Поющая для дракона. Книга 2. Пламя в твоих руках - Эльденберт Марина Страница 6

– Нет. В его палате.

– Охренеть.

Ну да, я примерно так себя и чувствую. Сейчас немного проснусь, и все станет замечательно. А пока побуду немножко охреневшей, мне сегодня можно.

Все-таки отхлебнула кофе: он оказался чересчур крепким, подруга сделала на свой вкус. Понимала, что живой и без подробностей меня не выпустят. Поэтому дабы не затягивать, рассказала все – начиная с арии Артомеллы и заканчивая последними событиями. Если честно, было немного страшно сознаваться в наличии у себя иртханской крови, но Лэм слушала внимательно и ни разу не перебила. Любительница вставить словечко, сейчас она молчала, даже когда я брала тайм-аут.

– Сразу почему не сказала? – только и спросила она, когда мы свернули с центральной аллеи на петлявшую хвостом пустынника дорожку.

– Не знаю. Боялась.

– Чего?

– Что ты не поймешь.

– Дурища.

– Ага, – легко согласилась я.

И широко улыбнулась, просыпаясь окончательно. Вот она, сила дружеских поболталок.

Марр потянулся понюхать сумку проходившей мимо девушки, и та с визгом отпрыгнула в кусты с мятыми фантиками листвы. Не ожидавшей столь бурной реакции виар сиганул в соседние, из-за чего я чуть не выронила кофе и только благодаря крепкой дружественной руке Лэм удержалась на ногах.

Людей в парке сегодня оказалось много, несмотря на погоду. Прозрачный воздух искрился от яркого света, на потемневшей траве поблескивали капельки влаги. Здесь сказывалась близость Гельеры, из-за чего было еще более зябко. Сквозь поредевшие деревья просматривался залив и далекие очертания пустошей. Удивительно резкие, несмотря на разделявшее нас расстояние. Вода отзеркаливала мазки тяжелых облаков с темной каймой, тянущееся вниз ослепительно-яркое небо, в котором змеились ленты аэроэкспрессов и мельтешили флайсы.

– Что насчет второй новости?

– Твой бывший жаждет примирения, – фыркнула Лэм.

Я только головой покачала. Даже когда мы встречались, Вальнар не проявлял такого завидного рвения по покорению меня.

– Он достал Дрэйка на тему устроить у нас вечерние посиделки, а потом в самый удачный момент оставить вас одних.

Похоже, Вальнар до сих пор не осознал, что все кончено. Что закончилось все в ту минуту, когда он появился с новой подружкой на пороге квартиры Лэм. Было ли это сделано нарочно, потому что он решил, что я уже достаточно помучилась и можно брать горяченькой, или просто так, для меня больше значения не имело. Равно как и та рыжая девица.

Вот именно, что та.

Хотя по большому счету, я не имела ни малейшего права ревновать Халлорана.

Но оно как-то само собой ревновалось.

– И что говорит Дрэйк?

– Говорит, шел бы он пустошью. Пусть сам тебя добивается, а если не может – пусть отваливает.

Обожаю своих друзей.

Мы навернули почетный круг и вышли из парка, трусцой пробежались по улице – изо всех нас только горячий Марр не чувствовал себя окоченевшей сосулькой. Можно было пройти до лифтов, которые поднимут нас сразу к моей квартире, но я уже основательно продрогла и решила, что голос мне дороже. Да и Лэм призналась, что жаждет повторить кофе, желательно с печеньками. Что касается меня, желудок однозначно намекал на то, что его пора покормить, как пропустившего завтрак.

В итоге мы нырнули на нижние уровни стоянки, где тепловые завесы создавали пригодные для жизни условия. По пешеходной дорожке направились к лифтам, и тут Лэм дернула меня за рукав.

– Ох ты ж…

Проследила ее взгляд – в сторону рядов временной парковки, и чуть было не выдала парочку нецензурных слов.

Вжатая в дверцу ярко-синего спортивного флайса, Танни целовалась с невысоким темноволосым парнем. Взасос.

– А…

Это было единственное, что я успела сказать, потому что подруга запечатала мне рот ладонью. А потом вцепилась в локоть мертвой хваткой и шустро поволокла в заданном направлении. Марр покосился в сторону сестры, приглушенно заурчал, но когда поводок натянулся, все-таки потрусил за нами. Чтобы вызвать лифт, Лэм пришлось меня отпустить, и я тут же яростно зашипела:

– Ты что творишь?

