Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия Страница 50

— Сейчас подойду. Донья Ирэна, что вы хотели?

Мне показалось, или он смотрит на меня так, будто это я в виновата в окружающем кошмаре? Я невольно сглотнула, в горле отчего-то пересохло.

— Меня пытались убить, — тихо сказала я. — И я знаю, кто такой — лунный маньяк…

Лианор снова устало глянул на меня, и я вдруг заметила, что белки его глаз покраснели от недосыпа, а под веками пролегли тени.

— Я больше не занимаюсь этим делом, — напомнил он. — Это всё?

Мне показалось, что между нами выросла стеклянная стена, и я как та самая бабочка билась в неё, не в силах преодолеть. Сразу вспомнились слова Ролдао про окно. У меня так было с отцом: бесполезно кричать, плакать, взывать к милосердию.

Отец… Я внезапно поняла, что делать.

— Можно поставить распорочный механизм.

— Что?

— Три года назад в на юге случилось землетрясение. Отец придумал подъёмные распорки, чтобы фиксировать, а потом поднимать обрушенную кровлю… Я сейчас нарисую.

Достав из ридикюля блокнот, я постаралась воспроизвести папин чертёж по памяти. Конечно, я не инженер, но… Когда я оторвала лист и протянула его Лианору, его холодные глаза потеплели.

— Пабло, — капитан взял листок, — покажи это Санчесу. Должен сообразить, что к чему.

— Слушаюсь, — Пабло забрал чертёж и убежал.

— Донья Ирэна, зачем вы искали меня? Не только ж для того…

— Я знаю, что расследованием смерти королевы занимались вы, — заторопилась я, пока он не перебил меня и не загородился вновь стеной неприступного равнодушия. — Мне плевать, что там произошло и я не обвиняю… Но, зная вас, я понимаю, что вы нарыли всё, что было можно и нельзя. Кто был тот врач, который поставил диагноз Ролдао? Он жив? Как возможно его увидеть?

— Почему вы думаете, что я нарушу тайну следствия? — тихо спросил Лианор, не сводя с меня непривычно усталого взгляда.

— Потому что ты неравнодушен ко мне, — прямо ответила я, внезапно переходя на «ты». Ну а что? Ролдао можно, а мне — нет? — И ты знаешь, что мне угрожает смерть. Это ведь ты предупредил Криштиана, да?

— Капитан! — закричал кто-то слева. — Подойдите сюда, пожалуйста… Вы должны это увидеть…

— Простите, ваше высочество, — снова похолодел Лианор, подчёркивая дистанцию между нами, — мне пора.

Я шагнула к нему, порывисто схватила его за руки.

— Диаманто, — прошептала, заглядывая в глаза, — вы же знаете этого человека… Я видела схему в вашем кабинете… Я погибну. Меня никто не защитит. Он убьёт меня, как только игрушка надоест… Помогите мне… Мне никто больше не поможет!

— Ирэна, — тихо ответил он. Не обнял, как раньше, но и не сопротивлялся. — Прежде, чем выстраивать план действий, подумай о конечной цели. К какому финишу ты хочешь прийти? И сможешь ли. Прежде, чем брать оружие, реши: ты сможешь убить?

— Не смогу, — прошептала я в отчаянии, — уже знаю, что не смогу. Я целилась в него…

— Тогда ты уже мертва. Чтобы ты ни делала, это станет лишь отсрочкой.

— Знаю. И всё равно, скажи, кто был врачом…

Лианор осторожно высвободил свои руки, отвернулся.

— Клиника святой Лаурелии. Спроси доктора Северино де Фонсеко. Если только он пожелает с вами говорить.

Капитан развернулся и пошёл туда, откуда его звали. Я подбежала к лошади, заскочила на неё.

— А где эта клиника?

Лианор не обернулся.

— Себастьян, объясни сеньоре, как добраться до клиники умалишённых

Всегда представляла подобные заведения в духе ненавистного мне классицизма: жёлтые стены, белые колонны, скучные треугольные портики и зарешёченные окна, замазанные снизу белой краской. Поэтому я не сразу поверила, что не ошиблась адресом, когда увидела здание, стилизованное под игрушечный замок с разноцветными башенками, покрытыми терракотовой черепицей, с эркерами, с барельефными фигурами забавных животных и с мозаикой, изображающей королевский парк (я сразу узнала место) над главным входом. Вокруг зеленел сад, всё ещё не сдававшийся под натиском осени.

