Лучший способ спрятаться 2 (СИ) - Майская Екатерина Страница 6

А я тут прогулками развлекаюсь…

Захватив стратегический запас пирожков, я двинулась к Василию Васильевичу. Сейчас меня осмотрят и дадут разрешение на выход на работу, думала я. Без меня-то никак, не справляются. Прямо управление рухнет без меня, любимой…

Пирожки не помогли…

Осмотреть меня – осмотрели, правда сказали, что покой мне прописан еще минимум на три дня, и если он увидит меня в управлении раньше чем через три дня, то он возьмет у оперативников наручники и прикует меня к кровати, чтобы точно отдыхала и никуда не делась!

За сегодняшние путешествия мне бы то же досталось, но была скидка на день рождение. И на дополнительные пирожки…

***

Мне подарили подарки! Причем самым приятным было то, что я особо никому не говорила про день рождения. А они приготовили и принесли на работу, чтобы меня поздравить…

Все-таки хороших людей в жизни мне встречается больше чем всяких «венюковых» … Сердце как будто укуталось в теплый кокон и, хотя иногда слезы пытались пробиться откуда-то изнутри – это от счастья.

Анна и другие девушки из бухгалтерии подарили несколько красивых, а главное разных заколок для волос. Моя грива очень не любила ограничителей и заколки я теряла с завидной периодичностью. Еще в пансионе на занятиях или в столовой были моменты, когда неожиданно с громким щелчком заколки расстёгивались, улетая за несколько метров. Не всегда их потом можно было найти, так что заколки в моем случае – нужная вещь. Часто теряемая. На душе было приятно, потому что я не думала, что одна случайно рассказанная история из прошлого, приведет к тому, что несколько людей, не сговариваясь друг с другом, не спрашивая меня ни о чем, приготовят мне такие милые подарки.

Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Аскольд подарил мне замечательный блокнот с не теряемой ручкой и жесткой обложкой. Теперь я могу не боятся, что ручка, которой я могу и писать, и рисовать, выскользнет из блокнота, пока я иду по коридору. А из-за жесткой обложки я могу рисовать практически на коленке. К тому же в блокноте были разноцветные листы, и поля отделялись прорисованными лианами и цветами. Так необычно и красиво! Блокнот даже в руках держать было приятно!

- Спасибо, Аскольд! У меня прямо руки чешутся что-нибудь уже в него нарисовать.

На эмоциях я даже его обняла. Точнее сначала я коснулась его руки своей рукой, а потом меня просто оглушило видением, и я похоже на Аскольда просто упала. Сначала он застыл как столб, видимо не ожидая от меня такого нарушения этикета, а потом аккуратно обнял меня, ни на миллиметр не приближая меня к себе. И слава Богу!

Получив удар видением, как Аскольд рисковал, задерживая какую-то мутную личность в кабинете Вяземского ночью, я аккуратненько сама от него отстранилась. Все же в последний момент мой мозг оценил ситуацию, когда я лбом прижимаюсь к его груди и напомнил, что Аскольд мне не родственник (хотя воспринимаю я его как брата, младшего или старшего – пока не определилась), а неженатый молодой мужчина. Хорошо, что в приемной никого не было. Вроде бы.

- Ты пирожки с мясом, наверное, любишь?

В такие моменты главное говорить что-нибудь и делать вид, что это не я с ним только что обнималась. Чтобы побороть смущение я начала выкладывать пирожки на блюдце в чайном уголке. Хорошо, что я их так много сделала!

- Ариадна, что вы здесь делаете?

Медленно поворачиваюсь. Судя по всему, Вяземский зашел в приемную только что из коридора. Значит ничего не видел. Правда, голос какой-то странный. Разозленный. Может видел? Или он на мое появление в его приемной так реагирует?

- Пирожки принесла. Будете, Ярослав Александрович?

Да, вот такая я. Пришла на работу, раздаю пирожки.

- Пирожки?

А сам смотрит с таким удивлением, как если бы я драгоценности из императорской сокровищницы принесла.

- Сама пекла.

- Сама?

А вот это удивление в голосе звучит обидно.

- Нам в пансионе всегда говорили, что умение готовить – лишним не будет, и что для будущей жены – это только плюс.

Кашель Аскольда, который к тому времени успел умять половину пирожка и вдруг подавился ни с того, ни с сего, отвлек меня от созерцания лица моего шефа. Пришлось постучать Аскольда по спине.

