Осинка. Чужая сила - Саша Арсланова Страница 6

Под кронами стало совсем темно, и я, вздохнув, решила повернуть обратно. Только не успела. Нога предательски заскользила по мокрому камню, подогнулась, и ухнула я в воду с головой. И даже не испугалась сперва, я же росла на берегу Ключиницы, поэтому плавать умела хорошо, ну подумаешь, яма, наша Матушка славилась своим неспокойным характером, и ямы на ее дне встречались частенько. Всего и надо – вынырнуть и нащупать в шаге от себя выход на берег. Только вот, как я ни отталкивалась руками и ногами, выплыть не получалось. Страх мгновенно забрался под кожу, заставив выпустить остатки воздуха из груди и бешено забиться в толще воды. А открытые глаза не смогли рассмотреть светлого пятна неба сквозь черную толщу, и я совсем перестала понимать, в какую сторону нужно плыть.

Слышала, другие, на пороге смерти побывавшие, рассказывали, как в последние минуты вспоминали все хорошее в жизни, семью любимую, друзей верных… Я же вспомнила о том, что даже и не пообедала напоследок, сальца бы с лучком зеленым, с огорода только что сорванным…

И вдохнула воду, совсем проваливаясь в темноту, чтобы тут же очнуться, лежа на спине на очень мягкой густой траве. А кругом надо мной стояли трое. Уже знакомая мне Веро смотрела с осуждением и какой-то затаенной злобой. Я даже заволновалась, с чего она так. Двое других были внимательны и насторожены. Женщина, как и Веро, притягивала взгляд своей красотой, только волосы черные, совсем как у меня! И мужчина привлекал сразу – высокий, большой, а стоило мне повернуть к нему голову, как на его губах зажглась задорная ухмылка, а торчащие в разные стороны кучерявые рыжие вихры стали еще ярче.

– Ну, Веро, необычно ты с новыми родственниками знакомишься, – пророкотал он. Голос у мужчины был необыкновенный – гудящий и низкий. Хотелось, как кошке, жмуриться и греться в этих звуках. Капризная сестричка только дернула плечом и отвернулась, не желая оправдываться.

– Я – Файро, – сказал он мне. – Недавно совсем виделись, на празднике, – захохотал он, и тут же вокруг заискрил воздух, а рыжая шевелюра вспыхнула живым горячим пламенем.

Я села и удивленно округлила глаза:

– Батюшка Огонь?

– Файро, – кивнув, поправил меня мужчина. – И теперь уже не батюшка, а дядюшка, оказывается, – засмеялся-зарокотал он и продолжил сквозь смех. – А это «матушки» твои – Веро и Терра. Веро вот до сих пор злится на тебя, что ты ей по правилам не представилась, обряд многовековой попрала. Чужое своеволие наша Водица плохо переносит.

– Файро, – прикрикнула Веро, – довольно. Ты же знаешь, что дело не в этом. Форр… он ушел из-за нее за грань. И было бы ради кого. Девчонка… Несобранная, безответственная…

– Замолчи, – спокойно перебила ее до этого тихая Терра. – Не перекладывай вину на этого ребенка, ты знала, кто она, когда отдавала ее потомку Эйра.

Веро тут же поникла, опустила глаза:

– Я не думала, что Форр сделает такой выбор. Что нам теперь делать?

Огонь опустился около меня на колени, погладил по голове, от чего мгновенно высохли волосы, и я даже подозрительно принюхалась, – не подпалил бы косу мою, а то совсем позор.

– Девонька, – посмотрел прямо в глаза Файро и взял мое лицо в ладони, – сила теперь в тебе большая, сможешь с ней управиться или погубит она – мы не знаем. Но брат наш, Форр, отдал всего себя и ушел за грань. Не подведи Отца своего, не оставь без силы лес вековой, не сможет он без нее… Да и тебе лесная стихия поможет у Эйра во владениях. Помни, ты дочь великого Форра, ты можешь рассчитывать на нашу помощь.

– Да как же я?.. – попыталась было спросить, но тут что-то дернуло из темноты, потянуло, а явь окуталась дымкой.

– Силен, – восторженно загудел Файро, улыбнулась Терра, и последнее, что я увидела, прежде чем меня накрыла темнота, это изумленные глаза Веро, которые смотрели куда-то мне за спину.

Я вновь открыла глаза и тут же согнулась от сильного кашля, дравшего мне горло. Изо рта изрыгалась горькая вода, мешая вдохнуть как следует. От недостатка воздуха темнело в глазах и подгибались руки, не в силах меня удержать. Рядом заходился в кашле стоящий на четвереньках Рэнн, который вытащил меня из реки. Я тяжело опустилась на бок и увидела, что вся моя рубаха опять пропиталась кровью. И испугалась – это ведь раны снова открылись.

– Рэнн, – просипела я, чуть отдышавшись, – Как ты?

Он затравленно посмотрел на меня, продолжая кашлять, а потом что-то невнятное прохрипел синими губами и рухнул лицом вниз, в траву.

– Ой, Рэнн, чего ты? – запричитала я, подползая ближе и пытаясь перевернуть его на спину, – Очнись.

Сил не было совершенно, а тяжелое мокрое тело не поддавалось. Я с трудом поднялась на ноги, вцепилась в мертвенно белую руку и, рыча от натуги, смогла сдвинуть его на бок, а затем и на спину. Рэнн не дышал. Я кулаком стукнула его по груди и стала вдувать в рот воздух. У самой темным-темно было перед глазами, но останавливаться было нельзя. Мне давно братья показывали, что делать, когда нужно дыхание запустить. И я, то ругаясь, то умоляя незнамо кого, пыталась снова и снова.

      Мир сократился до простых вдохов-выдохов, и я не сразу заметила, как по пальцам, обгоняя друг друга, побежали искорки, погладили ладошки, взобрались по рукам, засветились ярко, опутав меня целиком. Нежное тепло наполнило тело, живым светом разлилось вокруг. Я почувствовала, с какой радостью лес вбирает это сияние. И тут же рядом быстро-быстро начали расти толстые зеленые стебли, обвивая меня и Рэнна.

А потом свечение с рук перекинулось на мужчину, стало заполнять его изнутри, возвращая краски лицу. Стебли обхватывающей его травы налились соком и тускло, уютно засветились. Черты лица Рэнна разгладились, исчезла скорбная складка у губ, а смешные искорки, играясь, побежали по его телу, догоняя друг друга.

Я села на траву рядом, наблюдая за игрой света. Перед глазами все еще прыгали искры, но я увидела, как начала вздыматься грудь мужчины, делая один вдох за другим. И только я расслабленно откинулась на руки, Рэнн вдруг выгнулся дугой, открыл подернутые белой плёнкой, совершенно жуткие глаза и страшно закричал.

От его крика сумасшедший ветер согнул ветки деревьев, окружавших нас, прижал к земле