Кейт Тирнан - Вечная жизнь Страница 51

Я окинула взглядом аккуратные полки, стараясь не думать о том, как в роскошном платье спускаюсь по ступеням Пражского оперного театра. Все головы поворачиваются в мою сторону, мужчины беззастенчиво разглядывают меня, женщины готовы испепелить взглядами. Добрые старые денечки... Реально старые, это было лет сто пятьдесят тому назад.

— Я должна торчать тут до четырех, — продолжала я, вытирая пыльные руки о джинсы. — Знаешь, о чем я подумала? По-моему, сезон рыбалки уже закончился. Почему бы нам не задвинуть всю эту рыбацкую параферналию в заднюю часть магазина, а на ее место поставить — ну, скажем, бумажные носовые платки или средства от простуды?

Ее бесцветные глаза даже расширились от изумления.

— Да я уже давным-давно мечтаю это сделать! Я спрашивала папу, но он...

— О чем это вы тут языками чешете? — заорал мистер Макинтер, решительно направляясь к нам. — Я плачу вам не за то, чтобы вы стояли, руки в боки, и трепались!

Мериуизер втянула голову в плечи, но после бодрящего кошмара с участием норманнских разбойников ворчливый хозяин магазина вряд ли мог меня по-настоящему напугать.

— Я просто хотела предложить передвинуть рыболовное оборудование подальше от входа, чтобы выставить на передний план товары зимнего спроса, — невозмутимо пояснила я. — Вы же хотите, чтобы люди заходили, бросали взгляд на стойку и думали — «о, это как раз то, что надо!». При этом в голове у них откладывается — «у Макинтера есть все, что мне нужно». Понимаете? Вот почему не стоит держать у входа стойку с солнечными очками и рыболовными крючками. На дворе ноябрь, черт возьми.

Мистер Макинтер молча уставился на меня, а я стояла и терпеливо ждала, когда у него дым повалит из ушей.

Затем он повернулся и обвел глазами свой магазин, словно видел его впервые — выцветшие рекламные плакаты, ржавчина на металлическом потолке, старые полки, протертые квадраты линолеума на полу.

— Вы тут сколько, два дня? — спросил он. — И уже разжились опытом в торговле?

— Я, конечно, не могу похвастаться опытом владельца магазина, — огрызнулась я, — зато у меня есть опыт покупателя. Кроме того, я не слепая.

На всем протяжении этого разговора Мериуизер стояла, затаив дыхание, поэтому я стала всерьез опасаться, как бы она не шлепнулась в обморок.

Еще с минуту мы со старым Маком молча сверлили друг друга глазами, а потом он рявкнул:

— Только не устраивайте беспорядка! — Он развернулся и зашагал в аптечный отдел. — И хорошенько протрите все, к чему будете прикасаться!

Я чуть не расхохоталась, увидев потрясенное лицо Мериуизер, но сдержалась и королевским жестом указала ей на переднюю часть магазина.

— Просто не верю, что он согласился! — прошептала она, вытаращив свои серые глаза. — Когда я ему это предложила, он мне чуть голову не откусил.

— Нельзя сказать, что и сейчас это предложение встретило теплый и радушный прием с его стороны, — заметила я. — Давай составим план, и будем делать перестановку небольшими порциями, чтобы не устраивать большой разгром. Я могу начать завтра утром, а ты придешь и закончишь.

— Отлично! — ответила Мериуизер, награждая меня робкой, но самой настоящей улыбкой.

Я дисциплинированно отметила время своего ухода с работы, села в машину и поехала — типа, домой.

Глава 18

Итак, давайте посмотрим правде в глаза. С одной стороны, моя прежняя жизнь: дизайнерские шмотки, потрясающие вечеринки, увивающиеся вокруг меня мальчики, компания роскошных, веселых и занятных друзей, путешествия по всему свету, веселье, веселье, веселье...

С другой, моя нынешняя жизнь: джинсы, фланелевые рубашки, рабочие ботинки, неквалифицированная работа в крошечной, дышащей на ладан аптеке, подъемы с рассветом и засыпание без задних ног около девяти вечера...

Короче говоря, ни одного довода в пользу того, чем эта жизнь может быть лучше. И все-таки, она определенно была лучше.

Впервые за долгие десятилетия, а может даже столетия, у меня не было проблем с желудком. Сколько себя помню, в одном месте живота у меня постоянно присутствовало ощущение, будто я проглотила сюрикен или бенгальский огонь.

Там, в глубине, все время чувствовалось какое-то то резкое, то колющее, то режущее напряжение. Я настолько к нему привыкла, что почти не замечала — иногда, если много выпить или еще по какой-то причине, тяжесть слегка притуплялась, но потом возвращалась с новой силой. Нельзя сказать, чтобы меня это как-то беспокоило — просто чувствовалось все время, вот и все. Изредка прихватывало сильнее, чем обычно, но в остальное время я просто жила с ощущением постоянного жжения и раздражения внутри.

Но этим утром я поняла, что практически ничего не чувствую. А ведь я уже много недель не принимала лекарства — с тех пор, как поступила на излечение в Реабилитационный центр Риверз Эдж. С ума сойти, неужели я здесь уже целых пять недель? Это место до сих пор казалось мне совершенно необычным, и в то же время, у меня появилось ощущение, будто я живу здесь долгие годы.

Все было по-другому.

Кстати, я теперь ходила на занятия. Занималась с Анной, иногда с Эшер, Солисом или с самой Ривер. Меня учили медитации, астрономии, ботанике, геологии и тому подобному. Если материал был сухим и недоступным, они мне объясняли. Я изучала растения, причем, не только сельскохозяйственные.

Вы себе представить не можете, сколько есть на свете разных растений, трав и цветов, и ведь у всех них свои особенности, как физические, так и магические, которые могут использоваться в заклинаниях. Оказывается, существуют различные виды магии, в зависимости от того, используются в ней растения или металлы, драгоценные камни или кристаллы, масла или свечи. Разные люди по-разному резонируют с разными типами магии, поэтому для успеха заклинаний лучше обращаться к тому арсеналу, который тебе более послушен.

Лично я пока не знала, к чему у меня склонность. Мне объяснили, что все вокруг меня, и вообще все в мире, так или иначе связано с магией. А значит, и со мной тоже. Мои наставники теперь довольно часто говорили о восьми домах, и каждый раз мне требовалось прилагать все силы, чтобы не вздрогнуть и не вырубиться при упоминании Исландии или Дома Ульфура.

Изменения были налицо. Я сама видела, что мое отражение в зеркале заметно посвежело и перестало выглядеть болезненно. Разумеется, мой природный шарм полностью затмевался загрубевшими руками в цыпках, пылью и соломой в волосах, мужской одеждой и устойчивым ароматом О-де-Курятник, сопровождавшим меня повсюду, и, тем не менее, моя кожа, глаза и волосы выглядели гораздо здоровее, чем раньше.