Инга Ольховская - Хроники Алаварна Страница 6

— Кажется, кое-кто из моих оппонентов будет неприятно удивлен скоростью твоей адаптации, — сквозь слезы простонал Гедеон.

Еще минут пять повеселившись, мы трое успокоились.

— Хорошо, — сказал, отсмеявшись, Гедеон — сейчас я верну вам воспоминания тех эльфов, в телах которых вы находитесь. Но есть одно «но» — поскольку на каждого из вас по одной капсуле, то правильно рассортировать воспоминания я не смогу. Они, как бы сказать, перемешаются с вашими.

— Это у нас что, в голове каша будет что ли? — недовольно осведомился Леха.

— Или шиза? — заволновался я.

— Нет, каши не будет, — категорически сказал Гедеон, — и раздвоения личности тоже. Сейчас попробую объяснить. Представьте себе, что ваша память имеет два уровня. Первый уровень — это воспоминания, которые вы получали сами лично, своим опытом. Есть второй уровень — это воспоминания, полученные другим путем — которые вы услышали от кого-то или, например, посмотрели в кино, или прочитали в книге. Так вот, будь у меня хотя бы по паре капсул на каждого из вас, я бы мог разместить новые воспоминания на первом или втором уровне в вашем сознании; при этом ваши текущие воспоминания не пропали бы, а были бы вытеснены на первый или второй уровень соответственно, в зависимости от того уровня, где они находятся сейчас. В нашем случае новые воспоминания лягут в вашу память случайным образом, поэтому не удивляйтесь если вдруг вам покажется, что какие-то события из того мира для вас являются как бы рассказанными или подсмотренными, а события из этого мира наоборот будут вам настолько близки, как будто вы их действительно пережили. В любом случае благодаря абсолютной памяти эльфов любое воспоминание будет доступно вам во всех подробностях. Изменится только точка зрения на них.

— А что с ними случилось? — спросил я. — Я имею в виду эльфов.

— Они погибли. — Сказал Гедеон, — нападение орков.

Он сделал хитрый пасс руками и что-то прошептал на непонятном языке и у меня в голове вдруг стали всплывать воспоминания, которых у меня раньше не было. Накатила тошнота и меня качнуло. Так же быстро тошнота отступила.

«Странное ощущение» — подумал я.

А потом я подумал еще раз и еще. И не думайте, что я изображал из себя Штирлица из известного анекдота. Всем вам известен свой внутренний голос? Да- да, именно тот голос, который звучит у вас в мыслях. Он всегда похож на тот, на котором вы говорите вслух, и звучит на вашем родном языке. Так вот мой внутренний голос зазвучал голосом маленькой девочки на языке дроу. Теперь я знал этот язык и он стал моим родным. Челюсть моя, громко клацнув, упала и покатилась под бревно, на котором сидел Гедеон и офигевший Леха. Я попытался заговорить, но сперва неудачно, вернее удачно, но на наречии дроу. Потом напрягся и повторил попытку еще раз.

— Леха, ты на каком языке сейчас думаешь? — сказал я по-русски, но медленно и словно на иностранном языке.

— На русском, — не задумываясь, ответил Леха. — А чё, есть проблемы?

— Угу, — кивнул я головой. — Я думаю на языке дроу, — все также медленно проговорил я.

— Как так? — Искренне удивился Леха.

— Это нормально, — отозвался Гедеон, — это то, о чем я говорил, язык дроу в твоей памяти лег на первый слой, вытеснив русский на второй. Видимо мать учила вас не только светло-эльфийскому, в конце концов, благодаря своей памяти эльфы обычно знают все языки этого мира, но и наречию дроу.

— Но я теперь плохо говорю по-русски. — Возмутился я.

— Ерунда. Это вопрос практики, — отмахнулся Гедеон. — ты же его совсем не забыла?

Я утвердительно покачал головой.

— Как я и говорил, ничего страшного в этом нет, — продолжил Гедеон, — тем более внедренные воспоминания всего-то занимают 14 лет. Если бы вы попали в тела эльфов, которым несколько сотен лет, память которых в несколько раз превышает вашу собственную, вот это было бы интереснее.

— Да уж, — хмыкнул я и погрузился в беглый просмотр вех моей новой 14-тилетней жизни.

Меня звали Тинувиэль. Странная была у меня семья. Мать, отец, брат — светлые эльфы, а я дроу. Мои отец Эльроход и мать Анфирэль нашли меня младенцем, плывущей в корзинке по водной глади великой Эйне, берущей свои истоки где-то в глубине загадочных Великих болот, куда уже много тысяч лет не ступала нога ни одного жителя этого мира. Как ни странно они взяли меня, темную, в свою семью. И никто их за это не осудил, поскольку они были не похожи на остальных светлых Эльфов. Жили обособленно в лесу, который называли Диким, поскольку магия эльфийского леса не действовала в этом месте и эльфы здесь никогда не селились. Другие эльфы их считали чудаками. У моих приемных родителей был сын Филадил — мой названный брат и погодок. Росли мы с ним вместе как брат и сестра и не задумывались никогда кто темный, а кто светлый. Мы были просто детьми. И вот сегодня наше детство закончилось, хотя у практически бессмертных эльфов и 100-летние оболтусы считаются детьми.

Дикий лес — этот клочок великого леса, выступающий в степи — вотчину орков, но как я уже говорил, эльфы в этом лесу не селились и здесь жила только наша семья. Орки — эти дети степей тоже предпочитали не соваться в лес дальше, чем на две сотни шагов. Но вот сегодня, в этот совершенно не прекрасный и пасмурный день, к нашему домику в самом сердце Дикого Леса, пройдя по руслу местной речушки со странным названием Переплюйка, вышло несколько десятков орков. Что им понадобилось в глухой чаще осталось загадкой, но наш маленький домик оказался для них неожиданным призом за дерзость. Что могли противопоставить этой толпе дикарей пара взрослых эльфов и пара подростков, у которых и дар то магический еще не проснулся? Как ни странно — это последнее воспоминание юной эльфийки легло на первый слой моей памяти. И вот я стою и вспоминаю последние страшные минуты чужой жизни, а слезы катятся у меня по щекам и сердце сжимается, как будто я только что пережила это все сама.

«Ну, вот я уже и думать о себе начала в женском роде». — Я криво улыбнулась — «Наверное опять что-то не на тот слой легло. Хотя так может и правильно. Обратного пути нет, а заработать шизу, думая о себе в мужском роде, и при этом говорить с другими в женском мне как-то не улыбается. Да и проколоться так гораздо проще».

— Все нормально? — Спросил Гедеон по эльфийски.

— Да, — ответила я, улыбнувшись сквозь слезы, тоже по эльфийски.

— Не нужно плакать, — Стал гладить меня по голове Гедеон — все уже позади.

Леха стоял молча, и смотрел в одну точку. Наверное, тоже вспоминал, но реагировал он на это сдержано — по-мужски.

— Скоро сюда могут вернуться орки. Вам лучше уходить. — Заметил Гедеон. — Все вопросы мы утрясли и дальше вы должны действовать сами. Думаю, вам стоит начать называть друг друга вашими местными именами, под которыми вас могут знать. А тебе, девочка моя, лучше начать говорить и думать о себе как о женщине. Так будет легче.