Ольга Иванова - Сквозь пыль столетий Страница 54

— Простите, приор, но несколько часов назад поступил приказ не пускать никого, кроме архиепископа, — человек по ту сторону ворот выдавил из себя виноватую улыбку.

— Но я пришел на исповедь! — предпринял еще одну попытку Климов, не желая сдаваться.

— Ничем не могу помочь, — проговорил стражник и захлопнул окошко, давая тем самым понять, что разговор окончен.

— Откройте немедленно! — Игорь со злостью пнул ворота ногой.

— Не надо, Игорь, — взял его за плечо Артем, который до этого момента старался оставаться в тени и не привлекать к себе внимания. — Пойдем…

— Я не понимаю, что произошло, Тема…, - Климов растеряно посмотрел на приятеля. — Ведь утром меня пускали…

— Кто их поймет, этих инквизиторов с их извращенными взглядами…, - вздохнул Артем.

— Это значит, что мы не увидим Ксеню до завтрашней казни? И ни чем не сможем ей помочь? — не унимался Игорь.

— Давай надеяться, что завтра средневековья уже не будет. И казни тоже. Это все, что мы можем сейчас сделать.

— Опять ты…, - с горечью проговорил Климов.

— А что ты хочешь? Взять штурмом тюрьму?

— Может, поговорить с этим архиепископом, объяснить ему все? Рассказать правду о том, кто мы…

— Ага… И окажешься с Ксеней в соседней камере… Пойми же, ведьм инквизиция сжигает, тем более после такого признания… О каком помиловании можно говорить? А насчет правды — это ты погорячился… Клеймо еретика тебе после такого откровения обеспечено… Не глупи, Игорь…

— Да ну тебя!.. — расстроено махнул рукой Климов и, не прощаясь, пошел прочь.

— Игорь! — попытался остановить его Тема, но Игорь даже не оглянулся, а только ускорил шаг.

— Ваш ужин ждет вас в комнате, приор Гонсалес, — учтиво склонив голову, встретил Игоря на пороге монастыря Мигель.

— Спасибо, я не голоден, — отрешенно ответил Климов, даже не удостоив того взглядом.

Он прошел к себе в комнату, взял со стола четки и, приблизившись к распятию на стене, встал на колени. Первый раз в жизни Игорь Климов, никогда до этого из принципа не посещавший церковь, начал молиться…

Глава 13

Игорь чуть не взвыл от отчаянья, когда утром, лишь приоткрыв глаза, понял, что по-прежнему находится в монастыре. А ведь он так надеялся встретить новый день в другом месте, так страстно желал, чтобы весь этот инквизиционный ужас остался в прошлом, в прямом и переносном смысле, и с Ксеней было все в порядке! Помня, что они перемещаются только во сне, Климов отчаянно пытался заснуть всю ночь, но сон, как назло не шел, и Игорю удалось задремать лишь под утро на несколько часов. Но надежды не оправдались, и кошмар продолжался. Казнь Ксени все-таки должна состояться. А способов ее спасти так и не было…

…Как странно и нелепо порой устроена жизнь… Приятного события мы ждем не дождемся, считая каждый день и каждую минуту, которые, кажется, становятся резиновыми и никак не хотят приближать долгожданный момент. Ожидаемые же неприятности, наоборот, надвигаются на нас с бешенной скоростью, и как бы нам не хотелось их отодвинуть или избежать, время в данном случае действует беспощадно и против нас. Так и для Игоря часы до казни Ксени пролетели в одно мгновение, и вот уже в дверях показался приторно-услужливый Мигель со словами:

— Лошади скоро будут готовы, приор, и можно будет отправляться…

— Я пройдусь пешком, Мигель…, - тихо отозвался Игорь. — Не ждите меня…

— Как скажите, приор… Только не опаздывайте. Казнь состоится во время, — и Мигель исчез.

Климов еще несколько минут постоял у окна, бездумно уставившись в одну точку, потом все же вышел.

Улица вновь встретила его удушливой испепеляющей жарой; на безупречно голубом небе не наблюдалось ни одного облачка, и лишь выбеленное горячее солнце продолжало выматывать своим единоличным присутствием все живое вокруг. Игорь сделал глубокий вдох и отправился в путь. Возникшее было желание зайти за Артемом, он подавил на корню, поскольку так и не простил тому непонятное бездействие и безразличие в ситуации с Ксеней…

А на площади уже вовсю шло приготовление к «знаменательному событию»: была воздвигнута специальная трибуна для важных лиц, а по центру установлен столб, вокруг которого несколько мужчин суетливо складывали стопки хвороста, соломы и поленья. Вскоре на трибуне появились архиепископ Перес и остальные члены трибунала, к ним также присоединились бургомистры и его приближенные, а на саму площадь со всех сторон стали стекаться люди, жаждущие «зрелища». Многие из присутствующих были нарядно одеты, будто пришли на праздник, некоторые даже довольно улыбались. От вида их улыбок Игорю стало совсем тошно и захотелось сейчас же провалиться сквозь землю и не видеть всего этого театра абсурда… Если бы это только не касалось Ксени… Но тут рядом с Климовым вновь появился Мигель и пригласил пройти на трибуну, где его ждало отдельное кресло рядом с архиепископом. Единственным, кого Игорь так и не узрел на этом «всенародном празднике», был Томас де Торквемада, но интересоваться о его местонахождении у кого-либо Игорь не испытывал никакого желания.

И вот на подъезде к площади показалась повозка, на которой сидела Ксеня. Она была одета в какую-то бесформенную хламиду, волосы в беспорядке разбросаны по плечам и даже прикрывали часть лица, глаза казались ввалившимися и смотрели на все и всех с полнейшим безучастием, будто она давно смирилась со своей участью, в них не было даже страха, а лишь глухая тоска и безысходность… Ксенино появление народ встретил бурно, кто-то стал выкрикивать обидные слова и ругательства, дети кружились вокруг и тыкали в нее пальцем, смеясь и обзываясь. Когда повозка остановилась у столба, Ксеню стянули с нее и крепко привязали к столбу. Наблюдать за всем этим Игорю было просто невыносимо, но глядеть на благостное и удовлетворенное лицо сидевшего рядом архиепископа было еще противней, что Климову захотелось хорошенько врезать ему, чтобы стереть с его лица блаженную улыбку псевдо-праведника, и он еле сдержался, чтобы не сделать этого, и крепко, до побеления костяшек на пальцах, вцепился в перила кресла.

Когда все приготовления были закончены, архиепископ Перес поднялся со своего места и начал произносить пламенную речь, изобличающую ведовство и ересь, остерегающую от происков Дьявола и, конечно же, полную религиозного фанатизма… В заключении архиепископ предложил всем помолиться, а палач тем временем уже готовил горящий факел, чтобы по первому приказу совершить «акт правосудия»…