Первое испытание - Наталья Владимировна Бульба Страница 53

Мрачные мысли для такого утра, но других не было. Не потому что устала, а потому что столкнулась с тем, что не может не изменить, оставив прежней.

Тяжелый опыт. Отрезвляющий.

– Ты сейчас домой? – Кир вернул меня в реальность.

Отведя взгляд от стен стадиона, кивнула. Пока были с той стороны, усталость была другой. Податливой и покладистой, легко уступавшей слову «надо». С этой стороны она стала въедливой и неуступчивой.

– За нами прислали машину. Если ты хочешь…

– А Анну? – спросила я, не дав ему закончить.

– И Анну тоже, – тяжело вздохнув, согласился Кир.

Я ему не поверила. Трудно сказать, что будет завтра, но сегодня, как бы пафосно это ни звучало, мы были командой.

А это совершенно другие отношения.

Моя машина стояла у дома. Кого благодарить за заботу, было понятно – Андрея.

Вот только сам он на звонки не отвечал. И только после пятого, когда я уже не знала, что думать, отметился лаконичным сообщением: «Освобожусь, перезвоню».

Посчитав, что это лучше, чем ничего, вошла внутрь. Сняла пальто, сапоги, сдвинула их в угол. Надела домашние туфельки и… замерла, осознавая, что не знаю, что делать дальше и как себя вести.

Внешне ничего не изменилось. Тот же флигель, та же гостиная. Неброский ковер на полу. Уютный диван, кресло у камина. Учебники стопкой на столе. И даже витал в воздухе едва ощутимый аромат духов, которыми я пользовалась. А вот внутренне…

Прежде чем разъехаться по домам, наведались в академию. Отметились, приняли душ, сдали форму и рабочие сумки, переоделись.

Казалось, что последние сутки вместе с переживаниями, усталостью, пониманием потерь остались в прошлом. А впереди все как оно было раньше: дом, друзья, учеба, подготовка к балу первокурсников.

Но я ошиблась. Как раньше уже не будет. А вот как?!

– Саш?.. – Внутренняя дверь открылась неожиданно, но очень вовремя. Еще бы мгновение, и я, натянув обувь и пальто, выскочила из флигеля.

Куда? Зачем?

Я этого не знала. Но оставаться одной, несмотря на дикую, не столько физическую, сколько психологическую усталость и желание добраться до постели, вряд ли смогла бы.

– Юль… – попытавшись улыбнуться, вздохнула я.

Отец рассказывал, что возвращаться к мирной жизни тяжело. Что война долго не отпускает, держа острым чувством грани и кажущейся простотой. Когда лишь ты, жизнь, смерть и рулетка с ее «повезет – не повезет».

Я его не понимала. До этого мгновения.

– Ты чай будешь? – вдруг спросила Юля.

– Чай? – нахмурилась я.

Такое непритязательное слово…

Это за Петром и Кириллом прислали машину, а так практически всех студентов-целителей развозили автобусами. Сначала до академии, потом по домам. И всё в сопровождении охраны.

Еще один страх, который будет преследовать. Практически пустые улицы, вой сирен и…

Люди были. Шли торопливо, словно пытались быстрее пересечь открытое место. Сутулились.

– Соглашайся, Саша, – поддержал Юлю Сергей.

Он появился незаметно. Или меня захлестнуло воспоминаниями, так что внимание было рассеянным.

– Да, только переоденусь, – попыталась я вновь улыбнуться.

Жизнь продолжалась. А то, что изменились ее условия…

Моего личного опыта для таких выводов не хватало, но если верить отцу и его соратникам, то изменение условий жизни происходило не так уж и редко. И чаще всего внезапно.

– Мы тебя ждем, – уже увереннее произнесла Юля и лишь теперь вошла в гостиную. Добравшись до дивана, села на край. Потом сдвинулась, устраиваясь удобнее.

