Кома - Маргарита Малинина Страница 52

Не успела я подумать об этом, как спиной почувствовала, что сзади конструкция пришла в предсмертное волнение, наверняка имеющее право называться агонией, и только я, не оборачиваясь, инстинктивно выбежала на дорогу, как услышала жуткий грохот. Уже на трассе повернувшись, смогла лицезреть летящие мне под ноги обломки почившей остановки. Помедлила бы секунду — она упала б прямо на меня. С развалин перевела глаза на женщину — та смотрела на меня со смертельным ужасом, как будто я была виновницей покушения на собственную жизнь. Тут она открыла рот и что-то крикнула, но из-за ветра и легкого шока я не разобрала. Зато раздавшиеся в последующие две секунды звуки очень даже — это был вой клаксона: водитель едва на меня не наехал и вырулил на встречку, чтобы избежать столкновения. Вот, наверно, о чем кричала незнакомка, догадалась я. Предупреждала о машине. Переступая обломки обутыми в новенькие кожаные сапоги ногами, я вернулась на тротуар, тут же впереди на дороге показался автобус. Когда он, объехав руины, остановился и его двери распахнулись, стоящая неподалеку женщина как-то замялась, словно боясь ко мне приближаться, как будто на мне есть какое-то проклятие. Как знаешь, мысленно пожала я плечами и полезла внутрь: мне никак нельзя было опаздывать. Чуть помедлив, она все же вошла в двери.

Итак, мало того что некий криминальный авторитет спит и видит меня в могиле, думала я, пробираясь в глубь транспорта через странную для позднего времени толпу людей, так еще и всяческие строения теперь прицельно рушатся на мою несчастную голову! Что дальше? Думаю, в зоопарк мне в этой жизни поход заказан, все дикие звери «случайно» выберутся из клеток и их «случайно» перед этим забудут покормить! А тут я. Кушать подано.

Я мотнула головой. Не об этом думаешь! Как ты собираешься преподнести Василию драгоценности, скажи пожалуйста? А вдруг он не такой эксперт, как друг Лешковский, и решит, что я его обманываю?

— Ой, он мог так и про деньги подумать, что они фальшивые! — высказалась я на весь автобус. Некоторые пассажиры с удивлением стали на меня глазеть, я им мило улыбнулась и посоветовала себе думать молча.

Все-таки Василий Львович не дурак. Коли сам не разбирается, вызовет эксперта. Мне лично беспокоиться не о чем! Плату я принесла. Не нравится — не бери. Вот так вот.

Я уже сидела, когда ко мне подобралась кондуктор. Доставая кошелек, едва не выронила мешочек с алмазом и выругалась из-за этого про себя. Надо быть аккуратнее! Расплатившись за проезд, быстро навела ревизию в сумочке, запихнув все самое ценное вниз.

Через несколько минут надо мной нависла бабушка и стала жалобно постанывать, выразительно поглядывая на меня и занимаемое мной сидение. Конечно, я уступила ей место, оставшись стоять. Рядом встал какой-то стремный парень и принялся строить мне глазки. Я отвернулась. Через пару остановок автобус опустел. В том числе пропал и парень. Я направилась к выходу, так как на следующей нужно было выходить, и только тогда заметила, что сумка так и осталась расстегнутой. Завизжав от ужаса и напугав кондуктора (та резко подскочила и подбежала ко мне), я села прямо на грязный пол автобуса и трясущимися руками начала перебирать содержимое. Мешочек остался на месте, зато пропал кошелек. Сдается мне, диковатый парень не зря строил глазки. Жулье пошло на редкость хитрое.

— Что случилось? — спросила работница.

— Кошелек украли, — сообщила я. Не успела обзавестись новым — вот тебе пожалуйста! Вторая кража за три недели.

Пассажиры сочувственно заугукали. Но я не спешила проливать слезы: три тысячи рублей и пара дисконтных карт меня не так сильно волновали, как возможность утери драгоценного камня, с помощью которого предполагалось спасти наши с Игорем жизни.

Выйдя на Новомосковской, я, зябко кутаясь в вязаное пальто и уже перестав поправлять прическу — хотя ветер по-прежнему бушевал, — двинулась в сторону казино. Оно находилось на краю города и пользовалось дурной славой. Весь сброд, вся криминальная тусовка с сутенерами, их так называемым товаром и наркодилерами собирались там. Я же — хрупкая девушка с более чем пятью миллионами долларов в дамской сумочке. Занятно, однако! Да и жизнь у меня, мягко скажем, невезучая… Может, сегодня Виталик возрадуется, что его эксперимент удался, и мы узнаем, что же будет, если меня в одной из жизней убить.

Возле входа никаких зарослей и других объектов, подходящих для засады, не было. Только бугай охранник, сложивший могучие руки в районе ширинки, одевший все черное и смотрящий куда-то вдаль несильно умными глазами. Может, мне за ним и спрятаться, а? Кажись, он этого и не заметит. И меня также за ним не заметят.

Идя к нему, я так и не успела ничего придумать, но, на удивление, не пришлось. Едва глянув на меня, он посторонился, пробурчав себе под нос безэмоционально:

— Василий Львович в четвертой комнате.

Дивясь про себя, откуда типчик может знать, к кому пришла гостья, я двинулась вперед, в коридор, обнажившийся благодаря самораздвигающимся дверям. Впрочем, у меня на лбу написано, что я не завсегдатай, да и вообще в казино впервые в жизни (мы с Надюхой все больше по клубам да пивнушкам специализируемся), а гендиректор «Восхода» наверняка дал указание сообщить некой Борисовой свое местонахождение. Парень просто сложил два и два, ученым здесь быть необязательно.

Кивнув этим мыслям, я, пройдясь вдоль коридора, попала в раздевалку, там мне подмигнула милая девушка в униформе (белая блузка, черная с серыми пуговицами безрукавка, черная с серой отделкой строгая юбка) и, принимая из рук пальто, сообщила, что Василий Львович очень ждет.

— Да пошла ты, — еще шире, чем она, улыбаясь, ответствовала я и, от злости громко топая, направилась дальше, в зал.

Там все горело, сияло, искрилось, грохотало. Куча разнополых, разновозрастных и разношерстно одетых людей сновала туда-сюда, изредка спотыкаясь о донельзя спокойных и вежливых людей в черно-бело-серой форме. Девушки разносили напитки, а во главе игральных столов, в основном, были мужчины. Но не такие, как тот на входе, более хрупких размеров и доброжелательные. Секьюрити сидели в отдельной будке, но двое самых строгих, в дорогих костюмах, с рациями в руках стояли в проходе между залом и каким-то узким коридором чуть вдали. Увидав их, я смело пошла в ту сторону, ловко маневрируя между столами,