Кудеса для Евы - Елена Ликина Страница 6

Я им ещё покажу! Они ещё меня узнают!

Прокляну! Отомщу! Обязательно поквитаюсь! Они обо всём пожалеют!

В голове принялись разворачиваться планы мести – один изощреннее другого.

Ева разом вспотела и расстегнула шубейку.

– Да что ж ты делаешь! – Матрёша выхватила коробок и быстро задвинула крышечку. – Сказано было не смотреть! Вон, проняло как! Красная вся, глазюки разгорелись!

– Я их проучу! Они пожалеют!.. – забормотала Ева.

– Ты обороты-то сбавь! Не приваживай смутью!

– Нет здесь вашей смутьи. Сбежала давно.

– Прям там. Рядом невидимкой крутится, выжидает, когда в кондицию войдёшь. Тогда и выпьет!

– Что выпьет?

– Энергию, силу. Назови как хочешь. Ненависть организм подточит и всё, хана.

– Как вы не понимаете! – Ева никак не могла успокоиться. – Меня предали! Обманули!

– Всё понимаю. Сама попала. Рассказывала уже про свой случай.

– Вы не договорили.

– Да?.. – удивилась Матрёша.

– На телефон отвлеклись…

– Далеко ли намылились, девки? – из переулочка прямо на них вывернул незнакомый дедок с хворостиной.

– Прогуливаемся, Семён. – поприветствовала его Матрёша. – Воздухом дышим.

– Дело нужное. – одобрил дед. – Я вот тоже на моцион вышел.

– А хворостина зачем?

– От вихревых отбиваться. Совсем ошалели к ночи, безобразники.

– Давай, Семён. Разгони их всех. А мы пойдём. Некогда нам.

– Гляжу ты ресницы присобачила, – поддел дед Матрёшу. – Прямо как щётки сделалися! Впору полы мести.

– Смейся, смейся. Как стану знаменитой – по-другому запоёшь. Автограф просить будешь.

– Это кто ж с тобой? – дед прищурился на Еву. – Товарка по замыслу? Иль Анькина смена?

Но Матрёша проигнорировала вопрос, и, обогнув деда, потянула Еву вперёд по улочке.

– Вы не договорили, – ту же напомнила ей Ева. – Ну, про предательство…

– Да что говорить. Перехватила у меня мужика одна персона. Приворотом к себе привязала. Как бычок на верёвочке за ней ходил, совсем от чувств одурел…

Приворот! – возликовала Ева про себя.

Вот надёжное средство!

Как же она сама не сообразила, как не вспомнила про него!

– Даже не думай! – Матрёша погрозила ей пальцем. – Приворот – штука страшная! Сделать – сделаешь, да только шибко после пожалеешь.

Домик бабы Они оказался очень близко и напомнил Еве пряник в глазури. Маленький и ладный, выкрашенный бело-голубой краской смотрелся он до того красиво, что захотелось поскорее войти.

– Давай, давай, – подтолкнула её к калитке Матрёша. – Не тормози. Двигайся.

Перед самым крыльцом тропинку перед ними перебежал кто-то вроде большой собаки, мигнул на опешившую Еву красными фарами глаз да потрусил мохнатой копной в глубь двора.

Над головой прокричали тоскливо и пронзительно, столкнули с краешка крыши пушистый ком снега.

Ева шарахнулась и без стука ввалилась в узкие сени.

Позабытый аромат из детства окутал её тёплым душистым облаком – похоже пахло у бабули в деревне, когда та затевала пирожки.

– Напекла Оня! – довольно пробормотала Матрёша. – Словно предчувствовала, что будут гости.

Тихо прошелестел телефон, Матрёша поморщилась, но нажала на кнопочку, процедила недовольно в трубку:

– Чего надо?

Ева не стала прислушиваться к разговору, чуть приоткрыла ведущую в комнату дверь.

– Измучилси я! – послышалось через щель. – Присыпаю на ходу!

У занавешенного окошка за столом помещался знакомый лохматый котяра, черпающий обеими лапами из кувшина то ли сметану, то ли густые сливки.

Хозяйка дома возилась у печи, тащила из духовки широкий противень, густо заполненный пышными булочками.

– Дай пирожочка! – потянулся к противню кот. – Страсть, до чего хороши!

– Вот подостынут, тогда и угостишься, – баба Оня чуть шлёпнула кота по лапе да накинула на выпечку светлое льняное полотенце.

Дворовый почесался и смачно зевнул.

– В спячку тебе пора. Зачем противишься природе?

– Нельзя мне в спячку! Лукичну клетник просватает!

– Коли суждено такое – не сможешь помешать.