Вроде и мелочь, но она хорошо отражала еще один постулат, для которого сегодня было самое место: люди привыкают ко всему. Чтобы убедиться, достаточно вспомнить сортировки. Первую и последнюю.

И хотя в этом случае можно говорить об уверенности, которую мы обретали, но первая сортировка с нашей стороны была подвигом. Последняя – работой. Разница очевидна.

Поднималась я наверх медленно, боролась с сомнениями: идти – не идти? А может, лучше все-таки отказаться от чаепития и завалиться в постель? А если не усну, вновь и вновь переживая события последних суток? А если только задремлю и позвонит Андрей? А вдруг…

До спальни я так и не добралась. Села на верхней ступеньке, прислонилась к перилам. Изнутри рвался вой, но я прикусила губу, не позволяя себе окончательно расклеиться. Но слезы текли, холодя кожу.

Когда мы покидали госпиталь, в списке погибших было триста сорок восемь человек.

Кто-то сказал, что цифра не менялась с двух часов ночи.

В это очень хотелось верить, но…

К тремстам сорока восьми требовалось добавить тех, кто в эти сутки не смог получить своевременную помощь.

Еще одна статистика, в ответе за которую те твари, что все устроили.

– Саш… – Юля, словно ощутив мое состояние, взбежала по лестнице, присела рядом. Обняла меня, прижав к себе.

Не сдержав эмоций, я тяжело вздохнула, шмыгнула носом.

Быть сильной тяжело. Даже в том случае, когда тебя воспитывают отнюдь не как кисейную барышню.

– Видела Игоря, – неожиданно произнесла я.

– Он звонил, – подозрительно спокойно отозвалась Юля. – Предупредил, что Антон с Сашкой в оцеплении. Чтобы не беспокоилась.

На этот раз я улыбнулась без всякой натуги. Хоть это и относилась не ко мне, но забота парней была приятна.

– Он сказал, что никому меня не отдаст, – продолжая чувствовать, как по телу растекается расслабляющее тепло, поделилась я с Юлей откровениями Игоря.

– Правда?! – отстранившись, посмотрела она на меня едва ли не с восторгом. – Игореха?!

– Да, – смущенно кивнула я. – Это было так…

– …романтично. – довольно закончила она за меня.

Обстановку в тот момент трудно было назвать романтичной, но говорить об этом Юле я не стала.

Впрочем, отец упоминал и об этом. Жизнь сильнее смерти. Но понимаешь это, когда подступаешь к самому краю. Вот тогда и взвешивается все, становясь либо важным, либо – нет.

Для Игоря наши отношения оказались важными. Для меня – тоже. А все остальное…

– Охрану приставил Андрей? – лишь теперь сообразила я, с чем связано присутствие Сергея.

Направленный на меня взгляд Юли стал задумчивым. Но ответ не заставил себя ждать:

– Они с напарником в доме и двое в машине.

Машину я не заметила. И это плохо. Не потому плохо, что я чего-то опасалась. Просто настолько ушла в себя, что перестала следить за происходящим вокруг.

И хотя в данный момент это ничего не значило…

Значило! И приставленная крестным охрана это подтверждала.

– Объявили трехдневный траур. – Поднявшись, Юля протянула мне руку. Помогла встать, хоть я и не сильно нуждалась в помощи. – И комендантский час. После двадцати двух только по специальным пропускам.

С точки зрения последних событий это было логично. Но все равно давило, возвращая к мысли, что эта новая жизнь будет уже другой. И не важно, что рано или поздно в парках и на детских площадках вновь зазвучит смех. Страх останется, всплывая каждый раз, когда поблизости взвоет сирена.

– А что с учебой? – остановилась я, уже сделав шаг к двери.

Когда этот же вопрос задала в академии, ответа так и не услышала. Дежурные, как и мы, сутки на ногах.

Юля оказалась осведомленной. Но не настолько, насколько мне бы хотелось.

– До особого распоряжения все учебные заведения закрыты. А когда оно будет, это особое распоряжение… – Она