Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия Страница 55

— Почему⁈ — я буквально кричала.

Ролдао нахмурился, задумавшись.

— Я не могу не принять брошенный мне вызов, — заметил наконец, после минутного раздумья.

— Не можешь или не хочешь?

Наследник завис. И чем дольше он смотрел на меня, тем больше я осознавала, что для него слова «могу» и «хочу» это полные синонимы. Вернее, не так. Он действительно не видит между ними разницы. Вот только на самом деле для него есть только одно слово: хочу. Нюансы появляются тогда, когда речь идёт о других людях.

И тогда Ролдао решил просто не отвечать. Коснулся моего вспотевшего лба, поправляя прилипшие волосы, а затем отвернулся и ушёл.

Я посмотрела на свои руки: пальцы крупно дрожали, это было бы видно даже постороннему взгляду. Мне захотелось вернуться в клинику дона Северино, но с вопросами уже не про наследника, а про меня саму. Я схожу с ума, это очевидно. Общение с Ролдао разрушает мою личность.

Вдруг я осознала, что перестала замечать окружающие меня здания. И то, как покраснели деревья, как шуршит листва. Весь мир начал замыкаться лишь на одном человеке, а чувства смешались: злость, ненависть, страх, гнев, жалость, желание… И это притом, что я точно знала, что люблю именно Криштиана. Что только с младшим принцем мне по-настоящему хорошо, и только с ним я — это я. А хуже того, уверена, Ролдао специально отсекает этот мой спасительный для психики якорь. Здесь речь даже не о банальной мужской ревности, нет. Наследник целенаправленно замыкает мой мир на себе одном.

Я медленно побрела по парку, чувствуя себя совершенно разбитой. А ведь было только утро…

Хочу в Дэльорию. Хочу почувствовать себя свободной. Пусть это на самом деле не так, но мне срочно нужен глоток воздуха, не пахнувшего дворцом.

Когда Дафна бодро стучала копытами, подвозя меня к тихой улице Вольных капитанов, я вдруг поняла, в ком сейчас нуждаюсь больше всего на свете. Я спрыгнула рядом с кофейней, прошла, отвечая улыбкой на улыбку Пирата.

— Кофе. Со сливками. У вас есть термосохраняющий сосуд? Ну или большая бутыль…

Лианора я нашла в нижнем городе. Сегодня завалы разбирали не только полицейские и рабочие, но и солдаты. По-видимому, наша ночная прогулка с наследником престола всё же дала какой-то результат.

Капитан, уже не настолько плохо выглядящий, как в прошлый раз, хоть и усталый по-прежнему, стоял, опершись о тросточку, и наблюдал за работами, а вокруг него с радостным лаем носилась Бриана. Она-то и заметила меня первой. Я успела слезть с лошади, когда сеттер подбежал ко мне, прыгнул, поставив лапы мне на ноги, и ткнулся в ладонь холодным носом. И от этой невинной ласки я неожиданно расплакалась.

— Донья Ирэна? — Лианор приподнял бровь. — Вы снова ищете кого-то?

— Вас, — ответила я, лаская бурно виляющую хвостом собаку, — я привезла вам кофе. Со сливками. Целую бутыль.

Капитан неожиданно рассмеялся, тепло и бархатно, как прежде. Я всхлипнула. Тогда я ещё не понимала, как была счастлива. Лианор внимательно посмотрел на меня.

— Идёмте. Я приглашаю вас разделить со мной завтрак. Ну или обед, я немного потерялся во времени.

Он свистнул собаке и оттопырил локоть приглашающим жестом.

— Давненько мы с вами не болтали, не правда ли? — дружелюбно спросил капитан, когда мы прошли в просторную армейскую палатку, видимо, поставленную для отдыха, и сели за наспех сколоченный стол на лавки. — Вы очень изменились, но радует, что хоть что-то остается неизменным.

И Лианор протянул мне чистый носовой платок. Я уткнулась в него и разрыдалась. Нервы сдали окончательно. Капитан встал, подошёл ко мне и притянул к себе. Погладил по волосам.

— Знаете, Ирэна, — сказал мягко, — я люблю цивилизацию. Она прекрасна. Мир становится лучше, люди — культурнее. Но иногда все эти условности могут здорово осложнить жизнь. Если за зайцем гонится волк, заяц не думает об условностях, о том, как ему сохранить лицо. То есть, простите, морду. Он несётся во всю прыть, спасая собственную жизнь. Современный же человек спелёнут по рукам и ногам правилами этикета. Даже падая в пропасть, он аккуратно застегнёт пуговицы на пиджаке, переживая, вдруг кто увидит его растрёпанным.

