Ее темный секрет (СИ) - Риган Хэйс Страница 6

— Э-э-эй! — крикнул Арден, игнорируя вопросы. Эхо его утонуло вдали, ни от чего не отразившись. Никто не отозвался на его клич.

И только сладостный голос не умолкал:

«Ответь на вопрос, Арден, но будь честен перед собою».

Готов ли он пожертвовать чем-то во имя любви к Ниррен? Да он душу свою готов был отдать, лишь бы выбраться отсюда и никогда больше не отпускать ее руку и не прощаться до восхода солнца, когда мир мог их увидеть.

— Готов, — ответил Арден надтреснутым голосом. Он повторил, прокашлявшись, чтобы не вызвать и тени сомнения: — Готов на все.

Голос безмолвствовал, но юноша почувствовал его одобрение, завибрировавшее в темноте. Затем почувствовал, как по ногам и рукам его вновь поползли мерзкие щупальца, которые пугали так, что поджилки тряслись. Он попытался наколдовать огонь и сбросить их с себя, но в этом забытом богами пространстве магия его не работала.

— Что происходит? — закричал он, безуспешно стараясь сбросить с себя налипающую тьму. Она все больше завладевала его телом, пока не облепила целиком. Тьма заволокла глаза, просочилась в уши, проникла в рот, наполнив его сыростью увядания и гнилью.

«Да будет так, — молвил голос, чей обладатель так и не явил свой лик. — Пусть же первородная тьма станет тебе оружием. Пользуйся ею с толком, и она щедро одарит тебя, юный Арден. А когда придет время платить — я запрошу свою цену».

Но Арден ничего не мог ответить — всего его запеленала тьма, точно готовила сырой земле покойника. Он чувствовал, как биение сердца замедляется, а сознание стремительно меркнет. Еще чуть-чуть — и тьма, казалось, высосет последние крупицы его жизни.

«Переродись же, Арден, избранный Тьмой. И неси в мир ее величие».

Когда сознание вновь вернулось к нему, все вокруг было девственно чисто, сквозь зеленые кроны поляну затапливал яркий свет. Тишь и красота окружали его, наполняя искрой жизни, а черной тьмы как будто и не бывало вовсе. Может, ему все приснилось? Но когда он успел задремать на поляне? Арден схватился за голову, все еще чувствуя ушиб, да и грудь по-прежнему ныла. Он приподнял рубаху и осмотрел кожу — на месте ребер растекся огромный синяк. Если он просто упал без чувств и отключился, мог ли он так расшибиться? Едва ли. Вскользь он подумал о недавних словах Ниррен и яблоке, что умял по пути: могли ли недруги в самом деле отравить его? Но затем сам посмеялся своему предположению. Не верилось, что они пойдут на такое.

Сколько вообще времени прошло? Юноша поднял голову к небу и понял, что солнце почти достигло зенита. Нужно поторапливаться к дому Гладуэйт, пока ее сын не отправился к праотцам!

Но как только Арден попытался встать, то боль прострелила ему грудь, снова приковав к земле. Нет, в таком состоянии он далеко не уйдет…

«Готов ли ты заплатить огромную цену за могущество?»

Что этот голос имел в виду? И обрел ли он упомянутое могущество, если то не было дурманом?

Арден не имел понятия, как проверить полученную силу в деле. Он осмотрел ладони — те нисколько не изменились. Ощупал лицо — тот же вытянутый подбородок, нос не отсох и покоился на месте. Весь он был целехонек, за исключением нескольких ребер, и внешне не преобразился, насколько мог судить. Но, может… внутри теперь сокрыто гораздо большее?

Он аккуратно встал, но распрямить спину не смог: боль властвовала над ушибленным телом. Юноша оперся руками на колени и стоял, полусогнутый, медленно вбирая в легкие воздух. Надув грудь как можно плотнее, Арден обломал толстую ветвь дуба. Очистил ветку от листьев и выломал середку, где дерево попрочнее и толще, а затем зажал ее между зубов, чтобы было, куда выплеснуть свои страдания.

И напрягся, что было мочи.

