Сила её любви - Кая Север Страница 6

- И за что же?

- Спи давай.

- Нет, ответь, за что ты злишься?

Кассар наконец медленно переводит на меня взгляд. Едва-едва прищуренный, тяжелый, далекий.

- За многое. Ты чудесная, юная, красивая. Твоя жизнь не должна принадлежать такому, как я. Я не должен был на тебе жениться.

Удивительное умение - заставить меня одновременно смутиться из-за комплимента и разозлиться от последней фразы! Но, знаешь, Кассар, ничего у тебя не выйдет. Вздумал поссориться со мной и вывести из себя - так я попросту не стану поддаваться на провокацию. Поэтому — ложусь обратно и назло ему снова ерзаю, устраиваясь поудобнее. Даже ногой касаюсь его колена, придвигаясь все ближе.

- Чудесная, значит? Это ты о моей магии? — хихикаю я.

- И о ней тоже. Нельзя было позволять ей... Проснуться в моем присутствии. Магия - это не шутки, Чароит. И почти всегда она очень опасна.

- Зануда, - мой голос снова становится сонным. Видимо, из-за размеренных, обволакивающих интонаций Кассара.

Он почти такой же горячий, как и в обличье дракона. Хочется прижиматься к нему всем телом... И глаза невольно закрываются, оттого что я согрелась, да и вообще - лежу в слишком удобной позе. Вымотанность организма дает о себе знать.

- Я расскажу тебе сказку. Об огромном и сильном драконе, который решил, что в его силах покорить целый мир.... Его пламя сжигало целые города, а магия была столь сокрушительна, что ни один колдун на свете не мог с ним совладать. Люди решили, что они обречены, да так оно и было. Отдали злобному дракону все, что имели свои жизни, свободу, земли.... Пока однажды

волей далеких богов не родилась из звездного света прекрасная дева. И она...

Голос Кассара такой убаюкивающий и размеренный, что я не успеваю дослушать сказку. Проваливаюсь в сон, уснув так крепко, что когда я снова распахиваю глаза - солнечный свет вовсю заливает комнату, а грудь мужчины, на которой я лежу все это время, поднимается от каждого его размеренного вдоха.

7. Незваный гость

Боясь пошевелиться и разбудить Кассара, я перевожу взгляд на его лицо, рассматривая безмятежные, расслабленные черты. Я уверена, даже если ему что-то и снится в эту секунду, то это сладкий, спокойный сон.

Как же он красив. Несмотря на все его шрамы, седую прядь, добавляющую возраста, россыпь морщинок в уголках глаз и отпечаток перенесенных тягот и войны — я только сейчас замечаю, насколько мой муж прекрасен. Целиком и полностью. Высоко очерченные скулы, угольные брови, тонкий нос... И совершенно невообразимые губы. Я даже невольно поджимаю свои, чтобы сдержать рвущийся наружу шумный выдох, потому что, когда я перевожу взгляд на губы Кассара, воображение тут же подбрасывает непрошенные картинки, а в груди поднимается желание его поцеловать. Я отчего-то могу в мельчайших подробностях представить, как это будет... Хотя ни разу в жизни еще таким не занималась.

Да что с тобой, Чароит. В самом-то деле.

Чувствуя, как горят от смущения щеки, осторожно сажусь, чтобы незаметно выскользнуть из постели. Я и не заметила, что уснула во вчерашнем платье.... После ночной прогулки и такого долго утреннего сна не помешает принять ванну. Да и есть уже ощутимо хочется... Который вообще час?

Кто-то стучится в дверь. Я даже вздрагиваю от неожиданности, но почти сразу же понимаю, что явиться в мою комнату было некому, кроме как Гилберту. Бросив обеспокоенный взгляд на Кассара, облегченно выдыхаю тот все еще спит. Дверь приоткрываю совсем немного - лишь чтобы убедиться, что за ней и впрямь домоуправляющий.

- Чароит...

- Гилберт! - возмущенно шикаю я, явно давая слуге понять, что не стоит слишком сильно повышать голос. - Кассар еще отдыхает.

Седые брови старика ползут вверх.

- Господин.... Он здесь? Я нигде не мог его найти...

- Что тебя удивляет, Гилберт? Прошу, приготовь горячей воды для умывания и помоги мне после с завтраком...

- Ваш брат здесь, Чароит, — впопыхах сообщает мне дворецкий. — Он прибыл с четверть часа назад и очень настаивает на встрече с господином.

Что? Эрландо? Но... зачем ему понадобилось приезжать? Что-то случилось?

- Я спущусь к нему, — тихо, но настойчиво отвечаю я, — Приготовь для нас чаю, Гилберт. Кассара не стоит беспокоить. Он... Устал за ночь.

Казалось, что брови старика не могут подняться еще выше от удивления, но они это сделали.

- Как... К-как скажете, леди Чароит.

Бедолага. Даже заикаться начал от волнения. Ума не приложу, что его так удивило?..

Спускаясь вниз, я и сама начинаю переживать. Для чего Эрландо понадобилось приезжать? Это явно не визит вежливости, ведь о таких предупреждают заранее. Сердце пропускает болезненный удар. Что-то случилось? С сестрами? С Эрен? Или с мамой...

Когда замечаю в широком холле высокую фигуру брата и его черные, как смоль, волосы, тут же бросаюсь к нему, игнорируя, как часто это бывало, все приличия. Он только успевает шумно выдохнуть, заключая меня в ответные объятия.

- Чара... С тобой все в порядке? - в голосе брата слышатся нотки облегчения, но мне все же не нравится, каким... неестественным и слабым он звучит. Я тут же отстраняюсь, чтобы заглянуть Эрландо в лицо.

Глубокие тени очертили его и без того огромные фиолетовые глаза — такие же, как у меня — и несмотря на попытки держаться невозмутимо, брат впервые в жизни выглядит таким... обреченным. Полным скорби и смирения. Хотя про него всегда говорили - огня и спеси в характере еще больше, чем у меня.

- Что случилось? - спрашиваю я.

- Я должен был удостовериться, что ты в порядке. Везер хен Демир прислал мне какое-то странное письмо... Видимо, я не совсем верно понял его содержание.

- Какое еще письмо?

- Чай, господа, - Гилберт появляется в самый "подходящий" момент, а я пользуюсь случаем, чтобы схватить брата за руку и усадить на диван.

- Какое письмо, Эрландо? — с нажимом повторяю я. - Почему ты так выглядишь? Ты мне немедленно расскажешь, что случилось!..

- Успокойся, Чароит, - брат пытается усмехнуться и даже легонько гладит меня рукой по плечу. - Везер... Твой муж просил меня позаботиться о тебе. А еще упоминал, что ваш брак можно аннулировать из-за его неспособности к...

Я спешу кашлянуть, чтобы перебить Эрландо, а Гилберт, заканчивающий к этому моменту расставлять чашки, чуть не роняет поднос, звонко стукнув им по столу.

- Это неправда, - шикаю я на