– Остынь, мамаша. Сейчас домой придем и поговорим.

– Я и здесь с ними неплохо поговорю.

Как раз в этот миг дверцы лифта распахнулись. Лэм выхватила из кармана карамельку и подбросила в кабину:

– Марр, еда!

Внутрь меня внесло. Зубы клацнули в воздухе у самого пола, конфетка даже не успела упасть.

Подруга зашла следом и нажала кнопку моего этажа.

– Ну и чего ты так кипятишься?

– Чего? – спросила я, когда наконец обрела дар речи. – Чего? Там Танни! Лижется с каким-то молокососом!

– Пфф. Ты что, в ее возрасте с мальчиками не целовалась?

– Целовалась! Но это другое.

– Да ну?

Лэм приподняла бровь.

– Она меня обманула. Сказала, что будет ночевать у подруги.

– Но это не значит, что стоит девчонке портить свидание.

Пока я придумывала, что могу сказать подруге по поводу ее воспитательных советов, чтобы вышло не слишком грубо, мы приехали. Быстро прошли по коридорам – отсюда до квартиры нужно было идти в обход, и остановились у двери.

– Моему папаше было пофиг, с кем я тискаюсь, – хмыкнула Лэм, пока я доставала ключи. – Когда он напивался, кричал, что я такая же ларрка, как и моя мать. Когда они разошлись, она посадила меня за учебники и говорила, чтобы если увидит рядом с каким-нибудь наблом, выдерет, как мне и не снилось. В результате я нихрена не разбиралась в парнях. Мне казалось, чем круче, тем лучше. Поэтому в четырнадцать я переспала с капитаном школьной команды по гратхэнду, и на следующий день об этом узнала вся школа.

Да уж, юность Лэм была гораздо «веселее», чем моя. Первый поцелуй у меня случился в двенадцать лет, с одноклассником. Мы целовались под рядами трибун, где собирались зрители во время чемпионатов по гратхэнду, и мне сосем не понравилось. Было мокро и противно, во всех смыслах – во-первых, шел дождь, а во-вторых, парень полез ко мне с языком, хотя совсем этого не умел. Потом мы еще пару раз сходили в кино, на этом моя первая любовь и закончилась. Она научила меня тому, что симпатичные мальчики не всегда умеют целоваться.

– Так что мой тебе совет, лапонька. Остынь, не наезжай на девчонку. И вообще сделай вид, что этого не было.

– Тебе легко говорить, – буркнула я. – И что ты предлагаешь? Забыть, что она непонятно где всю ночь пропадала?

– Выбери удобный момент и дай ей понять, что ты не против их романа. Она ведь не просто так подружкой прикрывается. Как ты в последний раз ее друзей встретила?

Ладно, знакомство с Грэнсом и Карроком у меня не задалось, и вообще плохо закончилось. Но этот Мик вроде как должен быть поприличнее.

– Пусть она пригласит его домой. Глядишь, парень тебе понравится.

– А если не понравится?

– Если не понравится, тогда и подумаешь. Главное не перегнуть палку. Чуток передавишь – так и будет вешать тебе драконью чешую на уши, и ничем хорошим это не кончится.

За этими разговорами мы переместились на кухню вместе с Марром. Разбуженный конфеткой аппетит требовал подкрепиться чем-нибудь посущественнее, поэтому начались ритуальные пляски около миски.

Если честно, я не знала, как поступить: с одной стороны, желание высказать Танни все и посадить под домашний арест еще на недельку не прошло. С другой, в последнее время она даже ни в какие неприятности не влипала, ходит вся такая мечтательная, из школы мне не звонят, и вообще. Может, этот Мик на нее хорошо влияет?

– Может, ты и права, – призналась я, когда мы уселись за стол.

Малюсенькие сэндвичи исчезали с тарелок быстро, а в кофе я добавила побольше камартового флара – для аромата, и сливок.

– Я всегда права, – сообщила Лэм. – Когда не ошибаюсь.

В подтверждение ее слов щелкнул замок, бухнула об пол сброшенная с плеча сумка, и спустя минуту Танни заглянула на кухню. Счастливая. С сияющими глазами и показательно припухшими губами. Мою сестру вообще редко можно застать с улыбкой: не язвительно-саркастичной, не скептической – с высоты максимализма переходного возраста, а вот такой – безоблачно-яркой. Как летнее солнце.