Он всколыхнул внутри всю силу, которую в себе знал, но, когда он сдавленно зарычал от боли, почувствовал, как всколыхнулась и сила, ему прежде неведомая. Она словно обволокла его внутренности и по хозяйскому велению вправила ребра на законное место. Арден до хруста сдавил сучок зубами и все стонал, пока кости срастались. Всего пара мгновений — и он обрел прежнюю целостность.

Теперь он разогнулся и повертел корпусом — боли как не бывало, а синева на коже растворилась. Он взглянул еще раз на свои ладони и вдруг понял, что изменилось совершенно все. Арден схватил оборванную ветку и приставил ее к месту разлома. Под его ладонью заструилась мгла, объяла ветвь и прямо на глазах юноши прирастила древесную конечность обратно. Даже листья, жестоко им ободранные, зелеными почками пробились на ветке, словно ранней весной. Арден пораженно охнул.

Вопреки его глубинному страху, тьма умела не только разрушать, но и созидать. Он видел это своими глазами и мог поклясться, что это было наяву! Сила его преобразилась. То, чего ему не удавалось достичь годами, на что у Альвейна ушла целая жизнь, он обрел, едва моргнув глазом. Побывав в том страшном и пустом месте, он притащил с собой в этом мир нечто, способное поразить воображение. Незнакомая магия влекла его и приводила в экстатическое состояние. Он все глядел на руки и смеялся, как смеются дети, постигающие чудеса окружающего мира.

Не успев как следует нарадоваться, Арден спохватился: он вернулся в реальный мир, где время не оказывало ему услугу и неумолимо бежало вперед, по Колесу. Несясь во всю прыть сквозь чащу обратно, к поселению, юноша предвкушал встречу у старухи Гладуэйт. Что-то скажет ему Альвейн, завидев, как под его целительными руками раны заживают в мгновение ока, без всяких снадобий и приговоров? Ему не терпелось пустить полученную силу в ход, а обещание безымянного голоса уже и испарились из его головы. Арден не думал о плате, которую с него будут взимать. Он думал лишь о гордыне и призрачном величии, которое, как он надеялся, принесет ему заветное счастье.

В тот миг он был счастливее, чем когда-либо…

Но безбожно ошибался.

3

— Что это за дрянь сочится у тебя из-под ладоней?

Альвейн навис над учеником, настороженно всматриваясь, как руки Ардена порождают некую темную материю, которую сид прежде не видывал. Однако вид этой дымообразной магии вызывал у него неприязненные ощущения. В воздухе запахло дурным предзнаменованием, которое старик тщился уловить и раскусить, как мудрый сид, но не сумел, потому что новое явление было ему незнакомо.

— Просто доверьтесь мне, мастер, я знаю, что делаю.

Как бы там ни было, неведомая и чужеродная магия справлялась со своей задачей: струпья на теле страдающего мужчины мало-помалу затягивались и обращались в сухие корочки. Альвейн потрогал его лоб — жар тоже начал спадать.

Старуха Гладуэйт все крутилась вокруг целителей и сына, да все причитала и стенала, чем раздражала старого целителя. В конце концов, он усадил ее у огня и велел не беспокоиться — с сыном теперь все будет хорошо.

— Слава Богам! — воскликнула Гладуэйт и подняла взор к небесам, благословляя милостивых божеств. Ее можно понять: единственный сын, муж давно почил, а невесткой и внуками сын не осчастливил. Смысл ее жизни был сосредоточен в одном человеке, который одной ногой уже стоял в крае Тир-На-Ног. Однако каким-то чудом малоопытный ученик все же сумел превзойти его мастерство и вернул несчастного в мир живых.

— Все, ему уже легчает, матушка, — заверил Арден, привставая от смертного одра и освобождая проход матери к сыну. Та незамедлительно бросилась к молодому мужчине и заворковала, больше не боясь дотронуться до страждущего.

Пока Арден собирал обратно в суму все их знахарские снадобья и тряпки для пеленания трупа, которые, к счастью, не пригодились, Альвейн склонился у его уха и произнес:

— Расскажи же, сынок, как тебе удалось повернуть болезнь вспять в столь короткий срок?

На лице юноши отразилось замешательство. Он помедлил с ответом, а потом беззаботным тоном выдал:

— Я просто постигаю мастерство, учитель, — лицо его разрезала самодовольная улыбка. — Ничего сверхъестественного.