Любимая, останься - Ольга Обская Страница 5

– Кто эти люди, которые устроили засаду?

– Вольники. Они получили по заслугам и убрались туда, где им и место.

– Вольники? – переспросила Марта. Точного значения этого слова она не помнила. Но чисто интуитивно догадывалась, что речь о каких-то разбойниках, головорезах или грабителях.

– Да, не переживай, это были не ищейки короля, а обычные вольники. Но даже если бы это оказались люди из тайной канцелярии, тебе все равно не о чем было бы беспокоиться – мы не дали бы им добраться до тебя.

Генрих произнес эти слова с какой-то спокойной ледяной убежденностью. Как будто он был готов к такому развитию событий, и у него имелся для подобного случая план действий. А ведь и правда – имелся! Марта вдруг осознала кое-что важное. Все, что произошло после нападения – это все не просто так. Люди герцога знали, что делать – действовали слаженно. У них была предварительная договоренность. Это была хитрая многоходовка, цель которой – защитить Марту. Задача Ламмерта заключалась в том, чтобы быстро и незаметно увезти ее как можно дальше от нападавших. Остальные предпринимали обманные маневры, сбивали с толку, заставляли нападавших рассредоточить силы. А сам Генрих остался на месте, как приманка. И это все ради нее? Ради Марты? Что же она за птица такая?

Глава 4. Все в твоих руках

Когда ты прижата крепкой мужской рукой к крепкой мужской груди, наверно, поздно размышлять о том, можно ли доверять этому мужчине. Ох, похоже, влипла Марта по полной. Герцог явно имеет на нее какие-то планы, которые совсем не обязательно понравятся ей самой. Из положительного только то, что Марта, по всей видимости, нужна ему живой и невредимой. Вон как он печется о ее безопасности. Из отрицательного – то, что у Марты по прежнему катастрофически мало информации.

– Ваша Светлость, зачем я вам?

Хотела бы Марта иметь возможность смотреть в глаза Генриху, когда задавала этот вопрос. Но тесное седло и железная хватка седока не давали ей возможность развернуться.

– Я все расскажу тебе, когда сниму Путы. Пока говорить о твоем будущем не имеет никакого смысла. Действие Пут затуманивает твое сознание. Ты не сможешь трезво оценить сделку, которую я хочу тебе предложить.

Как хорошо, что Марта уже поняла, что нужна Генриху живой и непокалеченной. Это значит, в его планы не входит причинять ей вред. По крайней мере, пока. Поэтому она может позволить себе говорить с ним открыто и прямо, не боясь, что он открутит ей за это голову.

– Ваша Светлость, каким бы затуманенным ни было мое сознание, но оно мне подсказывает, что словом «сделка» часто называют сомнительные авантюры.

Кажется, Марта все же разозлила Генриха своим выпадом. Он подозрительно замолчал. И даже более того, она ощутила, как его мощная грудь начала сотрясаться. Хотя... стоп. Похоже, это не гнев. Его наглая Светлость – смеется. Да-да. Пусть безмолвно, но он явно потешается над ее словами. Вот такой реакции от мрачного герцога Марта точно не ожидала.

– Что забавного вы нашли в моих словах?

– Поговорим, когда сниму с тебя Путы.

– Тогда снимите прямо сейчас.

– Нельзя. Путы не только сковывают твое тело и сознание, но и защищают – они сбивают ищеек со следа.

– А когда Вы их снимете? В сторожке?

– Нет, – прозвучало довольно резко. – Не раньше, чем мы доберемся до моих владений. Там ты будешь в полной безопасности.

– Выходит, в сторожке небезопасно?

– Чужим непросто отыскать жилище старца Вилхерта. Он умеет прятать его от непрошенных гостей. Но все же не стоит рисковать. Просто доверься мне.

Довериться? Нет, не получалось. Но Марта решила не спорить. Зачем? У нее есть Ключ Воли. Если она разберется, как им пользоваться, то избавится от Пут без чьей-либо помощи.

Какое-то время отряд ехал вдоль берега ручья. Деревья в этой части леса были невысокими, кустарники попадались редко, но зато по земле стелился туман. И чем дальше продвигались всадники, тем туман становился плотнее.

Марта напряженно вглядывалась в картинку, подернутую синеватой мглой, в надежде разглядеть признаки жилья. Где обещанная сторожка? Ей смертельно хотелось хоть небольшой передышки. Тело ныло от неудобной позы. Ей бы сейчас вытянуться, принять горизонтальное положение, пусть не в кровати – она согласна хоть на солому, хоть на жесткий коврик на полу.

Однако хижины в поле зрения так и не было видать. Наоборот, туман вокруг сделался настолько плотным и непроглядным, что бесполезно было пытаться сориентироваться. Не было видно даже собственных пальцев, если вытянуть руку. Так вот что имел в виду Генрих, когда говорил, что Вилхерт умеет прятать свою сторожку?

Марта не могла понять, куда брели лошади в этой вязкой пелене. Как чуяли нужное направление? Дивно, но через несколько минут, туман неожиданно рассеялся, и взгляду открылся аккуратный домишко, приютившийся на высоком берегу ручья.

Хозяин сторожки поджидал гостей на крыльце. Марте понравилось его добродушное лицо, испещренное морщинами. У него был теплый понимающий мудрый взгляд человека, много повидавшего на своем веку. Он не стал ни о чем спрашивать гостей, будто и так знал, зачем они пожаловали. С приветливой улыбкой встретил их почтительные поклоны, а затем радушно распахнул двери.

Несмотря на свой преклонный возраст, Вилхерт оказался шустрым и расторопным. Не прошло и получаса, как все были пристроены: кони – на дворе под навесом, люди герцога – в небольшой гостиной. И сам герцог – там же. А вот для Марты выделили отдельную комнату. Крохотную, но чистенькую. Не забыл хозяин и про ужин. Пока гости приводили себя в порядок с дороги, на столе в гостиной появилась нехитрая еда – котелок с сытной горячей похлебкой и круглая буханка черного хлеба.

Было что-то удивительно уютное в этом позднем ужине. Маленький стол оказался тесным для такого количества гостей. Марту задевали локтями, сидящие с двух сторон от нее бойцы герцога. Но она не чувствовала раздражение. Наоборот, ее даже умиляло, с каким аппетитом набросились на еду уставшие проголодавшиеся мужчины. Она и себе не отказала в удовольствии, зажмурившись втянуть умопомрачительный аромат, исходящий от тарелки с похлебкой.

Утолив первый голод, мужчины заговорили о чем-то своем, кажется, о конской сбруе. Марта понимала их разговор с трудом и ее мысли потекли своим ходом. А подумать ей было о чем. Вскоре она уединится в комнате, которую ей отвел Вилхерт. Впервые с той минуты, как