Алиса в Зомбилэнде - Джена Шоуолтер Страница 6

развилке, где надо было повернуть направо или налево. Если поедем налево, то никогда не доберемся. Серьезно. Если придется слушать папину истерику дольше получаса, то я просто из окна выкинусь, да еще Эм прихвачу из чувства сострадания. Если же повернем направо, то дело ограничится короткой поездкой и недолгим приступом паники, который вскоре пройдет. — Я так помчусь, что ты и не заметишь кладбища.

— Нет. Слишком рискованно.

— Ну, пожалуйста, папочка, — попросила я, вовсе не пытаясь никем манипулировать, как раньше с мамой. — Ради меня. В честь моего дня рождения. Я больше ничего не попрошу, честное слово, хотя вы, ребята и забыли про мой праздник, и я никогда не получала подарков.

— Я… я… — Его взгляд метался, сканируя близлежащие деревья на предмет угрозы.

— Пожалуйста. Эм нужно уложить в кровать и поскорее, а то она превратится в Лилию с шипами. — Мы дали ей это прозвище давным-давно. Сестренка тогда устала, хотела спать и устроила нам сущий ад.

Эм надула губы и шлепнула меня по руке. Я пожала плечами, мол, ну а что, ведь так оно и есть.

Папа тяжело выдохнул.

— Ладно. Ладно. Только… езжай, как ветер, малышка, — попросил он, целуя маме руку.

— Обязательно. Обещаю.

Родители обменялись нежными улыбками. Я чувствовала себя так, будто подглядываю; некогда они частенько наслаждались такими вот моментами взаимопонимания, но с годами улыбки на их лицах появлялись все реже.

— Ну ладно, поехали. — Мама крутанула руль вправо и, к моему несказанному удивлению, действительно помчалась со скоростью звука, перестраиваясь из ряда в ряд, гудя при обгоне и подрезая другие машины.

Вот это да! Когда мама пару раз пыталась научить меня водить, то жутко нервничала, отчего и я начинала дергаться. Мы не выезжали далеко и не разгонялись выше сорока километров в час даже по близлежащим окрестностям.

Мама старалась поддерживать непринужденный разговор, а я поглядывала на часы на телефоне. Тик-так — и вот мы проехали уже десять минут безо всяких происшествий. Осталось всего двадцать.

Папа по-прежнему сидел, прижавшись носом к окну; от его неровного дыхания стекло запотевало. Может, он все же наслаждался видом гор, долин и густыми зелеными кронами деревьев, мелькавшими в свете фонарей, а не высматривал монстров.

Ага. Ну да.

— Ну, как я выступила? — шепотом спросила меня Эм.

Я сжала ее ладошку.

— Просто супер.

Она нахмурила темные бровки, и я поняла, что это значит. Подозрительность.

— Честно?

— Честно. Всех уделала. Остальные девчонки рядом с тобой — просто отстой.

Эм прикрыла ладонью рот, пытаясь не захихикать.

Я не удержалась и добавила:

— А тот мальчик, что тебя крутил? Думаю, ему хотелось столкнуть тебя со сцены, чтобы люди, наконец, обратили внимание и на него. Честно, все только на тебя и смотрели.

На этот раз Эм рассмеялась, не в силах остановиться.

— Так что, хочешь сказать, когда я споткнулась, никто не заметил?

— Споткнулась? Когда? То есть, это была не часть партии?

Сестренка дала мне "пять".

— Хороший ответ.

— Милый, — окликнула мама голосом полным дурных предчувствий. — Включи нам какую-нибудь музыку, ладно?

Ой-ой. Похоже, она хочет отвлечь папу. Я подалась вперед и выглянула. Ну, разумеется. Мы приближались к кладбищу. По крайней мере, вокруг нет других машин, так что никто не увидит, как мой отец сорвется. А это неизбежно. Я чувствовала, как в воздухе нарастает напряжение.

— Никакой музыки, — отрезал папа. — Мне нужно сконцентрироваться, оставаться начеку. Нужно… — Он замер и так вцепился в подлокотники, что костяшки побелели.

Повисла тишина — тяжелая, давящая тишина.

Дыхание отца становилось все чаще и чаще… и вдруг он закричал так пронзительно, что я съежилась на сиденье.

— Вон они! Они сейчас на нас набросятся! — Отец схватился за руль и резко его вывернул. — Разве не видишь? Мы несемся прямо на них. Разворачивай! Надо повернуть назад.

"Тахо" сильно вильнул, и Эмма закричала. Я схватила ее за руку, снова сжала — наверное, слишком сильно, но я не собиралась отпускать сестренку.

Сердце бешено стучало в груди, а на лбу выступил холодный пот. Я пообещала сегодня защитить сестру — и я это сделаю.

— Все будет хорошо, — заверила я ее.

Эм тряслась так, что ее дрожь передалась и мне.

— Милый, послушай, — мягко позвала мама. — В машине мы в безопасности. Никто нас не тронет. Нам надо…

— Нет! Если мы не повернем, они проследят нас до дома! — Отец совершенно обезумел и не слышал ничего из того, что говорила мама. — Нам нужно развернуться. — Он снова крутанул руль, резко — и на этот раз машина не просто вильнула вбок, ее занесло.

Мы все кружились, кружились, кружились. Я сильнее сжала руку Эммы.

— Алиса, — заплакала она.

— Все хорошо, все хорошо, — как заведенная повторяла я. Мир крутанулся, превратился в размытое пятно… машина накренилась… отец выругался… мама ахнула… машина накренилась сильнее… сильнее…

"Замри!"

Помню, мы с Эм любили играть в эту игру. Врубали на полную катушку рок на нашем айподе и дергались, как припадочные. Потом одна из нас кричала "замри!", и мы резко обрывали танец, застывая на месте, и старались не рассмеяться, пока кто-то не кричал волшебное слово…

"Танцуй!"

Как бы мне хотелось заорать тогда "замри!", переделать сценарий, пересадить действующих лиц. Но ведь жизнь не игра, правда?

"Танцуй!"

Машина взлетела в воздух… перевернулась… рухнула на дорогу вверх тормашками… и снова перевернулась. Скрежет покореженного металла, звон разбившегося стекла, крики боли наполнили воздух. Меня мотало на сидении, мозг превратился в вишневое желе, я наталкивалась на какие-то предметы, пока из меня не выбило дух.

Когда мы, наконец, остановились, я была настолько оглушена, сбита с толку, что мне казалось, будто машина все еще движется. По крайней мере, крики прекратились.

Я ничего не слышала, только в ушах немного звенело.

— Мам? Пап? — Пауза. Тишина. — Эм? — Снова никакого ответа.

Я нахмурилась, огляделась. Все вокруг было словно в дымке, что-то теплое и мокрое текло по лицу, глазам, но предметы я различала вполне ясно.

И то, что я увидела, совершенно уничтожило меня.

Теперь уже закричала я.

Мама, вся располосованная осколками, залитая кровью.

Эмма, безжизненно обвисшая на своем сидении, голова вывернута под странным углом, щека разорвана.

Нет. Нет, нет, нет.

— Папа, помоги. Нужно их вытащить!

Тишина.

— Пап?

Я осмотрелась внимательнее — и поняла, что его нет в машине. Лобовое стекло вылетело, и отец неподвижно лежал на осколках в нескольких метрах от нас. Вокруг него в свете фар стояло три человека.

Нет, это не люди. Они просто не могли ими быть. Обвисшая рябая кожа, грязная, порванная одежда. Колтуны на покрытых