Лиза Смит - Дневники вампира: Возвращение. Тьма наступает Страница 6

Дамон стал пить его кровь.

От этого было еще больнее, чем от ударов Силы, и Стефан решил, что лучше не дергаться. Острые, как бритвы, зубы, вонзившиеся в сонную артерию, сами по себе не могли бы причинить такую боль, но Дамон, схватив Стефана за волосы, специально повернул его голову под таким углом, чтобы ему было как можно больнее.

И тут Стефану стало больно по-настоящему. Когда у тебя отбирают кровь против воли, а ты сопротивляешься, это невыносимо. Люди, описывавшие это ощущение, сравнивали его с чувством, будто из твоего живого тела вырывают душу. Они были согласны на все, лишь бы избежать этой муки. Стефан понимал: это одно из самых страшных физических мучений, которые ему приходилось переносить. Слезы выступили у него на глазах и поползли по вискам и темным волосам.

Но для вампира тут было и кое-что похуже – унижение от того, что другой вампир использует тебя как человеческое существо, как мясо. В ушах Стефана отдавался стук сердца, когда он извивался под парой острых ножей – клыков Дамона – и пытался пережить унижение от того, что его используют. Хорошо хоть, что Елена послушалась и осталась в комнате.

У него уже мелькнула мысль – что, если Дамон действительно спятил и хочет его убить, – как вдруг он полетел на землю от сильного толчка. Это Дамон отшвырнул его. Стефан упал на землю лицом, перевернулся на спину и увидел, что Дамон снова стоит над ним. Стефан зажал пальцами рану на шее.

– А теперь, – холодно сказал Дамон, – ты сходишь наверх и принесешь мне мою куртку.

Стефан медленно поднялся. Он понимал, что сейчас Дамон вне себя от счастья, – он радуется, что Стефан унижен, что его аккуратная одежда помялась, и к ней прилипли травинки и грязь со скудных клумб миссис Флауэрс. Стефан кое-как отряхнулся одной рукой – вторую он по-прежнему прижимал к шее.

– Какой ты стал послушный, – заметил Дамон, подходя к «феррари» и облизывая губы и десны. Его глаза сузились от наслаждения. – Не огрызаешься? Вообще ни слова не сказал? Пожалуй, стоит почаще давать тебе такие уроки.

Стефан с трудом передвигал ноги. «Что ж, все прошло неплохо, насколько это было возможно», – подумал он, поворачиваясь к общежитию. И остолбенел.

Из единственного окна, не закрытого ставнями, высунулась Елена. В руках у нее была куртка Дамона. Лицо Елены было очень серьезным – судя по всему, она все видела.

Стефан был потрясен, но Дамон, похоже, – еще больше.

Елена покрутила куртку Дамона на пальце и бросила ее вниз. Куртка упала к ногам Стефана.

К изумлению Стефана, Дамон побледнел. Он поднял куртку, и лицо у него было таким, словно ему было мучительно до нее дотрагиваться. Все это время он не сводил глаз с Елены. Потом сел в машину.

– Счастливо, Дамон. Не могу сказать, что это была приятная…

Не говоря ни слова, Дамон включил зажигание. Он был похож на дрянного мальчишку, которого только что выпороли.

– Оставь меня в покое, – скучным хриплым голосом сказал он.

И уехал, оставив после себя тучу пыли и песка.

Когда Стефан закрыл за собой дверь в комнату, взгляд Елены вовсе не был безмятежным. Ее глаза светились таким светом, что Стефан чуть не застыл в дверном проеме.

Он сделал больно тебе.

– Он делает больно всем. И ни на что другое он, кажется, не способен. Но сегодня в нем было что-то странное. Не понимаю, что. Впрочем, сейчас мне наплевать. Ты понимаешь, что научилась строить предложения?!

Он… Елена помедлила. Впервые с того момента, как на той поляне, воскреснув, она открыла глаза, ее лоб прорезали морщинки тревоги. Она не могла составить картинку. Она не знала нужных слов. У него внутри что-то есть. Что-то внутри него растет. Как… холодный огонь, черный свет, – выговорила она наконец. – Но он спрятан. Огонь, который жжет изнутри наружу.

Стефан попытался понять, слыхал ли он о чем-нибудь подобном, но в голову ничего не пришло. Ему все еще было стыдно за сцену, которую наблюдала Елена.

– Я знаю одно: в его жилах течет моя кровь. И кровь половины девушек этого города.

Елена закрыла глаза и медленно покачала головой. Потом, словно решив сменить тему, она похлопала рукой по кровати.

Подойди, – властно приказала она, взглянув на него снизу вверх. Золотой свет в ее глазах был ослепительным. – Позволь мне снять… эту боль.

Стефан замешкался, и она протянула к нему руки. Стефан понимал, что не должен идти в ее объятия, но ему и правда было больно – особенно болело самолюбие.

Он подошел к ней, наклонился и поцеловал ее волосы.

3

В тот же день некоторое время спустя Кэролайн сидела с Мэттом Ханикаттом, Мередит Сулез и Бонни Маккалог, и все вместе слушали, как Бонни разговаривает по мобильному телефону со Стефаном.

– Лучше непоздним вечером, – говорил Стефан. – После обеда она ложится спать, да и вообще, через пару часов спадет жара. Я сказал Елене, что вы придете, и ей не терпится вас повидать. Только запомните две вещи. Первое: после ее возвращения прошло всего семь дней, и она еще не до конца… пришла в себя. Я думаю, некоторые симптомы, которые сейчас у нее есть, через пару дней пройдут, но вы все-таки постарайтесь ничему не удивляться. Второе – о том, что вы здесь увидите, никому ни слова. Никому.

– Стефан Сальваторе! – Бонни была возмущена до глубины души. – Мы столько пережили вместе, и теперь ты утверждаешь, что мы трепло.

– Я не утверждал этого, – отозвался мягкий голос Стефана, но Бонни не унималась.

– Мы сталкивались с буйными вампиршами, с призраками города, с оборотнями, с Древними, с потайными склепами, серийными убийствами… с Дамоном – и хоть раз кому-нибудь разболтали?

– Извини, – сказал Стефан. – Я просто хотел сказать, что, если узнает хоть одна живая душа, Елена уже не будет в безопасности. Информация сразу же попадет в газеты. Погибшая девушка воскресла. И что нам делать тогда?

– Я тебя поняла, – коротко сказала Мередит, наклонившись вперед, чтобы Стефан мог ее видеть. – Не беспокойся. Каждый из нас даст клятву, что не скажет ничего и никому, – на секунду ее темные глаза сверкнули на Кэролайн.

– Обстоятельства вынуждают меня задать вам один вопрос, – Стефану пришлось вспомнить все приобретенные в эпоху Возрождения навыки дипломатии и куртуазности, тем более что из четырех его собеседников три были представительницами прекрасного пола. – Имеются ли в вашем распоряжении средства сделать эту клятву действенной?

– Думаю, имеются, – вежливо ответила Мередит, на этот раз глядя Кэролайн прямо в глаза. Кэролайн вспыхнула, и ее бронзовые щеки и шея стали пунцовыми. – Мы примем необходимые меры предосторожности, после чего появимся у вас непоздним вечером.