Я судорожно вздохнула.

— У него Доменика… И Криштиан… И я не могу их бросить…

Лианор присел рядом, заглядывая мне в лицо.

— Хотите расскажу вам душещипательную историю? Вы всё равно хотели получить ответы на свои вопросы, не так ли? Наша предыдущая встреча дала мне понять, что вы в курсе некоторых особенностей моей личной биографии, верно?

— Я вас не осуждаю. Я…

Капитан хмыкнул.

— Это радует, конечно. Я постараюсь пропустить всё то, что вы уже знаете. Итак, я тогда был молод. Меня только назначили комиссаром. Мой начальник — дон Тимотео дэ Эстэвэс полагал меня весьма талантливым сыщиком и пророчил мне блестящее будущее. К тому же, у меня была любимая жена. Мария Констанса. Чтобы обеспечить наше будущее, я готов был впахивать сутками напролёт. Особенно, когда узнал, что она ждёт ребёнка. И мне предложили весьма любопытное расследование, дело королевской важности. Но не стану утомлять вас подробностями…

— Убийство королевы Арабэллы Луизы, — прошептала я.

— Не стоит лишний раз упоминать слишком высоких имён, — заметил Лианор. — С некоторых пор, я верю в приметы. А они гласят, что чем выше имя, тем пусть оно будет дальше от моей жизни. Когда меня внезапно арестовали, и я узнал, что моего патрона обвиняют в заговоре против короля… Одним словом, я был молод и глуп. Я упёрся рогом и стал весьма впечатляюще изображать из себя благородного рыцаря. Никакие методы убеждения на меня не действовали. Я буквально решил погибнуть за правое дело. Кофе? Нет? А я, пожалуй, выпью.

Он встал, налил из бутыли в большую металлическую кружку и стал пить. Бриана села у моих ног и застучала хвостом по дощатому полу. Допив, капитан обернулся ко мне:

— Я не надоел вам со своими старческими воспоминаниями о делах былых?

— Нет, — прошептала я, — продолжайте, пожалуйста.

— Тут нужно объяснить один нюанс. Я — сын весьма богатых и очень именитых родителей. Моя настоящая фамилия — д’Элионор. Мы отчасти родственники ингварским королям, но мои предки в ходе восстания вольных капитанов перешли на сторону мятежников и основали один из знатнейших родов Лузитании. «Почтигранды», так зачастую называют нас. Но, судя по вашему лицу, всё это ни о чём вам не говорит. Вы правы, это действительно скучно. Простите, мне пришлось упомянуть об этом, чтобы вы поняли: когда я заявил родителям, что женюсь на дочери простого механика, они вычеркнули меня из семьи, оставив без имени, наследства и содержания.

Ничего себе! Я изумлённо уставилась на него. Какие, однако, пассажи…

— Я был молод, и такие мелочи меня не смущали. Дон Эстэвэс, с которым мы были знакомы ещё по прежней жизни, рекомендовал меня в полицию на должность следователя, и довольно скоро мы с женой переехали со съемного чердака на съёмную квартиру. А теперь вернёмся к моему тюремному заключению, потому что загружать вас лишними подробностями я не хочу. Надеюсь, вы понимаете, что после ареста меня тотчас разжаловали и уволили? И Мария Констанса осталась без средств к существованию. Буквально на улице. К этому времени у неё из родственников никого не было. И, пока я играл в героя, моя любимая женщина просила милостыню и медленно умирала. К чести королевского следователя, он разрешил нам свидание. Конечно, подлец понимал, что что вид страдающей жены сломит моё сопротивление. И он сломал. Но я жалею не об этом. Я жалею о том лишь, что было уже слишком поздно…

Лианор замолчал, снова налил себе кофе, но пить не стал, покрутил кружку в руках и покосился на меня.

— Жизнь не всегда даёт нам выбор между хорошим и лучшим, Ирэна. Это только кажется, что вы можете кого-то спасти. И Доменику, и Криштиана, и… того же красавца-наследника. И вот эти благодушные и благородные намерения порой приводят к тому, что вы теряете всё. Я редко раздаю советы. Вам, пожалуй, слишком часто. Позвольте ещё один: никогда не спасайте того, кто не спасает себя сам. Не пытайтесь вытащить из воды того, кто не плывёт к берегу. Не спасайте обречённых. Спасайте себя.