Танец тьмы. Хроники чародейки - Нова Старр Страница 5

Он сложил руки на груди, будто ненароком демонстрируя бицепсы. Неужели, угрожает? И она прыснула. Смех парня удивил. Он побледнел, потом покраснел и сел на стул напротив Тии. Стул от такой наглости, а ещё и веса тут же развалился. Парень, бухнувшись на пол, смутился ещё больше. А Тия сказала:

— Пять сек. Сейчас сварганю.

Щелчок пальцев, и стул собрался заново, но теперь это был не изящный стульчик, а мощный табурет, который мог выдержать даже такого увальня.

— Ведьма, — процедил парень.

— Чародейка, — поправила его Тия.

— И чего ты меня в заложниках держишь? — его грозность сменилась на растерянность.

— Ну, и наезд. Это ты ворвался в мой дом, собираясь препроводить меня на казнь! А я даже не сделала ничего.

— Всех вас надо извести — жить нормально не даёте, — он стукнул кулаком по столу.

Тот не успел развалиться только потому, что Тия была начеку и на долю секунды опередила столкновение стола с кулаком, щелкнув пальцами и меняя облик стола.

Крупные, загрубевшие от работы руки парня были покрыты россыпью веснушек, придававших ему простодушный, деревенский облик. Широкий, с горбинкой нос и квадратная, волевая челюсть. Простой работяга — ничего лишнего.

— То есть, ты считаешь, справедливым, что один маг убивает другого?

— Да!

— Но количество магии от этого не изменяется.

— Почему?

— Потому что от убитого она переходит к тому, на ком этот мертвец завязан. Ежели маг был свободным, то перейдёт к императору. И, между прочим, ты, придя сюда, сам был под завязку напичкан магией.

Парень растерянно посмотрел на свои руки:

— И чё? Я сейчас могу что-нибудь эдакое?

Тия помотала головой:

— Неее, я всё наносное с тебя убрала, вот тебя и промывало. Но ты, молодец, крепкий орешек, вообще-то и помереть мог.

Бешенство парня по поводу его возможной кончины длилось полчаса. Применять магию к нему сейчас было нельзя, поэтому Тия только заколдовывала имущество от разрушений. Парень крушил, а оно не крушилось. Парень бил, а оно не билось. Парень хотел уйти, а избушка его не выпускала.

Тиялинда удивилась, что во всём этом безумии у него даже ни одного посыла не было напасть на неё. И когда он успокоился, то она спросила его об этом.

Тот хмыкнул:

— Женщин бить нельзя. Они слабый пол.

Тиялинда вновь стрельнула вопросом:

— А вести невинную девушку на казнь, не давая ей даже слова сказать? Магией, между прочим.

Парень смутился и затеребил рукав клетчатой рубашки. Один был закатан до локтя, открывая взгляду мощное, покрытое загаром предплечье. А второй из-за его бушеваний раскатался и мешался на запястье. Брутальный образ дополняли потёртые джинсы и тяжёлые ботинки на толстой подошве. Несмотря на свирепый вид, в глазах парня читалась доброта и простодушие.

— Эээээ, — протянул он.

— Вот тебе и эээээ. Я тут живу, никому не мешаю, ни к кому не лезу. А тут, на тебе, приходите! — Тия чуть понизила голос и постаралась добавить в него слезу, а ещё страх молодой невинной девушки. Она даже шмыгнула носом для пущей убедительности и отвернулась, прикрыв глаза рукой. Пусть думает, что она плачет.

Парень заёрзал и запыхтел.

— Чем я могу искупить свою вину? — прямо спросил он.

Глаза Тии зажглись, но она выдержала паузу, словно стараясь унять слёзы:

— Мне просто нужна информация. Кто? Зачем? И почему?

— Но я ничего не помню, — парень растерянно захлопал глазами.

И Тия поняла, что можно переходить к следующей стадии — знакомству.

— Я Тия, — представилась чародейка.

— А я Брут, — протянул рыжеволосый ладонь.

Их руки соприкоснулись. Тия сморщилась — какие грубые! Ей вспомнилась нежная кожа Пьера — как же всегда хотелось, чтобы его ладони гладили её руки, шею, опускались ниже.

А это верзила её поцарапает! Он коров гладит, да свиней. Фуууу. Но Тия, приложив усилие, не вырвала руку и даже задержала чуть дольше положенного. Ей нужна его помощь. Нужный заговор можно наложить только с искреннего согласия, а то бы она давно его вышвырнула, выпытав предварительно всё, что требуется.

Глава 5, в которой Тия вспоминает Пьера, но окучивает Брута

Тия и Брут мило болтали, гуляя по лесу. Чародейка устанавливала связь, чтобы ей не отказали. Парень, казалось, пытался загладить свою вину. Хороший, честный работяга, никогда ничего плохого и помыслить не мог, а тут его вплели в дворцовые интриги, использовали против воли. Тиялинда вспомнила его — она в деревне Василь, которая располагалась неподалёку от любимого леса, тусила в самом начале своего приезда. Как он назвал свою деревню, всё схлопнулось, и воспоминания полились. Он был таким добрым. Приносил ей хворост для печки, чтобы она могла согреться в холодные вечера, не зная, что её печка с отоплением справляется самостоятельно. Но почему-то ему было жаль эту старушку, жившую на опушке в одиночестве. Он приносил от матери свежие яйца и молоко, чтобы Тия могла готовить вкусные блюда. Он даже удалял сорняки рядом с избушкой. Для красоты. По выходным он навещал её, помогая по хозяйству и просто скрашивая её одиночество. Честно сказать, иногда это её развлекало, но чаще бесило. Зато ручке-самописанке было, что записывать вечерами. Он знал всё обо всех и искренне делился тем, что знал. Однажды этот неугомонный парень принёс ей свежую рыбу, пойманную в реке, в качестве угощения для её кота. Узнав, что кота у Тии нет, он и его принёс — такого же рыжего, как он сам. Тиялинда кота спровадила, как только съехала с этого места.

— А как тебя в деревне кличут? — Тия поняла, что этого рыжего, ещё не совсем выросшего мужчину, звали по-другому, но не могла вспомнить как.

Веснушки на лице Брута вспыхнули. Он что покраснел?!

— Не хочу вспоминать!

— Мне интересно, — захлопала глазами Тия. — Вот меня тётушка называет Линусик. До сих пор иногда кличет.

Брут удивился:

— Как Тию можно так исковеркать?

— Я Тиялинда, если полностью.

— Аааа. Ну, хоть буквы похожие есть.

— А тебя как кличут

Брут не смог отвертеться на этот раз. Его взгляд буравил землю, и он еле выдавил:

— Рыжуля, — врать он совершенно не умел.

— Точно! — хлопнула в ладоши Тия.

Парень надулся:

— Никто не хочет меня звать настоящим именем. Я ничего не могу поделать, — он развёл руками. — Но я им докажу! Совершу подвиг, и уже ни о кого язык не повернётся, меня звать по-другому.

— Наверное, ты тогда не дорос до Брута.

— А сейчас?

— Имя тебе полностью соответствует, — усиленно закивала Тия. — Ты же меня спасаешь! А это подвиг!

Веснушки Брута снова вспыхнули.