Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство - Анна Жнец Страница 5

А ведь в юности Кларисса Кейдж и правда увлекалась приготовлением зелий, даже поговаривали, что у нее дар, вот только барышня быстро забросила это дело, недостойное аристократки.

Знал ли об этом сэр Борген?

Граф завозился в постели. Пригладил волосы, поправил повязку на глазах, стянул на горле ворот сорочки.

— Я бы предпочел, чтобы вы были безобразной старухой, леди Кейдж, — признался он со вздохом.

Я нахмурилась, не понимая. А потом меня озарило.

Быть немощным перед старухой не так унизительно, как перед молодой красоткой. Раньше такие смотрели на блистательного графа с восхищением, а теперь с жалостью.

Его Сиятельство Роберт Дарес был болезненно горд.

— Я больше не задерживаю вас, леди Кейдж, — сказал хозяин Вулшира. — Осмотритесь, разберите вещи. А после обеда я хочу, чтобы вы помогли мне кое в чем.

При слове «помогли» он мучительно скривился.

Глава 6

Комнаты, которые нам отвели, соответствовали дворянскому происхождению леди Кейдж. Это были покои господ, а не слуг. Просторные, с дорогой мебелью, сделанной на века. Похоже, все в замке понимали, что я не просто сиделка при графе, а наследница Вулшира, его будущая хозяйка.

Лиззи выглядела довольной. С двух сторон от гостиной располагались уютные спальни — все три комнаты были наши, и в каждой имелся столь необходимый ранней весной камин. Толстые каменные стены замка удерживали прохладу. Я подозревала, что вечером может быть зябко.

Вместе с девочкой мы разобрали вещи, разложили наряды по шкафам. Я взяла с собой всю коллекцию фарфоровых кукол и собиралась дарить их Лиззи постепенно, по одной, чтобы она смогла оценить каждую и порадоваться.

Руки были заняты делом, а мысли — личностью загадочного хозяина Вулшира.

Что с его зрением?

Его Сиятельство говорил, что не слеп, но отчего-то закрывал глаза черной повязкой.

И о какой помощи он собирался попросить меня после обеда?

Время обеда подошло незаметно. Граф трапезничал в своей спальне, потому что спуститься в столовую для него было затруднительно, и я снова удивилась, почему больному не помогли переселиться на первый этаж.

Я сама отнесла Роберту Даресу поднос с горячим куриным супом и мясным рагу.

Его Сиятельство сидел за столом у окна, подставив лицо ласковому весеннему солнцу. Окутанный золотым светом, он выглядел божественно красивым. И невыразимо печальным. Повязка на глазах придавала ему вид мученика.

— Это вы, леди Кейдж?

Удивительно, он узнал меня по звуку шагов.

А может быть, по запаху моего парфюма?

— Я бы предпочел, чтобы это была Шарлотта.

— Мне позвать ее?

— Нет. Раз уж пришли, делайте свое дело.

Чувствуя себя ужасно неловко, я опустила перед ним поднос с обедом и попыталась вложить ему в руку ложку, но граф дернулся, явно оскорбленный этой инициативой.

Он стиснул руку в кулак, не принимая от меня столовый прибор.

— Я сам в состоянии о себе позаботиться, — жестко процедил этот гордец.

Крылья его красивого, благородного носа затрепетали. Глаза, закрытые черной тканью, были обращены ко мне. Граф не мог меня видеть, но я все равно почувствовала на себе яростный, прожигающий взгляд — то, разумеется, было игрой моего воображения.

— Простите. Я вовсе не… простите.

Роберт Дарес хмыкнул.

Я вернула ложку на поднос. Его Сиятельство потянулся за ней и нечаянно задел рукой чашку с чаем. Та опрокинулась, и между тарелками по серебристой поверхности подноса растеклась лужа.

В воздухе повисла неловкая тишина.

Граф раздраженно вздохнул. На его скулах вспыхнул бледный румянец.

Бедняга! Только что доказывал, что не нуждается в посторонней помощи — и на тебе…

— Я уберу.

— Нет, вы уберете, когда я доем, — резко ответил он и до хруста стиснул зубы. По бокам его челюсти вздулись желваки. — Ступайте. Вернитесь через полчаса, когда я закончу.

— Хорошо, Ваше Сиятельство. Можно забрать кружку? Я принесу свежего чаю.

— Не надо. Я не хочу пить.

И нетерпеливым жестом граф указал на дверь.

Господи, дай мне сил! Как же тяжело с этим мужчиной!

Перед тем, как уйти, я бросила взгляд на тарелку с рагу и покачала головой, ибо еда выглядела крайне неаппетитно. Рыхлый, разваренный картофель плавал в вязкой подливе среди крупных, неаккуратных ломтей моркови и редких кусочков жилистого мяса. И все бы ничего — Роберт Дарес не мог оценить внешнюю привлекательность блюда — да только на вкус стряпня Агнесс была еще хуже, чем на вид. Что-то подсказывало: кухарка подворовывает продукты, оттого и мяса в тарелке хозяина мало, и куски самые худшие.

На кухне придется навести порядок. Ишь, распоясались при больном хозяине!

Когда я вернулась, поднос был вытерт насухо и грязная посуда стояла на нем аккуратной стопочкой. Его Сиятельство «смотрел» в окно, судорожно сжимая серебряный набалдашник трости.

— Мне нужна ваша помощь, леди Кейдж, — сказал он неохотно, словно с трудом заставлял себя говорить. — Все отказываются. Находят сотни отговорок. Притворяются, будто не слышат моих слов. Но вы меня слышите. Слышите ведь?

Я кивнула. Потом сообразила, что хозяин Вулшира не может увидеть этот жест, и произнесла сдавленным голосом:

— Да, конечно. Чем я могу быть вам полезна?

Глава 7

Мне было безумно любопытно услышать просьбу графа. В чем ему постоянно отказывают? С чем не желают помогать? В какой-то момент меня посетила нехорошая догадка, и я испугалась.

Нет-нет-нет! На такое я тоже не соглашусь. Как бы граф Дарес ни устал от своего плачевного состояния, ему еще жить и жить… Он молод. Его ситуация не безнадежна. Не дело это — опускать руки. Ни за что я не возьму грех на душу. Пусть даже не про…

— Помогите мне спуститься вниз, — тихо вздохнул Его Сиятельство, и в его голосе прозвучала неизбывная тоска.

Он хочет… всего лишь хочет спуститься вниз, а не то, о чем я подумала.

Меня охватило невероятное облегчение, мышцы расслабились. Только сейчас я поняла, как сильно напряглась в ожидании его просьбы.

— Уже и не помню, когда в последний раз бывал во дворе, — признался граф и вдруг добавил со злостью: — Лестница!

В это короткое слово он вложил столько ярости, горечи, ненависти, что у меня защемило сердце.

Вспомнились крутые скрипучие ступеньки, черные дыры между досками.

Неужели в Вулшире не нашлось ни единого человека, готового помочь хозяину замка выйти на солнышко?