Татьяна Шульгина - Король (СИ) Страница 55

— Я здесь не для того, чтобы убеждать вас в том, что все это абсолютная глупость, – ответил литиат. – Пусть король пробует донести до вас правду, он верит в то, что сможет сделать это.

— Правду? – не понял герцог, опустившись на кушетку.

— Что ваш король Эрик, а до него короли Максимилиан и Тибальд решили, что темным напуганным стадом управлять будет куда легче, чем здравомыслящим рассудительным народом. А настоящие колдуны жили среди вас и вы даже не подозревали об этом. Во дворце, который вы охраняли ценой своей жизни, на троне сидел Лоакинор.

Герцог Амато отрицательно мотнул головой, пораженный услышанным.

— Значит, все эти слухи были правдой, – произнес он. – Эрик бежал из города, бросив нас.

— Вы должны были подумать об этом прежде, чем вступили в союз с темными, – Кайна отвернулся, глядя на огонь в камине. – Почему король, который десятки лет сжигает магов и эльфов на костре, вдруг заключает с одним из них союз?

— Мы защищались от эльфов, – попытался возразить герцог, хотя предательство короля подорвало его веру в прежние идеалы.

— Мне все равно, что вы скажете, – маг посмотрел на него. – Люди в Холоу жестокие и бессердечные. Если вы не изменитесь, остальные отгородятся от вас и вашей глупости высокими стенами и ни маги, ни эльфы не придут к вам на помощь, когда болезни или другие бедствия постигнут этот край.

— Но вы-то пришли, – герцог впервые разговаривал с литиатом, и тот оказался куда более резким и пессимистичным, чем о них рассказывала жена, которая встречала полукровок в Вандершире и Итилиане.

— Я пришел сюда, чтобы умереть, – ответил ему Кайна, вновь отвернувшись к огню. – И вижу, что не ошибся в предположениях. Если даже вы, просвещенный добрый человек, так настроены против меня, чего ожидать от других? Осталось только дождаться, когда самый смелый решится избавить короля Тибальда Второго от колдуна и ударит меня ножом во сне.

— Не понимаю, простите, – герцог был крайне удивлен беседой со странным гостем, внешне мало отличавшимся от людей, хотя и носил необычную одежду и был лицом прекрасней эльфов. – Ведь Вандершир победил, вам теперь везде открыты двери, зачем подвергать себя опасности в Холоу?

— Я отвечу вам, – литиат сел напротив, взглянув на собеседника своими миндалевидными темно-зелеными глазами. – Возможно, это поможет вам лучше понять нас.

— Я готов выслушать и попытаться, – ответил герцог, кивнув. За последние полчаса маг сумел каким-то чудесным образом расположить его к себе.

— В этой войне нашими врагами были не люди из Холоу, а темные, – начал Кайна, опустив глаза. – Черные маги, вампиры, оборотни и рэи, прислуживавшие Лоакинору. Почти семьсот лет Лоакинор истреблял нас, не без вашей помощи. Он заманивал нас в ловушки и убивал, иногда сам, чтобы развлечься пытками, иногда отдавая вам. Я не знаю, что было лучше. Только полукровки могли выжить, прячась среди людей. А чистых литиатов становилось все меньше. Незадолго до падения Уайтпорта, литиаты, жившие отделившись от всех в своем городе, оставили земли людей навсегда. Остались шестеро: советник короля Вандершира, его жена и четверо мужчин, один из которых я. Мы не покинули людей на милость Врагу, чтоб тот мог без труда уничтожить вас. Но я остался не из-за людей. Мне до людей нет дела.

Герцог вскинул голову, удивленный такой резкостью.

— Вы сами пригрели его и позволили захватить власть в двух больших государствах. Лоакинор не убил никого из моих родных, чтобы я ненавидел его, о людях я не могу такого сказать. Но я все равно остался, чтобы быть рядом с единственным, кого любил и кем дорожил.

— Это тоже литиат? – спросил герцог, заинтересовавшись историей. Маги оказались не такими уж отличными от людей. Они тоже любили и ненавидели, имели свой уклад жизни и врагов.

— Да, это младший брат Велиамора, – ответил Кайна. – Вы знаете советника.

Герцог кивнул.

— Это самое жизнерадостное и доброе существо, – продолжал маг, неожиданно улыбнувшись. – Но во время взятия дворца, когда Лоакинор едва не погубил Велиамора, он не выдержал и позволил себе слабость. Он позволил своему горю взять верх над состраданием. И я отвернулся от него ради темного. Я вырвал себе сердце, чтобы спасти жизнь врагу. Потому что я литиат, и не могу по-другому. Так неужели вы думаете, что такие, как я, могут убивать людей для забавы, могут травить скот и портить урожай?!

Кайна поднялся и отошел к камину, чтобы собеседник не видел его лица.

— Что ж вы не простите его за минутную слабость? – спросил герцог, теперь стыдясь своих смехотворных обвинений.

— Нельзя манипулировать другим, пользуясь своей властью над его сердцем, – ответил Кайна, стоя спиной. – Это можно простить человеку, ребенку, женщине, но не литиату. Это было серьезное взвешенное решение. За ним следует расплата.

— Все же вы жестоки, – заметил герцог.

— Только к себе, – возразил литиат. – От него я ничего не требую. Он может жить, как пожелает.

Герцог вздохнул, отлично зная, как легко может возлюбленная добиться всего чего угодно, заставляя идти против всего мира и себя самого. Но у него не хватило бы духа оттолкнуть ее, даже за большее. Взяв в жены девицу, герцог Амато знал, что она была фавориткой вандерширского принца, но он так любил ее, что смирился с этой мыслью.

— Что ж, вы заставили меня по-другому взглянуть на вещи, – заключил герцог, понимая, что больше от мага не добиться ничего. Он вновь погрузился в молчаливое созерцание. – Теперь я готов попросить прощения за резкость.

— Я могу сказать, что прощаю, – ответил маг. – Но это будет неправдой, ведь я и не держал зла.

— Мне достаточно такого ответа, – герцог улыбнулся. – Я покажу вам вашу комнату. Уже скоро полночь.

Литиат кивнул и пошел следом в предложенную комнату. Хозяин пожелал ему доброй ночи и пошел поговорить с прислугой, чтобы никому и в голову не пришло что-то затевать против него.

Деревня.

8е. Первый летний месяц.

Виктор проснулся на куче соломы, наваленной в пустом стойле. Он не сразу вспомнил, где находится и как попал сюда. Только с трудом поднявшись, осмотревшись и увидев графа, вспомнил все, что было ночью. Кристиан спал, сидя у стены и опустив голову на колени. Король подошел ближе, надеясь, что тот проснется, услышав шорох соломы, но граф не двигался. Виктор хотел толкнуть его ногой, но не смог. Он выругался и пошел прочь, желая вообще оставить его, а еще лучше запереть снаружи, чтобы соперник так и остался в этой забытой богами деревне. Но, сделав несколько шагов, все же вернулся и встал над ним, внимательно разглядывая. Кристиан выглядел теперь гораздо приличнее него самого. Одет был по форме и даже побрился, что случалось с ним крайне редко. Только короткие волосы торчали непослушно в разные стороны. Виктор толкнул его рукой в плечо и быстро выпрямился, ожидая пробуждения. Граф вскинул голову, посмотрев на него снизу вверх, и неожиданно улыбнулся. Виктор даже отступил на шаг.