Суженая мрака (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна Страница 56

Под «кандалами» сначала проявился рунический рисунок, тот самый, что обвил наши запястья после жуткого ритуала, устроенного темными недоучками. Дальше он, будто напитавшись силой, так расширился и приобрел объем, что обволок навязанное мне черным драконом «украшение». Теперь мои руки обвивают аж двойные браслеты, физические и магические.

— Но как? Они же впитались после ритуала. Я думала, глюк и…

Мой растерянный и обескураженный лепет Келео вновь оборвал:

— Я скрыл специально, не хотел, чтобы кто-то еще обнаружил нашу связь. И помешал моим планам. Хотя некоторым хватило и других мелочей, чтобы понять, но вмешаться никто не успел.

Ну хоть не мучил загадками, поэтому и не обидно, что в очередной раз оборвал меня на полуслове. Не сложно догадаться, кто оказался в курсе нашей связи. Ректор и темные, которые там были. Еще не зная, как к этим новостям относиться, я попробовала удовлетворить любопытство:

— А связующие нити истинных у черных бывают?

Келео следил за моим настроением как дракон за своим сокровищем, пристально и с хозяйским удовлетворением. И отвечал, по-видимому, полно и ничего не скрывая:

— У темных в принципе не бывает связующих нитей, ведь они связывают души. У всех, кроме черных драконов. Мы — единственное из магов Тьмы исключение. Но, в отличие от светлых, у нас связующая нить появляется лишь тогда, когда рождается любовь. Если рождается… Часто таким как я приходится довольствоваться лишь супружескими браслетами суженых, вместо полной связи истинных.

Выслушав суженого, несколько секунд смотрела прямо ему в лицо. По-своему красивое лицо, но, ничего не поделать, хищное и нечитаемое. «Любовь рождает свет! Любовь порождает любовь!» — вот слова Древнего. Истинная связь для любого дракона — любовь, сильнее которой ничего нет. А у темных наоборот, именно любовь порождает истинную связь душ. Теперь хотя бы понятно, что пытался втолковать мне Прародитель. Вздохнув, я опустила взгляд на браслеты, на знак своей принадлежности этому мужчине. Чужому. Пусть всего-то магический знак и практически никому не видимый, кроме меня и единиц, которых, может, и не встречу никогда. Эта мысль натолкнула на очередной вопрос:

— Почему истинность и Тьму видят лишь некоторые? И только светлые?

Келео смотрел на меня слишком долго и изучающе, словно оценивал и прикидывал что-то, прежде чем ответил:

— Темные не способны видеть связь светлых. — В его голосе я опять уловила едва ощутимую печаль или сочувствие. — А светлые… По-настоящему сильные целители могут видеть связи истинных, а вот Тьму и ее суженых могут видеть лишь те, кто в предыдущей жизни умер страшной и мучительной смертью. Смертью, которую перерожденная душа так и не смогла забыть.

Я облизнула пересохшие губы — вот тебе и подарок от высших за муки. Вспомнила вчерашний день и выпалила осипшим голосом:

— А ректор? Маго Лейтар Белый как же?

Келео нахмурился, задумавшись, подбирая слова и, похоже, сочувствуя, другу и коллеге. И говорил про него с уважением и сожалением:

— Я никогда не встречал никого настолько скупого и в тоже время настолько щедрого душой как Лейтар. Никого другого, кто бы до дрожи в руках, со священным трепетом относился к еде, кто бы даже сытым испытывал голод. Кто не может оставить в своей тарелке хотя бы крошку. Знаешь, о чем это говорит?

— Вероятно, он умер от голода в прошлой жизни.

— А чего боишься больше всего ты? — неожиданно спросил Келео, почти поглощая меня черными глазами-омутами.

— Боли, — невольно призналась я.

Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, наконец он хрипло произнес, нет, скорее поклялся:

— Я постараюсь никогда не делать тебе больно, Алера!

Не в силах подобрать нужных слов, я пожала плечами. Келео отпустил меня из плена своих глаз, поднял пузатый бокал с вином и сделал большой глоток. Почему-то показалось, что это откровение про боль и смерть что-то изменили в его отношении ко мне. Самую капельку, но тем не менее.

