Так бы и дала! - Этта Гут Страница 5

— Я вообще… до сих пор в шоке, — сообщила задумчиво Тори, начиная водить кончиками пальцев по коже на шее любовника.

— Шокировать я мастер, — рассмеялся Петер и вновь качнул бедрами, заставив Тори сладко вздохнуть.

В голове было пусто. Лишь все еще плавала где-то на задворках сознания полудохлая мысль о том, что надо извиниться и объясниться по поводу той немыслимой смски, которая тем не менее стала причиной столь восхитительного секса.

— Это точно, но… Понимаешь, дело в том, что та смс… Ну… Я ее не тебе писала!

Тори сказала и сама же первая испугалась — так резко изменилось лицо Петера.

— Хочешь сказать, что я тебя сейчас, по сути, ну… принудил лечь со мной?

Петер начал отстраняться, вытягивая так пока и не выплеснувший страсть член из тела Тори, но та решительно обхватила его ногами за талию, вновь вжимая в себя, а после сердито поинтересовалась:

— Совсем дурак, да? Да не родился еще тот мужик, который смог бы меня уложить на спину или присунуть мне под хвост в волчьем обличии без моего на то полного и безоговорочного согласия!

— Но, ты же говоришь…

— Что писала не тебе! А не тебе потому… Ну, потому, что тебе не могла. Как бы я тебе написала, если ты вечно выступаешь натуральной сволочью, которая мне житья не дает вот вообще? Сколько я тебя уговаривала, чтобы ты мне хотя бы секцию по муай-тай сделать разрешил? А?

— Совсем не столько, сколько я бы хотел… — сознался вдруг смутившийся Петер и вновь попытался отстраниться, но Тори и в этот раз не пустила, еще крепче воткнув пятки в его ягодицы.

— Это ты о чем?

— О чем, о чем? О том, что не видел иного способа, чтобы держать тебя поближе к себе. Все ждал, когда ты наконец поймешь…

— И что я должна была понять? Что ты — зловредный ехидный тип, способный только подкалывать и чмырить?

— Что я твой истинный… — Петер смотрел просительно и как-то даже испуганно. Так, будто боялся, что Тори сейчас его… ну… обсмеет, что ли, или прогонит от себя. — Неужели и теперь запах мой тебе ни о чем не говорит?

Истинный?! Тори протянула руку и коснулась щеки Петера, потом дрогнувших под пальцами губ, очертила контур уха. В глазах защипало и пришлось прикусить губу. Так вот почему этот волчара с самой первой встречи притягивал, словно магнит, хоть вроде и делал все, чтобы оттолкнуть. Вот почему его зачастую не такие уж и злые шутки так сильно задевали за живое, пробивали любые блоки! Тори-то думала, что это она стала совсем слабой, раз не в состоянии держать удар, а, оказывается, это были инстинкты, которые работали несмотря ни на что! Сигналы, значение которых неопытная во всех этих делах Тори просто не понимала! Интересно, и сколько все это могло вот так продолжаться, если бы не случай, который еще совсем недавно казался постыдным и вообще самым дурацким из всех дурацких?

— У меня был трижды сломан нос, Петер! Трижды! Понимаешь? Мне его трижды правили эскулапы разной степени умелости! И так толком и не доправили, хоть снаружи все и выглядит вполне целым. Ждал он! Так бы и ждал до морковкиных заговен! Я ж не чую никаких запахов!

— Единый бог! — выдохнул Петер и прижался потным лбом ко лбу Тори. — А я-то уж чего только не передумал! Сначала решил, что ты меня не принимаешь как истинного просто чтобы подразнить. Чтобы я вокруг тебя танцы с бубнами вытанцовывал. Самое ж то — начальника на поводке за собой поводить…

— Вот ведь! — Тори даже руками развела, тем не менее по-прежнему удерживая Петера в себе захватом ног. — А я была убеждена, что это ты меня дрессируешь, будто собачку цирковую. Ходишь вокруг да около, гадости всякие говоришь. Подманишь поближе, а потом, только я уши развешу и к тебе с распахнутой душой, как тут же — на! — по лбу. До слез ведь доводил, вражина! Сегодня если бы не твой двойник резиновый…