Первый встречный феникс (СИ) - Завойчинская Милена Страница 6

Я замерла, постояла, барабаня пальцами по столу и размышляя. Вроде ничего плохого не может из-за такого случиться. Крови я ему много не дам, но сказки и фэнтезийные истории я читала, а потому предполагала, что нужно всего-то пару капель. Хлеб есть. Свеча тоже. Я люблю свечи, у меня их целый ящик, любых цветов, форм, ароматов.

— А вы точно тогда погаснете? И сможете наконец освободить мою плиту? — поинтересовалась я.

— Точно! Рядом с вами я гореть не буду. Я и так не должен бы этого делать, но возрождение идет нетипично во всех отношениях.

— Ла-а-адно…

Решительно отставив посудину, я пошла в комнату. Вернулась через пару минут с новенькой красной свечой. Все же типа помолвка будет, хоть и фиктивная. Романтика, все дела. Рыжий жених, огонь его стихия… Свечу в подсвечнике я поставила рядом с Филиппом. Еще налила воды в хрустальный стакан. Отрезала ломтик свежего хлеба. И продемонстрировала ему иголку, потом положила ее на блюдце.

— Острие иглы надо продезинфицировать. Можно прокалить, вам есть чем. А то у меня спирта или водки нет.

— Как скажете, — согласился мужчина, с интересом наблюдавший за моими перемещениями и подготовкой.

Иголку он продезинфицировал прямо в своем огне. И это ужасно странно наблюдать, как человек — феникс, но это детали — берет иглу, держит в пальцах, огонь, которым он весь покрыт, весело лижет металл.

Положив ее обратно на блюдце, волшебный гость уточнил:

— Начинаем? Леди Елена, вы согласны стать моей невестой?

— Согласна, что уж. Раз это единственный способ вас погасить. И давайте все же перейдем на менее официальное общение.

— После обряда. Прошу вас подойти ко мне. И напомните, пожалуйста, ваше полное имя.

— Елена Владимировна Огнева.

Весело горел огонек красной свечи, зажег ее Филипп, просто поднеся к ней указательный палец. Смешивались в стакане с водой капли крови из пальца феникса и из моего. Понадобилось действительно совсем немного. И каждый из нас самостоятельно их добыл из организма и уронил в воду.

Потом феникс затянул речитатив на незнакомом мне гортанном языке. Наверное, что-то магическое и волшебное. Уф… В воздухе запахло грозой и раскаленным камнем. Вода в стакане начала раскручиваться воронкой, а наша кровь, которая по неизвестной причине не растворилась, а так и оставалась шариками, начала крутиться, превращаясь в тонкие нити. И эти нити переплетались, образуя витой шнур. И все это внутри воды.

Я как зачарованная следила за творящимся волшебством. Услышала наши имена. Мое полное, с отчеством и фамилией. И его — Филипп Фламме Лучезарный. Лучезарный это, получается, фамилия? И два имени?

Но я отвлеклась на мысли и наблюдение за водой, а все уже подходило к завершению. Мужчина протянул мне раскрытую ладонь. Я с опаской поднесла свою руку, его пламя тут же убежало к локтю, освобождая мне безопасный участок. Так что я аккуратно вложила свои пальцы в его.

Ого! Какой горячий! Как кот, температура тела у которого выше человеческой. Кожа сухая, приятная и… странная. Словно я касаюсь перьев, такая же бархатистая и необычная тактильно. Интересные ощущения.

Так, я снова отвлеклась. А феникс произнес некую абракадабру на своем языке, снова прозвучали мое и его имена. А потом финальные слова, уже на понятном мне русском:

— Я, Филипп Фламме Лучезарный, нарекаю Елену Владимировну Огневу своей невестой и парой. С ее воли и согласия. С моей воли и согласия. Мы пара, и мой огонь — ее огонь. Вода и хлеб у нас общие. Принимаю и отдаю.

Он сжал мне пальцы и — не знаю как, мысленно, что ли — перетранслировал мне то, что требуется с моей стороны.

— Я, Елена Владимировна Огнева, нарекаю Филиппа Фламме Лучезарного своим женихом. С моей воли и согласия. С его воли и согласия. Мы пара, и его огонь — мой огонь. Вода и хлеб у нас общие. Принимаю и отдаю.

Сказала, словно прочитала по бумажке, а у самой глаза округлились. Он еще и менталист?! Или это просто магия обряда?

