Дина Лампитт - Изгнание Страница 55

– Как жестоко.

– Война сама по себе отвратительна. Раньше мне никогда не приходилось видеть смерть, но в Эджгилле я насмотрелся всего вдоволь. Я видел, как люди умирали, и никто не приходил им на помощь, хотя они захлебывались собственной кровью и подбирали свои кишки. Мой кузен лежал на земле окровавленный, и за то, что я наклонился над ним и держал его голову, пока он не умер, я получил выговор от офицера.

– Потому что он дрался на другой стороне?

– Да.

Николь внимательно посмотрела на Майкла при ярком солнечном свете зимнего дня, проникавшего через окна в библиотеке:

– Ты изменился.

– Боже мой! Конечно.

Он действительно изменился, даже внешне: его красивое юношеское лицо огрубело и осунулось, подбородок и скулы приобрели резкие очертания. Майкла Морельяна больше нельзя было назвать нежным, задумчивым юношей. Он казался гораздо старше двадцати одного года.

– Ты тоже изменилась, – сказал он, наклоняясь вперед.

Они сидели в креслах перед камином, лицом друг к другу.

– Как же?

– Во всех отношениях. Я знаю, что у тебя был день рождения, пока мы не виделись, но изменило тебя вовсе не то, что ты стала на год старше, – он взял ее руку и прикоснулся к ней губами. – Я вижу у тебя на пальце обручальное кольцо.

– Да. Я вышла замуж за лорда Джоселина Аттвуда почти сразу после того, как король объявил войну. Мы встретились с ним в Ноттингеме. Проще говоря, Майкл, мой муж спас меня от сэра Дензила.

– Как это?

– Ну, он решил, мой отчим, я имею в виду, что раз мы с ним не настоящие родственники, то наши отношения могут быть интимными. Он старался, мягко говоря, навязать мне себя. А когда я сбежала от него, то встретила лорда Джоселина, и он помог мне.

Глаза Майкла сузились и потемнели, став почти фиолетовыми:

– Ты считаешь, я должен благодарить его за это?

Николь решила сократить разделяющее их расстояние и встала на колени перед креслом Майкла:

– Майкл, не будь таким сердитым. Ты все равно ничего не смог бы сделать. Поэтому не злись на Джоселина. И запомни – он действительно меня спас.

Она собиралась еще сказать, что ее муж – очень хороший человек и у него доброе сердце, но Майкл не дал ей ничего произнести. Перегнувшись через ручку кресла, он прикоснулся губами к ее губам, и последовал поцелуй такой горячий, такой долгий и нежный, что у нее перехватило дыхание. Потом он сполз с кресла и оказался возле нее на полу, лицом он уткнулся ей в грудь, и она почувствовала горячие слезы на своей обнаженной шее.

– Господи! – сдавленно произнес Майкл. – Эта проклятая война! Она отобрала тебя у меня, и я никогда больше не смогу тебя вернуть!

– Никогда – это слишком долго, – бездумно сказала Николь, и, приняв ее слова за поощрение, Майкл снова поцеловал ее, на этот раз еще более нежно.

И она уступила ему, слегка приоткрыв рот.

Неизвестно, что могло бы произойти дальше, но звук приближающихся шагов заставил их сесть в кресла и продолжить прежнее занятие – обсуждение достоинств Грейз Корт по превращению его в военную базу. И только когда Николь спустилась в комнату Джоселина, которую он занимал еще совсем недавно, и обнаружила, что все его вещи пропали, она до конца осознала суть той перемены, которая произошла в доме благодаря этому бесцеремонному вторжению.

Потом она решила разобраться в себе и с прискорбием обнаружила, что хочет Майкла, что ее сущность «коллекционера» вовсе не изменилась, ей нравилось целоваться с ним, несмотря на всю ту необычную страсть, которую она испытывала по отношению к Джоселину. Поняв все это, она почувствовала себя больной.

– Вы проспали весь день, – сказала Эммет, заходя к ней в комнату.

– Да, проспала.

Девушка выглядела слегка смущенной:

– Под одной крышей с господином Майклом вам будет нелегко, госпожа. Но, в конце концов, у вас с ним дочь. Он, кстати, уже видел Миранду?

– Нет еще, он был слишком занят, но я обещала показать ее ему сегодня вечером.

– Только будьте осторожны, чтобы солдаты и особенно лейтенант не заметили, что вы с ним в таких дружеских отношениях.

– Почему ты меня об этом просишь?

– Потому что, если ситуация изменится, и роялисты опять захватят поместье, будет очень плохо, если пойдут слухи о вас, как о стороннице парламентариев.

– Вряд ли меня можно обвинить за хорошее отношение к человеку, с которым я когда-то была помолвлена.

– Сейчас это ничего не значит. Никакие причины учитываться не будут.

Николь вздохнула:

– Какая идиотская ситуация, – потом она замолчала, потому что ее вдруг поразила другая мысль. – Господи, надеюсь Джоселин не вернется, пока они здесь. Он же попадется в ловушку!

– Не бойтесь, он узнает об этом раньше, чем появится в доме. Ведь слуг никто не держит взаперти.

– А как же мистер Холлин?

– Если он не дурак, то будет держаться подальше, хотя Майкл вряд ли обратит внимание на визиты священника.

– И наш изумительный рождественский обед придется отменить…

– Но пуританами являются только лидеры «круглоголовых», – ответила Эммет, – а простые солдаты в этом ничего не понимают. Они любят праздники так же, как и мы.

Николь встала:

– Если я не могу пригласить соседей, тогда и все остальные пролетают с рождественским обедом.

– Конечно, за исключением Майкла, – прямо сказала Эммет.

– Без всяких исключений, – твердо ответила Николь и вышла из комнаты под пристальным взглядом Эммет.

В тот вечер, может быть, это было глупо и неразумно, но Николь ужинала поздно в обществе Майкла потому, что она хотела этого. Явно смущенная и растроенная Эммет принесла Миранду, заботливо одетую в ночную рубашечку. В свете свечей лицо Майкла сделалось нежным, и он тут же начал играть с дочкой. Глядя на них, Николь была тронута до глубины души видом того, как он наслаждается обществом малышки, в тот момент он был нежен и прост и полон искренней любви. Вспоминая о жестоком обращении с детьми и преступлениях, совершаемых подростками, про которые она читала в газетах, и которые были столь ужасны, что ее тошнило при одной мысли о них, Николь радовалась тому, что, хоть и ненадолго, познала материнство в столетии, где не было ничего подобного.

Взглянув на нее, Майкл сказал:

– Ты так хорошо заботишься о нашей дочери, Арабелла. И это занятие тебя очень украшает. Ты выглядишь такой мудрой и уверенной в себе.

– Это я-то уверенная в себе?

– А почему это тебя удивляет?

– Потому что это странно, я еще ни разу не слышала этого слова по отношению к себе.

– Значит, все вокруг ошибаются, – ответил Майкл и поцеловал ей руку.