- Ариадна, вы сейчас в сопровождении Бехерева вернетесь туда, откуда приехали. И впредь без моего разрешения дом покидать не будете.

- Ничего себе так… Меня сажают по домашний арест?

Наверное, надо было бы возмутится, что мне урезали свободу передвижений. Я даже воздуха набрала, чтобы это высказать, но потом у меня в голове что-то щелкнуло. Я вспомнила, что Василий Васильевич мне вообще-то постельный режим прописал… Поэтому перехватив строгий взгляд Ярослава, свет Александровича, вдохнула, успокоилась и спросила:

- Пирожок будете?

Меня молча буравили взглядом, а на заднем фоне я слышала, как Аскольд просит Бехерева подойти в приемную и сопроводить меня. На блюдце я успела выложить не все пирожки, поэтому сунув в руки Вяземского корзину, сказала:

- Приятного аппетита, Ярослав Александрович. Аскольд, сделай, пожалуйста, его светлости чай покрепче и проследи, чтобы он покушал. Бехерева я встречу сама.

Теперь осталось только выйти из приемной, чувствуя прожигающий спину взгляд и слыша в голове хихиканье родового духа. Рилли почему-то было очень весело.

***

Бехерева я встретила на полпути к его кабинету.

- Алексей Прокопьевич, давайте зайдем к Милане и потом я вернусь в дом Вяземского. Не понимаю, правда зачем мне сейчас охрана… Вроде все уже выяснили, мне никто не угрожает… Я и сама могу добраться…

- Ариадна, я думаю вопрос по охране вам лучше задать его светлости, а Милана действительно очень хотела вас видеть и поэтому его светлость разрешил нам сегодня приехать к нему в дом на праздничный ужин.

- Праздничный ужин?

- Упс, по-моему, я выдал сюрприз. Давайте я вас все-таки отвезу домой к его светлости.

- Поехали.

Сюрприз, значит…

Глава 3

Вернувшись в дом решила не портить сюрприз. А то в последнее время от «сюрпризов» спасал только родовой дар или хороший слух, и приятными их назвать было нельзя. А тут, в кои-то веки приятный сюрприз! Зачем людям ожидания портить? Правда боюсь удивление в полной мере сыграть не получится, актриса я так себе, но я постараюсь. Главное – не переиграть.

Мария меня встретила прямо у входа, как будто стояла за дверью и ждала меня. А может действительно ждала?

- Мария, а какие распоряжения вам сегодня поступали от графа Вяземского в отношении меня?

Можно было, конечно, воспользоваться даром, коснуться кожи, но не хотелось. Зачем усложнять, если можно просто спросить? А дальше в зависимости от того, что она скажет и будем думать: доверять/ не доверять…

- Его светлость приказал подготовить праздничное платье к семи вечера. В соответствии с вашими пожеланиями – помощь с прической или еще какая-нибудь помощь…

Странная пауза. Цепанула. Какая еще помощь мне понадобится? Спросим.

- Какую именно помощь он имел в виду?

- Принять ванну, выбрать белье, одеть платье, подобрать обувь…

Ууу, как все запущено… Тут никто не сталкивался с теми, кто сам может одеться и раздеться? У нас в младшем звене пансиона это считалось нормальным.

- Хорошо, жду тебя в своей комнате в шесть. А сейчас я хотела бы побыть одна.

Приятное возбуждение от поздравлений и пожеланий схлынуло, и сейчас была легкая усталость. Имеет смысл полежать чуть-чуть. С книжкой или просто поспать, пока меня действительно не привязали к кровати, чтобы было легче восстанавливаться.

Я уже неплохо ориентировалась в доме и заблудится не могла при всем желании. Хотя, если бы я очень захотела… Нет предела совершенству! Но пока я целенаправленно дотащила свою тушку до своей комнаты, а точнее до кровати.

Предмет прямоугольной формы, завернутый в обычную оберточную бумагу. Как будто студенческую тетрадь завернули. Только зачем? И на контрасте – темно-синий бархатный футляр. Это точно привлекает внимание. Как и открытка. Мне всегда дарили открытки, сделанные своими руками. Я тоже такие рисовала, клеила и дарила. А тут… Плотная глянцевая бумага, красивые яркие цветы и позолоченная надпись: «С Днем рождения!» И рядом – безумно дорогой цветок рохлезии сиреневого цвета с темно-фиолетовыми прожилками в не менее дорогой специальной упаковке, которая позволяет цветам оставаться свежими несколько месяцев.