Её чудовище - Купава Огинская Страница 6

Ночью гостиная Улисы выглядела мрачновато. Особенно сейчас, когда Барон, словно играючи, вскрыл защиту дома (а защита у Улисы была отменной, не чета моей) и с невозмутимым видом осматривался.

Стоял он посреди гостиной, рядом с низким столиком из черного дерева, продолжая держать на руках меня, оглушенную тонким писком поврежденного защитного плетения. И мне с такой высоты было прекрасно видно, как замерзает пол, а на щегольские ботинки из мягкой кожи медленно наползает корочка льда…

Барон ругнулся, топнул ногой, и все прекратилось. Защитная магия больше не пыталась его сдержать, писк оборвался.

В дверях, держа перед собой руку с проскальзывающими между пальцев искрами, появилась взбешенная Улиса.

По подолу ее кружевной сорочки пробегали зеленые всполохи, на растрепанных рыжих волосах плясали язычки пламени. И глаза ее угрожающе горели зеленым огнем. Ведьма была в полной боеготовности, прекрасна и устрашающа одновременно… А потом она встретилась взглядом с Бароном, и огонь потух. Медленно опустив руки, Улиса несколько секунд стояла, пошатываясь на ослабевших ногах, боролась с собой, но все равно рухнула на колени, униженно преклоняясь перед Высшим.

– Ведьмы, – покачал головой Барон, не считая нужным скрывать свое пренебрежительное отношение. Снисходительно добавил: – Люблю ваше племя.

Улиса молчала, уткнувшись лбом в пол, напряженная спина ее чуть заметно подрагивала. Ведьма чувствовала силу Высшего и не могла ей противиться. В отличие от меня, например. Я ничего такого не ощущала и на Улису смотрела с сочувствием.

Барон, гадская его натура, решил сразу прояснить важные вопросы и, не стесняясь, обрушил на Улису всю свою мощь… или не всю. Судя по тому, что она все еще дышала, Полуночник великодушно сдержался. Проучил ведьму, но не причинил ей особого вреда.

– Не надо, – прошептала я, напряженно глядя на распластанную на полу ведьму. Даже понимая, что моя просьба для Барона ничего не значит, смолчать не смогла.

Как ни странно, мучить несчастную и дальше он не стал.

– Поднимайся, – велел сухо, и Улиса перестала дрожать.

Медленно, с трудом, она встала на подгибающиеся ноги и тут же чуть не рухнула обратно, услышав властное:

– А теперь сними с нее свою защиту.

– Но я… – Улиса выглядела смятенной и непривычно молодой. Почти девочка. Напуганная, растерянная, очень несчастная.

– Ты – самонадеянная дура, – жестко припечатал ее Барон. – Сделала все, чтобы защиту невозможно было взломать без вреда для ее здоровья.

Меня встряхнули, предлагая внимательнее присмотреться к жертве опасных ведьмовских экспериментов.

– Мою защиту в принципе невозможно взломать, – вскинулась Улиса, и на одно короткое мгновение на смену напуганному ребенку пришла та самая уверенная в себе вредная ведьма.

Промелькнула в голосе, взгляде и уязвленно поджатых губах и исчезла, сметенная спокойным:

– Я нашел три возможности вскрыть защиту. К сожалению, ни один из вариантов нельзя назвать безопасным.

Поймав виноватый взгляд Улисы, я тяжело вздохнула, со странным чувством осознавая, что защита ее от Барона меня таки не спасет… Хотя, судя по всему, от него вообще ничего не спасет.

Сомнительной удачей с большой натяжкой можно было бы, конечно, считать то, что мои кровно заработанные денежки, потраченные на эту ненадежную защиту, Улисе придется вернуть. Профессиональная ведьминская гордость не позволит ей оставить их себе.

Улиса возилась долго. Периодически с ужасом поглядывая на Барона, устроившегося у окна. В лунном свете он казался нереальным, но все равно очень жутким.

Ведьма была впечатлена и, подозреваю, уже не хотела знать, как целуется это Полуночное чудовище.

Я тоже совсем не хотела этого знать и вообще не хотела иметь дел с Высшим, но Барон не отрываясь следил за нами, и предвкушающий взгляд его страшных глаз обещал мне много неприятных минут.

Стоило Улисе закончить, как меня вырвали из ее похолодевших рук, резко крутанули и прижали к себе, вжимая мою голову в жилет на груди. Лбом прямо в маленькую острогранную пуговицу, выточенную из черного агата.

Я не успела даже пискнуть, когда перед глазами засеребрилось ослепляющее сияние открываемого перехода.

Ведьма сдавленно охнула, когда Барон вместе со мной растворился в лунном свете прямо у нее на глазах.

И стоило нам только вернуться обратно на мою кухню, как я услышала проникновенное:

– Дорогая, постарайся больше меня не расстраивать.

Сказано это было очень внушительно, я прямо весь ужас своих неприятностей прочувствовала, что ждут меня, если вдруг я буду иметь глупость еще раз расстроить Барона.

А ведь счастье было так возможно… целая неделя покоя. Неделя! Ну как он меня нашел?

Хотя вопрос, конечно, риторический. У Высших столько талантов, что простым смертным вроде меня и не снились.

Наверное, мне вообще стоило радоваться, что чудовище у нас одно и оно не хочет меня убивать.

На самом деле нам всем очень повезло: после разлома мира наш остров оградила естественная защита, преодолеть которую было довольно сложно. Потому жили мы достаточно мирно, притесняемые лишь Полуночным Бароном… и жрецами Многоликого.

На материке же дела обстояли куда как печальнее. Там, помимо выбравшихся из разлома монстров, почитаемых за богов, появились еще и обычные чудища вроде хейзаров. Человекоподобные, но жуткие создания официально считались детьми одной из Высших, ставшей богиней… Дети ее, что печально, тоже людьми питались. Раньше. До того, как всех людей в резервацию загнали, для их же блага…

Конечно, если так подумать, то Барон еще не самый худший вариант.

Оптимизм мой был ярким, острым и кратковременным. И погребен оказался под сметающим все на своем пути голодом Высшего, не пожелавшего ждать, пока я приду в себя после перемещения и подготовлюсь к очередному донорству.

Зажмурившись, я попыталась не то чтобы вырваться, но хотя бы немного отстраниться. Прекратить вжиматься в подрагивающее от напряжения тело и чуть ослабить напор Высшего. Хриплое угрожающее рычание сообщило, что это плохая идея.

Барон жадно тянул мою жизнь, кажется, совсем позабыв, что обещал не выпивать полностью…

Укусила его я исключительно из-за желания жить. Высший вздрогнул. Отстранился.

– Надеюсь, это не войдет у тебя в привычку, – хрипло заметил он.

Я глубокомысленно промолчала, занятая исключительно проверкой своего состояния. Как ни странно, но ноги не подгибались и слабости почти не было. А из неприятных ощущений лишь легкая усталость и слабый голод.

Кажется, я запаниковала и цапнула его раньше, чем следовало.

И теперь ожидала, что он затребует продолжения, заявит, что я пожадничала, и возьмет столько, сколько, по его мнению, я ему должна.

И завтрашний день я проведу в сонном отупении.

Действительность оказалась куда как ужаснее.

– Но ты права, я не должен забывать, что ты человек и жизнь твоя слишком хрупка.

Меня эти слова изрядно напрягли, как и то, что Барон не торопился разжимать рук. Я прямо чувствовала, как огромная неприятность готовится обрушиться на мою несчастную голову. И