Свободной рукой Филипп провел над стаканом воды, крутящийся там «шнурок» из нашей крови вылетел оттуда, прямо по воздуху доплыл до наших рук и связал их. Не знаю, как такое в принципе возможно. Выглядело как спецэффект в кино. На ощупь, кстати, было никак: ни мокро, ни горячо. Вообще никаких ощущений. Словно это и не кровь и будто и не мокрая она, и не бултыхалась только что в воде.

А жених уже поднес наши соединенные руки к пламени свечи. Вот ее тепло я почувствовала. Красный шнур на наших запястьях весело замигал, как новогодняя гирлянда, и исчез. А вместо него на коже проявился рисунок.

Не тату, а будто тонкой кистью художник яркой красной краской нарисовал птицу-феникса на наших запястьях. Красиво. Но так странно, что слов нет.

Я ждала, что эта картинка сейчас тоже исчезнет. Но отвлеклась, так как Филипп протянул к моему лицу ломоть хлеба и предложил отведать. Пришлось откусить. Пока я жевала, он доел весь остальной кусок. Нельзя оставлять?

Потом нам пришлось выпить воду из стакана, где до этого в воронке плавала наша кровь. Бе-е-е. Я не хотела, честно. Но пришлось сделать глоток. Остальное допил Филипп. И он же сделал нечто, от чего свеча, участвовавшая в обряде помолвки, вдруг сгорела целиком. Огарок мигнул, погас и тоже полностью исчез. Ни лужицы воска, ни пепла от фитиля.

И лишь после этого мужчина медленно поднял мою руку к лицу, склонился и поцеловал ее. А пламя его и правда унималось и исчезало.

Я с интересом рассматривала Филиппа, его лицо, черты которого больше не искажались из-за ползающих языков пламени. Красивый мужик. Вот просто огнище, как хорош. И рыжий-рыжий!

— Рад нашей встрече и тому, что теперь вы моя невеста, леди Елена, — улыбнулся он и снова поцеловал мне руку.

— Ага… — заторможенно отозвалась я.

Рыжие брови, рыжие ресницы, рыжая грива волос. И ни намека на веснушки-конопушки, какими обычно щеголяют люди с таким цветом волос. Яркие, почти оранжевые глаза. И огоньки на дне зрачков.

— Вы позволите мне быть вашим гостем и сойти с вашей плиты на пол?

— Ага… — снова отозвалась я.

Осознала, насколько глупо выгляжу, и встрепенулась.

— Да, прошу вас. Спускайтесь. Теперь вы точно не спалите мне паркет, мебель и квартиру. И вам бы одеться, да? Могу выделить простыню. Мужских вещей у меня нет, извините.

Филипп слушал меня с улыбкой, руку не отпускал, а я как-то вдруг застеснялась, засуетилась и сбежала в комнату. Достала из шкафа большую двуспальную простыню графитового цвета. Я такие не использовала из-за лени, накупила на резинках, а пара обычных лежали на случай визита гостей, постелить им на диване.

Подумав, решила сменить одежду. А то ж я так и была все это время— в шортах и футболке. Но у меня внезапно нарисовался жених, пусть и фиктивный. Надо хоть платье надеть ради приличия.

Я быстро переоделась в симпатичный сарафан. И расчесала наконец высохшие уже волосы. Вернулась в кухню и обнаружила Филиппа стоящим у окна. Он смотрел на вид, открывающийся с высоты, прислушивался к звукам. Темно, конечно, полной картины не оценить. Но хоть как-то.

Ягодицы у него, к слову, тоже очень даже ничего. И спина. И ноги. И разворот плеч. И в целом. Кхе-кхе. Очень…

Услышав, что я пришла, он обернулся в полкорпуса, все так же придерживая миску в стратегически важном месте. Усмехнулся на мой оценивающий взгляд. Очень так по-мужски и с пониманием, что мне нравится то, что я вижу. И одновременно с одобрением моему новому наряду.

Спустя минут пять мы сидели за столом и ужинали. Мой гость ловко управлялся со столовыми приборами. С интересом пробовал новые вкусы. Беседа пока не клеилась, поэтому я тоже ела, лишь поддерживая видимость разговора отдельными репликами. И поглядывала на рисунок на своем запястье.

— Он исчезнет? — спросила, не выдержав.

— После разрыва помолвки.

— А если помолвка перерастает в брак?

— Разрастается на всю руку, но немного бледнеет. Это потому, что мы разной расы. Если новобрачные оба фениксы, то рисунок птицы не возникает, только браслеты.