоумение.

– Так ведь он не сладкий!

– Вот тебе чайная ложка, – я достала из ящика маленькую ложечку. – Вот тебе сахар, – показала на маленькую сахарницу, стоящую на столе. – Сам разберешься, сколько тебе надо сыпать.

Ветер разобрался тремя ложками сахара в кружку.

Поужинав, я отнесла в свою комнату сумки с книгами и конспектами, выложила все на стол и принялась отбирать все, что нужно для завтрашних занятий. Надо было приготовиться и выучить задания.

– Чем будем заниматься? – спросил ветер, усаживаясь в кресло рядом окном.

– Я собираюсь приготовить на завтра задания. Учебу никто не отменял.

– Это надолго?

– Часа два.

– А мне чем заняться? – поинтересовался он у меня.

Пожала плечами. Ну не знала я, чем в свободное, от моих занятий, занимаются ветры. Фу! Тавтология получилась!

– Тогда подремлю в кресле. Согласна? – я оказалась не против.

Ветер сел поудобней в кресло, вытянул длинные ноги и скрестил на груди руки. Глаза закрыл и задремал.

Изо всех сил старалась не смотреть на дремлющего ветра, но голова сама поворачивалась в его сторону. Какая учеба, когда рядом ОН! Тонкие черты лица. Нос с небольшой горбинкой, полукружья прикрытых глаз опушены темно-рыжими длинными густыми ресницами. Любая позавидовала бы такому богатству! Резковато очерченные скулы… М-да. Как так получилось? То никакого парня не было, а теперь такой красавчик! Только я так и не поняла, почему он выбрал меня? На него, скорее всего, женщины сами вешаются. Вокруг столько девушек красивей меня в десятки раз. В чем подвох? Неужели просто ему понравилась и все? Чего это я себя накручиваю? Вот проснется и спрошу!

Через пару часов у ветра, словно разведчик, открылся сначала один глаз, потом он смачно потянулся и уставился на меня. А я на часы: половина восьмого вечера. Задания были сделаны, и я теперь полностью свободна.

«Уже конец мая и осталось учиться чуть больше двух недель до сессии. Но и сессия мне была не страшна. Почти все зачеты я уже получила. Осталось сдать три и допуск к экзаменам будет получен», – размышляла я, пока не услышала тихий смех.

– Ты чего? – не поняла и хотела обидеться.

– Ты бы видела всю свою мимику, пока о чем-то думала. По последним выражениям твоего личика я понял, что ты собой довольна, – объяснил ветер.

«Постеснялся залезть ко мне в голову?»

– Ну-у-у, правильно! Да мне осталось сдать всего три зачета и к сессии буду допущена. Осталось-то чуть больше двух недель учиться и ка-ни-ку-лы! – закрыла глаза, предвкушая, как буду отдыхать.

– Две недели? Хм… Так это совсем ничего! – воскликнул довольный ветер. – Пройдут незаметно.

«Две недели до совета старейшин…» – вспомнил он и серые глаза вдруг потемнели, губы поджались и темно-рыжие брови сошлись на переносице. Он застыл, глядя в одну точку.

– Эй! – я потормошила его за рукав камзола, заглядывая в глаза. – Ты чего?

– А? – он очнулся и с улыбкой добавил: – Ничего, малышка, все хорошо. Это так… – поднялся с кресла, осторожно привлек меня к себе и легонько обнял.

Первый раз меня называли «малышкой». Всегда казалось, что словцо отдает пошлостью, но сегодня оно так не звучало. Я обняла его за талию и прижалась щекой к широкой груди. Ой, как хорошо-то. Под моей щекой ускоряло свое биение сердце. Даже через одежду чувствовала приятную щекотку.