Ватрушка для Тимохи - Яна Тарьянова Страница 51

Вероника была не в духе. Огрызнулась на Зорьяна после предложения съесть винегрет, выругала Вартушу за то, что не пишет черновик письма. Посидела на детской площадке, поговорила по телефону, разделась в бежевой гостиной, перекинулась, нырнула в подземный ход и была такова. Вартуша отложила написание письма на завтра – к Нелли ехать не надо, разборка книг в ангаре подождет. В тысячный раз подавила желание позвонить или написать Мохито, и легла спать.

Накрыло под утро. Во сне она вышла из своей квартиры, тихо поднялась на второй этаж – точно зная, что Мохито дома. Открылась незапертая дверь, Вартуша запнулась об валявшийся в прихожей ботинок сорок пятого размера, почти ввалилась в комнату. Мохито спал – на спине, подложив руку под затылок, раскинув ноги. Вартуша на цыпочках подошла к кровати, провела ладонью по крепкому бедру, твердому животу. Мохито приоткрыл глаза – взгляд был хищным, с огоньком, обещающим удовольствие. Вартуша не узнала, что было дальше. Проснулась с диким желанием: бежать, найти, прикоснуться.

Ледяной душ и домашние хлопоты вернули относительное спокойствие. Она загрузила в духовку первую порцию ватрушек и взялась за черновик письма. Этому поспособствовал Зорьян, утащивший Тишу на детскую площадку. Из трех очень длинных червяков разного цвета получилась красивая косичка. Тиша повизгивал, разрывался между определениями «няка» и «ляпа», Зорьян кивал, посматривая в сторону «Сидящих» – возле огороженных статуй снова раздавались вопли и грохот.

Вартуша писала, чувствуя, что относительное спокойствие вот-вот закончится. Словно на горизонте появился автобус, подъезжающий к ее остановке: сейчас откроет двери и нужно будет быстро запрыгивать в салон, подхватывая собранные сумки.

Она не заметила, когда Тиша с Зорьяном исчезли. Вроде бы только что сидели на лавочке, спорили, выбирая цвет очередного червяка, а сейчас возле стола никого – только баночки да кривая косичка. В части было подозрительно тихо. Вартуша посмотрела на окна Зорьяна – ни движения, ни отблеска – и пошла к плацу. Оборотни стояли возле «Сидящих». Молча, заглядывая в проемы – часть щитов заграждения валялась на асфальте. Вероника, какой-то незнакомый лис и трое волков в рабочих комбинезонах стояли прямо возле чаш. Вартуша подошла поближе и остановилась. Солнечные лучи, пронизывающие витражные стекла купола, расцвечивали статуи, оживляли гипсовые взгляды.

Глаза Хлебодарной были пронзительно-синими, с хищными точками зрачков. В уголках губ крылась усмешка. Печенье в ладонях золотилось, перекликаясь цветом со снопом, дразнило, притягивало сочный зеленый взгляд Камула. Волк посматривал на печенье с явным недоверием, скалил зубы, показывая алую полоску языка. Витраж пятнал шкуру черными и бурыми кляксами, создавал обманчивое впечатление, что ладонь Камула гладит волчий бок.

Медленное движение солнца начало накидывать на «Сидящих» теневой занавес. Краски поблекли, потухли взгляды, потускнели чаши. Никто из оборотней не нарушил молчание: ни Светозар, скрестивший руки на груди, ни подразделение Христофора, явившееся в полной экипировке и с оружием, ни волки во главе с Гвидоном. Даже Тиша не осмеливался пискнуть: держался за ладонь Зорьяна и внимательно смотрел на статуи.

Минуты тянулись, солнце ползло по небу. Сумрачная тень сменилась новой раскраской. Глаза Камула вспыхнули алым, по нижней челюсти волка, из оскаленной пасти, потекли струйки крови. Хлебодарная прищурилась. Горсть печений почернела, превращаясь в россыпь горелых углей. Вартуша не выдержала, охнула. Перемена была разительной, казалось, что сумеречный занавес сдернули с других статуй.

