Напряжен и опасен - Фиона Девенпорт Страница 6

Тем не менее, он спрашивал меня, чувствовала ли я, что он ударил меня, и было ли у меня покалывание где-нибудь. Я никак не могла сказать ему, что была чувствительна к прикосновению своих набухших сосков к лифчику. Или как мое естество сжалось от того, как его руки прижались к моей спине. И я определенно не собиралась сообщать ему, что мои трусики промокли насквозь.

Не то чтобы мне было легко что-либо сказать теперь, когда я хорошенько рассмотрела великолепного мужчину, который держал меня в своих объятиях. С его точеной линией подбородка, острыми скулами и орлиным носом он был воплощением мужественности. Добавьте к этому его густые белые волосы, ярко-голубые глаза и высокое мускулистое тело, и ему, вероятно, приходилось иметь дело с женщинами, которые постоянно пялились на него.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — прохрипела я, проглотив комок в горле.

Он осмотрел окружающий нас лес, прежде чем оглянуться через плечо на дом.

— Заходи внутрь, где тепло и ты сможешь устроиться поудобнее, тогда я все объясню.

Следовать за незнакомым человеком в его дом посреди дикой природы, вероятно, было еще худшим решением, чем вообще уйти, но я обнаружила, что чувствую себя с ним в странной безопасности.

Я не стала спорить, когда он нежно обхватил пальцами мое запястье и потянул меня через веранду.

— Как тебя зовут? — все же спросила я.

Он улыбнулся мне через плечо.

— Сайлас Адлер, а тебя?

— Джунипер Финч.

— Красивое имя.

Тепло разлилось по мне от его комплимента. Я никогда не испытывала ненависти к своему имени, но оно определенно не было предметом лести.

Не выпуская моей руки, Сайлас повел меня внутрь хижины. По сравнению с тем, что я могла видеть, когда мы проходили через кухню в гостиную, она была поменьше, но мне понравилась уютная, мужская атмосфера. Когда мы приблизились к дивану, он остановился, чтобы помочь мне снять пальто, прежде чем усадить меня на подушки. Затем он опустился передо мной на колени, и я ахнула.

— Что ты делаешь?

Его ярко-голубые глаза вспыхнули от напряжения, когда он встретился со мной взглядом.

— Помогаю тебе снять ботинки.

Сайлас вел себя так, как будто для мужчины было самой естественной вещью в мире — удовлетворять потребности женщины, но я выросла с противоположным мнением. Я не могла представить, чтобы мой папа когда-нибудь преклонял колени перед моей мамой, не говоря уже о том, чтобы сделать что-то, с чем она легко могла бы справиться сама.

— Спасибо.

— Не за что.

Улыбка, которой он одарил меня, была чертовски сексуальной. По моей коже побежали мурашки, когда Сайлас стянул с моих ног ботинки и поставил их на пол рядом с диваном. Когда он закончил и сел рядом со мной, мое сердце забилось так сильно, что я удивилась, как оно не выпрыгнуло у меня из груди.

Переместившись так, чтобы оказаться лицом ко мне, прижавшись коленом к моему бедру, он переплел наши пальцы, глядя вниз на наши руки с выражением благоговения на его красивом лице. Задаваясь вопросом, было ли это потому, что он чувствовал химию между нами так же сильно, как и я…

— Я ни к кому не прикасался двадцать лет, — была ошеломлена я, когда он пробормотал.

Поскольку я прожила всего лишь столько именно времени, я не могла переварить его признание.

— Как это возможно? Ты никогда не покидаешь дикую местность?

Его уши покраснели, когда он наклонил голову, прядь белых волос упала ему на лоб.

— Я провожу большую часть своего свободного времени в своем домике, но у моей сестры магазин в городе, и моя работа возит меня по всему округу.

— Тогда я еще больше запуталась.

Мои брови сошлись вместе, когда я подтянула колени, чтобы прижаться к его дивану.

— Ты замерзла.

Повернувшись, он схватил со стула темно-синее покрывало и накрыл им меня.

— Я знаю, что уже поздно, но не хочешь ли кофе, чтобы согреться?

Я покачала головой, сморщив нос.

— Нет, спасибо. Я никогда не могла вынести вкуса кофе. Я больше люблю горячий шоколад или чай.

Его плечи поникли, когда он снова потянулся к моей руке.

— Черт возьми, прости. У меня нет ни того, ни другого.

— Все в порядке, — успокоила я его, кивнув подбородком в сторону ревущего огня. — Я уверена, что с этим мне скоро станет тепло.

— Хорошее замечание.

— Но я бы не отказалась от воды.

Его пристальный взгляд остановился на моих губах, когда я облизнула их.

— Я не планировала отправляться в настоящую прогулку, когда выходила из дома, и я не уверена, как далеко зашла.

— Черт возьми, да. Я должен был подумать об этом, поскольку мой дом находится в стороне от проторенных дорог.

Сайлас вскочил на ноги и прошествовал на кухню, чтобы принести мне стакан воды, наблюдая, пока я не выпила его весь.

— Налить тебе еще?

Я покачала головой.

— Нет, спасибо. Думаю, теперь у меня все хорошо.

— Как ты здесь оказалась?

Отдав ему пустой стакан, я откинулась на подушки.

— Из-за того, что я была слишком зла на своих родителей, чтобы обращать достаточно пристальное внимание на то, куда я направлялась, я заблудилась.

— Ты могла пострадать.

Его рука так сильно сжимала стакан, что я испугалась, как бы он не разбился. Поэтому я протянула руку, чтобы забрать его у него, и поставила на маленький столик рядом с диваном. Затем я повернулась к нему и смущенно улыбнулась.

— Я знаю. С моей стороны было глупо не взять с собой запасной фонарик, так как я должна была ожидать, что тот, которым я пользовалась, не прослужит долго.

Его брови сошлись на переносице, и я поняла, что он понятия не имеет, о чем я говорю. Достав фонарик из кармана, я помахала им в воздухе.

— У меня всегда были небольшие проблемы с технологиями, особенно с теми, что использует батарейки. Моя мама любит говорить, что я высасываю энергию прямо из них. Часы, мобильные телефоны, что угодно. Если они собираются дать сбой, они делают это, когда я рядом.

— Это могло бы многое объяснить.

Мускул дернулся на его челюсти, когда он глубоко вздохнул.

— И возвращает нас к нашему первоначальному разговору о том, что я имел в виду, когда спрашивал тебя о покалывании.

— Я почувствовала возбуждение, но подумала, что это… эм… просто… так я среагировала на тебя…

Напряжение, казалось, покинуло его тело после моего мягкого признания.

— Я чертовски