Я тоже решила промочить горло. Нам, редкостной троице, родители не позволяли пить вино, тем более другие высокоградусные напитки, считая, что дури нам хватает и своей. Только по праздникам, да и то лет пять назад впервые официально разрешили. Признаться, братья и раньше втихомолку пробовали, а я и у них была под надзором. Зато сейчас у меня в руках большой бокал с вином по самый край, чуть ли не с горкой налили зачем-то. Вскоре возник легкий шум в голове. И еще вот прям почувствовала, как развязался мой язык:

— Ваша эльфийка каждый раз жила в этой тем… комнате?

— Да, — расстроил меня Келео.

— Вы с ней были на этой же кровати? — проворчала я раздраженно.

— Нет.

— Неужели хватило совести поменять? — вино явно ударило мне в голову, как и ревность.

Келео окинул меня удивленно насмешливым взглядом и неожиданно разозлился:

— В первый раз она кроватью не воспользовалась; двое суток просидев в кромешном ужасе в углу, прыгнула в пропасть. Во второй — целых две ночи провела в ванной, магически запечатав дверь. На третий день — выбралась из комнаты, но лишь для того, чтобы за последующую неделю обследовать замок и вновь отправиться к Свету, приняв жуткой отравы! Хоронить ее синее в черных пятнах тело было особенно приятным занятием, придавшем остроты и пикантности нашему короткому медовому «месяцу». Самое длительное пребывание моей суженой в замке было предпоследним. Целый месяц «счастья» обретения суженой, светлой эльфийки. Видимо, счастье было настолько глубоким, что ее большое и доброе сердце не выдержало и она снова отправилась в полет без крыльев. Так что поверь, мы не успели разделить не только жизнь, но и кровать. Только ненависть.

— Вы хотели сказать в последний раз! Я — не она! — возразила я, нервно косясь на обозленного воспоминаниями дракона.

— Жизнь покажет, — в который раз ответил он, но поинтересовался: —Меня терзает вопрос: откуда подобное «постельное» любопытство?

Мне вспомнился разговор с преподавательницей Даяной, тот самый, что мы вели в ее комнате после фееричного побега от Ньема. Она тогда говорила, что обыватели не знают правды о положении дел. У драконов бывают только истинные связи, даже если они черные. И Келео подтвердил эту информацию. Значит, он тоже, как и обычный, свою пару будет любить? Хранить верность? Обожать и боготворить? Если полюбит! Ох, что-то меня занесло немного, но интересно! Хочется же, чтобы моя супружеская жизнь была как у Хашера и Фиалы, Кло и Майдаша и остальных! Чтобы все было по-настоящему. По-драконьи! Как в красивой волшебной сказке!

— Да вот, думаю: способны ли черные драконы быть верными? Ведь я привыкла к другим отношениям в семье. Истинная светлая связь подразумевает абсолютную верность, любовь и уважение супругов. А темные такие…

— Какие? — поторопил меня Келео, стоило мне многозначительно замолчать.

Я решилась на чистую авантюру, настоящую провокацию. И нагло соврала:

— Ну… к примеру, вы суженую встречали целых три раза, брачную связь, выходит, образовывали. И в академии все знают, что у вас, маго Келео, имеется суженая, но при этом частенько посещаете ветреных прелестниц в Поднебесном. Ну какое к вам доверие? Измените на раз-два!

— Тогда, аго Алера, вам тоже доверять нельзя, — насмешливо парировал он, криво ухмыльнувшись.

— С чего это такие выводы? — опешила я.

— Ну как же, утром вы заявили, что не целованная. Но ведь буквально пару дней назад, во время ритуала, мы целовались и весьма жарко. А вы так быстро забыли об этом. Какая короткая у вас память, как можно ей доверять? Измените на раз-два и забудете…

Вытаращившись на этого… дракона, я ловила ртом воздух, не в силах ответить, пока не сорвалась на грубость:

— А идите-ка вы прочь, дан Келео, из моей комнаты! Я уже наелась! Вами!

Он бросил салфетку на стол, смерил меня насмешливым взглядом и направился к двери, на полпути остановился и обернулся ко мне:

— Алера, та эльфийка была моей суженой, но наша брачная связь не получила физического продолжения. Мы так и не соединились ни магией, ни сердцем, ни телами. Мы оба этого не хотели. Поэтому глупо хранить верность той, кто готов спрыгнуть со скалы, лишь бы быть подальше от тебя.