Мари Руткоски - Преступление победителя Страница 53

— Хотела бы я посмотреть, как вы пытаетесь.

— Хорошо, — ответил Арин, используя единственное знакомое ему дакранское слово. Слово, которое услышал от человека-черепа на пристани.

Удивление королевы было очевидным. Но она не улыбнулась, а ее последующие слова заставили Арина задуматься, не нанес ли он ей только что глубокое оскорбление.

— Давайте перейдем, — произнесла она, — к вопросу вашего наказания.

* * *

За ношение вражеского оружия Арину было запрещено иметь вообще какое-либо.

За проникновение на территорию Дакры Арину запрещалось покидать ее.

Что же касалось его преступления против Рошара, брата королевы, то тот получил право назначить его сам.

— Я убью тебя позже, — сказал Рошар Арину, отведя того в выделенную ему комнату. — Мне нужно время решить, какой способ лучше.

Арин посмотрел на него. Увечья практически уничтожили любое сходство с Ришой или королевой, если такое было. Рошар, должно быть, уловил значение взгляда Арина. То, как он изучал его лицо. Рошар ухмыльнулся.

— А может, я найду наказание лучше, чем смерть.

Арин отвел взгляд.

Рошар принялся доставать из наплечной сумки вещи Арина — за исключением кинжала — и складывать их на стол. Еда, вода, одежда.

— Что это? — У Рошара в руках был мешочек, наполненный мотками ниток.

— Для шитья.

Рошар бросил мешочек на стол и посмотрел на вещи Арина так, будто они могли внести ясность в трудный вопрос.

— Ты проделал долгий путь.

— Да.

— Всю дорогу из имперской столицы. — Рошар тихо спросил: — С моей младшей сестрой все в порядке?

— Да. Она...

— Я не хочу говорить о ней. Я просто хотел узнать, как она.

— Это ее вы обсуждали с королевой сразу после того, как мы вошли в тот зал?

Рошар посмотрел на Арина, как на сумасшедшего.

— Конечно, нет.

— Тогда что ты так долго рассказывал королеве?

— Твои преступления. В мельчайших подробностях.

— Нет, — возразил Арин, — звучало как история.

Рошар щелкнул пальцем по фляге воды.

— Видно, ты ничего не знаешь о нашей стране, раз позаботился взять это.

— Почему ты не говоришь мне, что ей рассказал?

Рошар продолжил раскачивать флягу, подталкивая ее пальцем. Он медленно произнес:

— Может, я и рассказывал историю. Может, она была о двух рабах в далекой стране, о том, как один помог другому.

— Но это не так.

Арин снова вспомнил тот случай. Он почувствовал вкус грязи во рту, ощутил гравий под щекой. Он услышал крики. Испытал стыд.

— Ты спас меня, — сказал Рошар.

Арин пришел в замешательство. Сначала он подумал, что это был сарказм. Но в голосе Рошара будто бушевало какое-то сильное желание. Он вспоминал, что тогда произошло? Может, он представлял, что валорианский нож никогда не резал его лица. Фантазия. История со счастливым концом.

— Мне жаль, — осторожно сказал Арин. — Я пытался. Но я не мог ничего сделать.

— Нет, ты смог. Ты спас во мне что-то, что помогло мне снова решиться на побег.

Глава 29

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, — сказал отец Кестрел.

Первовесенний день миновал. Кестрел пропустила большинство празднеств, чтобы быть с отцом в его комнатах каждый день. Единственное, что она сделала, так это посетила сиротский приют. Дети с сомнением смотрели на ярких воздушных змеев, которых она предлагала.

— Они неправильного цвета, — заявила маленькая девочка. — Я хочу черного змея.

Позже Верекс просмотрел остатки.

— Можно мне оставить одного?

Он поднял розово-зеленого змея.

— Это мой любимый, — произнес он. Кестрел улыбнулась.

Сейчас она настороженно смотрела на своего отца, лежащего в постели. Она ждала, о чем он попросит.

— Я хочу, чтобы ты пошла в дуэльные клубы в городе, — сказал он, — и нашла новых рекрутов для армии.

Кестрел отодвинула стул от кровати. Громко скрипнуло дерево. Поигрывая с вышивкой на рукаве своего платья, она представляла, что ее разочарование было нитью, которую можно завязать в узлы и плотно вышить ими узоры по ткани.

За все те часы, что она просидела рядом со своим отцом, эта просьба была первой. А на какую еще просьбу она надеялась?

Возможно, принести стакан воды. Или рассказать, что произошло с кинжалом, который он дал ей. Он не мог не заметить его замену другим. Броский клинок императора был на самом виду, пристегнутый у талии Кестрел.

Казалось невозможным рассказать отцу некоторые вещи, пока он не спросит сам.

Но некоторые слова выходили легко, потому что были наполнены злостью, и Кестрел произносила их до этого много раз:

— Я не хочу иметь ничего общего с армией.

— Кестрел.

— Посмотри, что она сделала с тобой.

— Мои раны заживут.

— А в следующий раз? Ты будешь сражаться до того дня, пока тебя не убьют, а мне придется ставить на стол пустую тарелку для духа моего отца.

— Мы не верим в духов.

— Тогда мне от тебя не останется ничего.

— Нам нужно больше солдат, — сказал генерал. — Армия слишком рассредоточена.

— Тогда прекратите захватывать новые территории.

— Это не то, чего хочет император.

— А чего хочешь ты?

— Это глупый вопрос, — ответил генерал.

Из-за того ли, что он знал Кестрел всю ее жизнь, ему было легко подобрать слова, которые ранят ее глубже? Но нет, не время давало кому-то эту силу. Арин тоже ею обладал. «Я больше не знаю, кто ты, — сказал он. — И не хочу знать».

Если она обойдет дуэльные клубы и запишет в армию новых солдат, будут ли их смерти ее виной? Будет ли кровь людей, которых они убьют, на ее руках? А скорбь и гнев тех, кто их потеряет, тоже окажется на ее совести? Кестрел вспомнила, как сироты войны хотели черных воздушных змеев.

— Вербуй их сам, — ответила она отцу.

Он молчал, пока она шла к двери. Именно эта тишина в конечном итоге остановила ее. Хотя Кестрел стояла к отцу спиной, перед ее мысленным взором все еще висел образ его, раненого, на кровати. Бледного, изнуренного. Такого усталого, каким он никогда раньше ни был.

Если она завербует новых валорианцев... это может помочь ему, когда он вернется на поле битвы. Увеличение числа солдат может означать безопасность для него еще на год. Может, два.

Кестрел вздохнула. Не поворачиваясь, она сказала:

— Я не понимаю, почему ты думаешь, что я могу убедить кого-то пойти на войну.

— Люди любят тебя.

— Они любят тебя. Я лишь твоя дочь.

— Ты сбежала из Герана. Ты сообщила нам о восстании. И к настоящему времени каждый знает, каким образом я выиграл для нас восточные равнины.

— Мне хотелось бы, чтобы ты назвал ту идею своей.

— Я бы никогда этого не сделал.

Кестрел обернулась, прислонилась спиной к двери и скрестила руки на груди. Она вспомнила, о какой информации в последний раз попросил Тенсен.