Вероника Мелан - Дэлл (СИ) Страница 5

Одриард холодно улыбнулся, молча спрашивая «ты в это веришь?». Нет, Мак не верил. Он хотел добавить, что однажды кто-то может отдать нож, и тем самым прервать затянувшуюся пытку, но не добавил. Потому что уже сам не верил, что такое когда-нибудь случится. Реальность за последние три года успела покрошить и затоптать в землю все надежды.

- Я пошел.

- Если тебе нужны будут деньги…

- Да, я понял. Спасибо.

Дэлл вышел в коридор. Через минуту завелся мотор черного автомобиля, припаркованного у входа.

Мак смотрел, как машина отъезжает, чувствуя ярость, хотя это не ему сейчас нестись к порталу, чтобы попасть с четырнадцатого на тринадцатый, не ему встречаться с незнакомкой, которой вскоре предстояло узнать про «подарок» и смотреть, как зажгутся нездоровым светом от радости ее глаза…

Да, Дрейк умел наказывать. А они - убивать. И это было именно тем, что Начальник запретил делать с теми, кто звонил по указанному над лезвием номеру.

Глава 2

Когда в перестук дождевых капель вплелся звук мотора, я резко встрепенулась и едва не выронила из рук кружку с чаем, над которой последние пятнадцать минут клевала носом.

Свет от фар волной прошелся по потолку и стенам, на несколько секунд высветил грязный стол и скомканное покрывало, скользнул по стенке холодильника и исчез – машина, судя по всему, развернулась.

Может, залетный и сейчас уедет?

Я поднялась со стула и на всякий случай взяла со стола нож. Автомобили в этом районе появлялись редко, больше проездом; почти никто из жителей окрестных домов в силу бедности не владел собственным транспортом. Только изредка пространство неказистого двора нарушал свет фар и пропитывал запах бензина. Чаще всего ненадолго.

С гулко колотящимся сердцем я прислушалась: шорох шин стих, но тихий рокот мотора остался; поверх бетонной стены возникло красноватое свечение – отблески от зажженных стоп сигналов. Вероятно тот, кто приехал, развернулся и остановился у лестницы, ведущей в мою каморку.

Значит, это мой гость. Пожаловал за ножом.

Я судорожно причесала волосы пятерней, натянула поверх темной водолазки снятую с крючка на стене неприметную бордовую куртку и застыла посреди комнаты. Куда положить нож, не в руке ведь нести? Так глупо не встречают даже врагов.

Ежесекундно ожидая услышать требовательный стук в дверь, бросилась к стоящей в углу тумбе, отыскала на нижней полке старую сумочку из черной потрепанной кожи и запихнула в нее нож. Если лезвие вспорет подклад, ну и черт с ним.

В дверь пока не стучали, скорее всего, приехавший ждал в машине. Я выпрямилась и сжала сумочку в дрожащих пальцах.

Просто поздороваться и отдать. А потом на боковую.

Очередная волна дрожи сотрясла тело, когда я представила, что снова придется выйти под дождь. Что за проклятье без перерыва ходить в отсыревшей одежде?

Без нытья.

Убедившись, что снисходить до моей квартиры никто не собирается, а красноватый свет продолжает сочиться поверх бетона, я быстро пересекла комнату, взяла со стола ключи, подошла к двери и принялась обуваться.

Пора поздороваться.

Машина стояла в нескольких метрах от лестницы – черный, как ночь, влажный и блестящий, элегантный седан, слишком дорогой для убогого, усыпанного мусором, закутка, окружившего обшарпанную пятиэтажку. Вокруг лужи, сырость, грязь, бачки с помоями, вечно закрытые окна квартир подозрительных соседей и на тебе - такая красавица. Не ржавая коряга, ни мятое, битое или грязное ведро с гайками, именно такие чаще всего сотрясали хлопками неисправных глушителей дребезжащие стекла, а настоящий шедевр.

На такой не накопить жителям целого квартала, работай они годами вскладчину.

Подобный автомобиль смотрелся здесь столь же помпезно, сколь и нелепо – как высокотехнологичный обтекаемый болид из другого измерения, случайно заехавший на захудалую свалку колониального мира.

Сотрясаясь от холода, я нерешительно шагнула вперед; левый ботинок угодил в выбоину на асфальте и тут же пропитался холодной жижей.

Задние фары продолжали гореть, движок работал, но его тихий равномерный рокот был едва различим, заглушаемый ударами отскакивающих от лакированного металла капель и шумом в кронах близлежащих деревьев.

Меня вдруг сковала неуверенность. А что если эта машина никак не связана с недавним звонком? Не могу же я подойти к незнакомому водителю, расстегнуть сумочку и сказать: «Не хотите посмотреть на мой нож?» Мне припечатают в лицо быстрее, чем я успею открыть рот. И хорошо, если кулаком, а не пулей.

Черт, за последние полтора года я совершенно разлюбила различного рода приключения и отчаянно не желала окунаться в новое. Тем более в полночь, дождливой ночью на пустынной улице.

Уйти назад? Запереть все замки и ждать, пока звонивший постучит в дверь сам?

Ливень усилился.

Пока я, мокрая и растерявшаяся, вглядывалась в непроницаемые тонированные стекла, пытаясь решить, что делать дальше, пассажирская дверца медленно и лениво распахнулась. На случай, если вдруг покажется субъект бандитской наружности, я приготовилась дать деру. Но секунды шли; никто не выходил. Какое-то время дверцу изнутри и снаружи омывали струи дождя, а из салона лился мягкий желтоватый свет.

Приглашение. Он хочет, чтобы я села внутрь.

Усилием воли заставив согнуться окоченевшие от холода колени, я шагнула вперед, преодолела отделяющие меня от машины метры грязи, нагнула голову и испуганно заглянула в салон.

- Добрый вечер. Это с вами я говорила по телефону?

Сидящий за рулем человек – внушительного вида крепкий светловолосый мужчина – неопределенно качнул головой.

- Садись внутрь.

Значит с ним.

Я собрала нервы в кулак и села на пассажирское сиденье. Осторожно, чтобы не хлопать слишком сильно, закрыла дверцу; лампочка на потолке погасла, погрузив салон не в полумрак даже, в темноту.

Моментально налетел страх: зачем я села к незнакомцу в машину, ведь даже лица не успела разглядеть? Дура, даже пикнуть не успею в случае чего!

Сразу в нескольких окнах шевельнулись шторы - наблюдать наблюдают, а вот помочь в случае чего не выйдут. Бесплатное шоу на ночь.

Лампа у подъезда перегорела еще месяц назад, никто так и не починил, а из четырех фонарей, расположенных по периметру двора, горел только один, самый дальний. Тусклый свет, исходящий от него, освещал разве что мусорный бак, расположенный справа, у ограды, окаймлявшей выкрашенную грязевыми разводами электрическую будку.

Я впилась пальцами в сумочку, забыв о том, что острое лезвие легко пропорет кожу, если нажать слишком сильно, подавила судорожный вздох и повернулась к водителю – тот смотрел не на меня; сквозь стекло прямо перед собой. Отсвет от приборной панели подсветил его жесткий профиль, позволяя рассмотреть прямой нос, сжатые губы и твердую линию подбородка.