Уже было далеко за полдень, а к семи необходимо было успеть вернуться на ужин. Сложность игры с маньяком состояла в том, что Ролдао ждал непредсказуемых, интересных шагов, способных удержать его любопытство, но я не знала, что его рассердит. Могу ли я, например, опоздать на ужин? Это позволено живой игрушке, или вызовет гнев? И если наследник рассердится, то что со мной будет? Проверять совершенно не хотелось.

Я спрыгнула с лошади и торопливо прошла в красивые стеклянные двери.

Симпатичная девушка, читающая книжку за стойкой администратора, подняла глаза и поправила белую косынку на голове.

— Добрый день. Чему могу служить? — вежливо поинтересовалась она.

— Добрый. Мне нужен доктор Северино де Фонсеко. Могу ли я его увидеть?

Она растянула губы в улыбке.

— Вы записаны?

— Нет.

— Тогда прошу вас,– полистала толстый журнальчик, — пожалуй, следующая среда, если вас устроит утро…

— Мне нужно сегодня. Это срочно.

— Понимаю, но, боюсь, что это невозможно…

— А доктор сейчас в клинике?

— Да, но…

— Передайте, пожалуйста, ему записку.

Я снова достала блокнот и быстро написала карандашом: «Мы с вами выжили под луной. Дальнейшее зависит от встречи». Девушка изумлённо посмотрела на меня.

— Если там деньги…

— Нет. Там только буквы, — я сложила лист бумаги конвертиком и передала ей. — Если хотите, можете прочитать. Только передайте прямо сейчас, прошу вас.

Служащая действительно послушно встала и вышла из холла в коридор. Я опустилась на кожаный диванчик в приёмной и принялась оглядываться. Бросалось в глаза отсутствие зеркал. Мягкий свет бра в зелёных абажурах, кремового цвета стены, всё неяркое, приглушённое. Пушистый ковёр на полу… Сказка, а не клиника для умалишённых.

Минут через пятнадцать, девушка снова показалась в холле.

— Сеньор Северино примет вас через полчаса. Сейчас у него клиент по записи. Кофе?

— Благодарю вас.

А Лианор, наверное, кофе давно не пил. Судя по его виду, у него не было полноценного отдыха и обедов с момента победы Ролдао над собственным народом. Мне вдруг вспомнилось, как я обещала капитану варить каждое утро кофе, и я нервно хихикнула. Надо было подумать над тем, что сказать доктору, как я буду убеждать его выдать врачебную и государственную тайну, но в голове вертелось совсем другое. Руины домов. Трубы очагов. Грязь. Смертельно усталые люди и голубые глаза, окружённые тенями.

Доменика утверждает, что Диаманто — предатель. И я знаю, что сестра не лжёт. И всё равно… Наверное, я глупенькая, наивная простушка, излишне доверяющая людям, не знаю…

Зазвонил телефонный аппарат. Служительница сняла трубку.

— Сеньор де Фонсеко просит вас пройти. Пойдёмте, я вас провожу.

Коридор оказался таким же как холл: кремовые стены, зелёные бра, ковры… Кабинет доктора замыкал его. Я почему-то ожидала, что здесь тоже будут бронированные двери, но — нет. Резные, в завитушках из красного дерева. С матовым стеклом, на котором изображён журавль, танцующий брачный танец.

Внутри кабинет мне тоже понравился: высокий, светлый, с огромным окном в эркере. Тяжёлые малахитовые гардины стекали на пол изящными волнами. Ореховый стол с электрической лампой и массивным телефоном, а за ним — огромного роста узкоплечий человек, несколько сгорбленный. Волосы седыми вихрями венчали его череп. Чёрные глаза смотрели не по стариковски проницательным взглядом.

— Ваше высочество? — удивился он, поднимаясь.

Я обернулась, но служащая девушка уже закрыла дверь. Надеюсь, она не успела услышать моё звание.

— Прошу вас, присаживайтесь.

Я опустилась в мягкое уютное кресло. Врач сложил тонкие паучьи пальцы домиком, пожевал губами.

— Ваше послание было очень… м-м… любопытным. Что вы имели ввиду?

— Вы знаете, — ответила я. — Я полагаю, что мы не будем с вами называть даты и лиц. Меня удивляет, что вас оставили жить, после того, как вы этому пациенту поставили диагноз психопатологии. С учётом того, что ему было шестнадцать лет, и он непременно вас запомнил…