– Спокойно, Ватрушка, – пробормотала Вероника. – Если мы все правильно сделали, они снова примирятся.

Это послужило сигналом к разговорам. Волки зашушукались, кто-то вытащил из кармана скрутку – можжевельник и вяленое мясо – поджег, чиркая зажигалкой, положил в чашу, прогоняя запах краски. Дым добавил загадочности лицам. Теперь скалился не только волк, но и Камул, не сводивший взгляда с горелых печений.

Вартуша отступила на пару шагов, развернулась, побежала к дому. Без церемоний вошла в квартиру Мохито, отыскала на кухне пакет с сахарными украшениями, заглянула к себе, подхватила сахарную розу на исполнение желания и вернулась к чашам.

Маленьких пчелок хватило на всех. Лисы Христофора захрустели целлофаном, распечатывая обертки. Веронике и незнакомому лису Вартуша отдала два сахарных снопа, перевитых алыми лентами. Зорьян получил подсолнух для Тиши – второй Вартуша оставила себе. Волкам достались сахарные грибы. Вартуша решила, что крепкие ножки и шляпки никому не помешают. Светозар отправил Гвидона в свой кабинет, и через пять минут волки начали делить горсть скруток. Три честно отдали установщикам, за остальные переругались, и сломали два сахарных подосиновика, подкрепляя злую усмешку на губах Камула.

Чашу Хлебодарной наполнили в очередную сумеречную паузу. Пчелы расселись по бортику, подсолнухи легли на дно, вперемешку с кусочками сотового меда. Снопы Вероника и лис положили на колени статуи, поверх метлы. Несколько тлеющих скруток отправились в хлебную чашу – Камул уже тонул в жертвенном дыму.

Тень стерла струйки крови на пасти и шкуре волка, затуманила взгляды. Медленно, неуверенно, воцарялся мир. Камул погладил волка. Хлебодарная улыбнулась. Печенья обрели сочный золотисто-коричневый цвет.

Вартуша сорвала обертку с розы и положила ее на сноп, не осмеливаясь проговорить желание вслух. Она поймала улыбку Вероники, понимающий взгляд Зорьяна, подумала, беззвучно повторяя слова: «Подари мне долгую жизнь бок о бок с моим медведем. Легкие роды, спокойную спячку с медвежатами и теплую кухню с духовкой для ватрушек».

Ей показалось, что Хлебодарная кивнула. Роза рассыпалась на пригоршню лепестков, над стеблем и листьями закружились деловитые пчелы.

– Ты письмо написала? – спросила Вероника.

– Почти.

– Иди, пиши. И пеки ватрушки.

Немедленного чуда не случилось. К вечеру Зорьян позвонил соседу в деревню – «я у него раз в полгода спрашиваю, не сгорел ли дом» – доложил, что Мохито прибыл на место, превратился и ушел в лес.

– Отлично, пусть денек побегает, успокоится. Ватрушка, у меня к тебе вопрос относительно планов на будущее. Мохито, выпечка, пчелы и розочки – это прекрасно. Но надо чем-то заниматься, не замыкаясь на кухне. Светозар взял тебя на работу. Я видела, как ты копалась в ангаре, перебирала книги.

– Да, – Вартуша воспользовалась случаем, чтобы заговорить о проблеме. – Там нашлось много старых книг. Вероятно, библиотека хозяев главного дома. Я не знаю, насколько они ценные. Многие из них в плохом состоянии. Их бы как-то сохранить, может быть, что-то передать в краевую библиотеку.

– Тебе это интересно или ты уцепилась за первую попавшуюся работу? – Вероника смотрела внимательно, требуя честного ответа.

– Интересно. Я сама выбирала специальность в учебном комбинате, меня никто не заставлял.

– Ты собираешься учиться дальше? Твоя корочка не имеет ценности. Если здешнюю библиотеку прикроют, будет трудно куда-то устроиться.

– Я еще не думала, – призналась Вартуша. – Не до того было.

– В наш фонд поступила заявка от Ключеводского университета, просят отремонтировать один из старых