Скандал в Институте благородных девиц - Марина Ефиминюк Страница 6

— Рита! — распихивая других девчонок, на лавку втиснулась Нестейша Юн, пятикурсница отделения изящной словесности. И «кошмар в жизни любого владельца подпольной библиотеки» (цитата от Риты Пиботи).

Год назад Несс осознала себя автором и начала… кхм… творить. Любовные романы, мистические истории, детективные повести. Натворила уже больше тридцати штук. Каждую новую рукопись она переплетала, оформляла обложкой с гравюрой и впихивала Рите на бесплатное распространение среди благодарных читательниц.

— Девочки, это магическая бомба! — заговорщицким тоном пропыхтела она и плюхнула на стол толстенькую папку с розовыми завязками.

Лицо Риты моментально поскучнело. Чтобы понимать, когда у феи скучнело лицо, то выглядело это так, будто уроженка Волшебного леса собиралась жительнице западной провинции перегрызть глотку. Или хотя бы как-нибудь проклясть. Какое счастье, что Ри была феей только наполовину и колдовать не умела.

— Клянусь! Бевис Броз и Шарли Пьетро нервно отдыхают в сторонке! Святые угодники, без преувеличений — это мое лучшее творение! Я писала его со слезами на глазах! — Сначала она схватилась за сердце, а потом — за стакан с компотом и выхлебала одним махом половину.

— И о чем шедевр? — без энтузиазма уточнила Рита.

— Любовный треугольник! — Несс проворно развязала тесемки на папке, собираясь продемонстрировать рукопись. — МЖМ!

У Риты отвалилась челюсть. У меня, впрочем, тоже. Чуть язык не прикусила, когда закрыла рот.

— Почему у вас такие лица? — свела девчонка бровки. — Вы не знаете, что такое МЖМ? Серьезно? Даже первокурсницы знают. Это мужчина — женщина — мама!

Только я прихлебнула чай, как немедленно подавилась и жестоко раскашлялась.

— Ну… Кхм… — Рита глубоко вздохнула, стараясь сдержать хохот. — Чья именно мама в третьем углу?

— Мужчины, конечно, — нахмурилась Несс и раздраженно ткнула пальцем в сторону чашки: — София, может, запьешь?

— Нет-нет, — замахала я руками, с трудом отдышавшись. — Пожалуй, воздержусь.

— Название «Желтая Шляпка», — продолжила она представление книги. — Мужчина-оборотень, девушка, в любую погоду носящая желтую шляпку, и его мама, которая молодым не дает жизни.

— В общем, страшная женщина, — пробормотала я.

Самым известным романом знаменитой Шарли Пьетро считался роман «Красная Шапочка» о девушке, закрутившей любовь с оборотнем Вульфом. Признаться, я сама стащила образ сексапильного вервольфа для последней истории Бевиса Броза. Волком обращался один из семи рыцарей в «мужиконедельке» и проделывал с Белоснежкой такие штуки, что неловко вспомнить.

Я вообще старалась лишний раз не анализировать содержание собственных книг, чтобы не мучиться от стыда под грозными портретами классиков в учебных аудиториях. Однако эротические романы позволяли обучать Иветту в лучшем пансионе Аскорда, а потому я была готова каждый месяц писать по откровенной истории, лишь бы своевременно вносить плату на счет учебного заведения.

— Тебе не кажется, что это уже было у Шарли Пьетро? — сухо уточнила Ри у Нестейши.

— С чего ты так решила? — обиженно передернула плечами та. — У нее Красная Шапочка, у меня — Желтая Шляпка. У нее вервольф, у меня — пума. У нее бабушка, у меня — матушка. Но главное! У нее лесоруб убивает оборотня, а у меня охотник пристреливает мамашу! Понимаете? Романы совершенно не похожи. Кстати, для своей героини я даже имя придумала: София!

Я снова подавилась чаем. Зачем вообще взяла в руки чашку с этим опасным напитком?

— Почему вы молчите? — окончательно расстроилась Несс.

Некоторое время мы разглядывали покрасневшую от возмущения писательницу.

— Мне надо закончить задание по философии, — соврала я, поднимаясь из-за стола.

— У меня тоже дел по горло… — пробубнила фея.

— То есть ты не возьмешь книгу в библиотеку? — обиделась графоманка.

— Тебе следует подумать над названием, — выкрутилась Ри. — Название получилось какое-то блеклое. Вот подумай, а потом заново приноси.

— Хотя бы пролог прочти! — Несс жалобно протянула папку жестокой библиотекарше. — Уверена, что ты влюбишься в книгу уже после первой страницы!

— Название… — покачала головой та. — Я не готова влюбляться в Желтую Шляпку. Ненавижу желтый цвет.

Мы сбежали из столовой с такой резвостью, какой позавидовали бы даже атлеты. Фея подхватила меня под руку.

— Святые угодники, пусть кто-нибудь отберет у нее перо и чернильницу.

— Она будет писать грифельным карандашом, — предположила я.

— Тогда бумагу.

— Есть столы, стены, учебники…

— Хватит! Я поняла, что талант не сдержать.

На следующий день погода испортилась. Долину накрыла шапка низких серых облаков, с утра зарядил мелкий дождь и задул сильный ветер. Большинство девчонок предпочли пересидеть непогоду в замке. Я сама осталась бы подольше в кровати, но отменять встречу с Тео не хотелось. Рита ехать в соседний город отказалась наотрез. Чуть приподняв от подушки взлохмаченную разноцветную голову, она промычала:

— У меня сегодня собрание литературного клуба.

Спасаясь от тусклого утреннего света, она натянула на голову одеяло и сладко засопела. Я заторопилась к замковым воротам, боясь пропустить ближайший дилижанс.

Маленький опрятный городок Осно находился в получасе езды от замка. Дорога к нему тянулась между темных полей, местами сохранивших хрусткие снежные корочки. Студенток высаживали на главной площади, поближе к торговой улочке, а забирали ровно в шесть вечера, о чем не забывала напоминать одна из наставниц, сопровождавшая воспитанниц. В этот раз в город нас провожали учительница географии и чертежник Эдон Рауф. Всю дорогу он сидел рядом со мной, подпрыгивал на кочках и натужно сопел простуженным носом.

До встречи с Тео оставалось еще немного времени, и первым делом я заглянула на почту. В ящике, арендованном на мое имя, лежало письмо от издателей Бевиса Броза. Они требовали в кратчайший срок сдать новую рукопись, ведь аванс был выплачен еще в прошлом месяце. Следующее письмо пришло от поверенного, который напоминал, что до конца весны следовало внести плату за пансион Иветты, иначе сестру попросят из учебного заведения.

— Плохие новости? — услышала я и резко оглянулась.

Рядом стоял Кристоф. Первое, что бросилось в глаза, — он был не в образе. Дорогое полупальто отлично сидело и подчеркивало широкие плечи, из-под воротника выглядывала идеально чистая рубашка, никаких очков.

— Почему вы так решили? — сухо уточнила я.

— Вы грызли ноготь, — кивнул он.

Едва речь зашла о деньгах, я действительно принялась точить зубами ноготь, как канцелярская мышь. Ленар вернулся к полке, на которой оставил письменный набор, а я спрятала письма в ридикюль.

— София, — остановил он меня, когда я направилась к дверям, — могу я пригласить вас выпить кофе? Здесь есть отличная…

— Не можете, — с прохладцей перебила я.

Уголок красивого рта изогнулся в едва заметной усмешке, и появилась крошечная складочка.

— За пределами института