Мари Руткоски - Преступление победителя Страница 63

— Герану нечего нам предложить, кроме жизней, — сказала королева. — Я поставлю ваших людей в передние ряды наступления. Когда мы победим, я захвачу вашу страну и сделаю ее своей. Оптимист — не то определение, которое вам подошло бы. Но... — она смерила Арина взглядом, — вы и не дурак. Просто отчаявшийся.

Должно быть, дождь прекратился. По трубам больше ничего не стекало.

Королева сказала:

— Я на вашем месте была бы такой же. Просила бы о том же, о чем просите вы. Но я бы предлагала больше. Тогда я смогла бы договориться о более выгодном союзничестве.

Арин вспомнил об изумрудной сережке, которой расплатился со счетоводом. Он думал не о ней самой, а о том, что она символизировала. Арин сосредоточился на ее цене, на ее бесценности и попытался придумать хоть что-то, что могло сравниться в этом с серьгой.

— Скажите, что я могу вам дать.

Королева аккуратно повела плечом.

— Нечто больше.

— Скажите что.

— Я узнаю что, — ответила королева, — когда вы дадите мне это.

* * *

Арин и Рошар гребли против течения реки. Мягкий рассвет уверенно превратился в яркий день. Замок остался позади них, а потом и вовсе исчез. Водоросли у берегов спутывались друг с другом, а над каноэ, будто флаги, зависли огромные стрекозы.

Рошар управлял лодкой. Когда они только покидали город, Арин обратил внимание на арбалет, висевший у Рошара на спине, и несколько ножей для метания у бедер. Арин спросил, неужели Рошар ожидал, что жители равнин, разбившие лагерь у реки, станут сопротивляться. Рошар небрежно ответил:

— А, это от речных тварей. — Он, казалось, был настроен игриво. Затем, хоть Арин и не задавал больше вопросов, Рошар добавил: — Если тебе интересно, я хочу поймать какую-нибудь прекрасную ядовитую змейку и заставить тебя ее съесть. А ты любишь испортить весь сюрприз.

Каноэ замедлило ход. Рошар замер, и Арин тоже поднял весло из воды и оглянулся. Рошар вглядывался в водоросли. Из-за изуродованного носа контур его лица был неприятно ровным.

Течение начало относить их в противоположную сторону. Они снова взялись за весла.

В этот день было что-то такое — колебание тростника, движение весел, звон стрекоз и даже плоский профиль Рошара, — что тронуло Арина. Если бы ему пришлось описывать это чувство словами, он сказал бы, что сроднился с мгновением.

Он начал петь. Самому себе, сегодняшнему дню и тому чувству, что поселилось в нем. Он не пел так давно, и ему было приятно наконец вылить музыку в мир, почувствовать, как ее тяжесть снимается с языка. Песня струилась.

Он не думал ни о чем. Не думал о ней. Но потом подумал, как не думает о ней. Песня стала тяжелой, как свинец. Арин оборвал ее.

Воцарилось молчание.

В конце концов, Рошар, сидевший позади Арина, произнес:

— Не делай так при моей сестре, а то она не позволит мне убить тебя.

Не оглядываясь, Арин сказал:

— Когда я покидал столицу, то видел Ришу.

Каноэ начало сносить течением. Рошар снова перестал грести.

— Ее все там так называют или только ты? — Когда Арин вопросительно глянул на принца через плечо, тот продолжил: — Ее зовут Ришанауэй. Чужакам положено обращаться к ней так. Риша — для семьи.

Арин не понял, предпочитала ли Риша сама, чтобы ее так звали, или это имя выбрали для нее другие. Он вспомнил слова, которые она сказала ему при их последней встрече. С неохотой, но решительно он сказал Рошару, потому что посчитал, что тому стоит знать:

— Она сказала мне, что ее место во дворце.

Арин увидел на лице Рошара сожаление и горечь утраты... но также и облегчение. Этого Арин не понял. Задаваясь вопросом, так ли уж хотели королева и ее брат вернуть свою похищенную сестру, он осознал, что втайне гадал: вдруг этого оказалось бы достаточно для того, чтобы заключить союз, в котором так нуждалась его страна? Если бы он привез Ришу в Дакру с собой, ответило ли бы это ожиданиям королевы о «чем-то большем»? В какой роли Риша принесла бы большую пользу Герану: как Моль Тенсена или как козырь в переговорах с дакранской королевой?

Арин заставил себя остановиться. Такие вопросы задавала бы Кестрел. Кестрел всегда точно знала, насколько ей может быть полезен тот или иной человек. Арин с отвращением поджал губы.

— Вижу, мы оба сейчас задумались о приятном, — заметил Рошар. — А теперь за весла, маленький геранец, иначе мы застрянем здесь до ночи.

* * *

День окрасился в оранжевые цвета. Еще ни разу не прошел дождь.

— Почти на месте, — сказал Рошар.

— Почему жителям равнин приходится кочевать с места на место?

— Им и не приходится. Просто это отдельное племя разбило лагерь вверху по течению реки, недалеко от земледельческой деревушки, где поспевает урожай. Жители деревни пожаловались, что вода в реке стала грязной. Моя сестра хочет, чтобы эти беженцы перебрались в город вместе с остальными.

Сердце Арина будто зажали в тисках. Он вспомнил женщину с тряпичной куклой. Он подумал о том, каково это, когда тебя выгоняют из дома, ты строишь новый дом, но тебя выгоняют и оттуда.

— Значит, им снова придется страдать.

— Арин, ты думаешь, мне хочется просить их, чтобы они переселились? Мне вечно приходится выполнять за сестру грязную работу. — Рошар вздохнул. — Хоть для чего-то мое лицо годно. — Уловив изумление в молчании Арина, он сказал: — Да, несчастный принц, изувеченный империей. Вы не хотите сделать то, о чем он вас просит, люди равнин? Посмотрите на него. На его лицо. Ему тоже пришлось страдать.

Рошар выругался себе под нос.

Арин оглянулся, хоть и знал, что Рошару вряд ли хотелось бы, чтобы Арин увидел сейчас выражение его лица. Именно в такие моменты, когда эмоции в его глазах отражали увечья, принц выглядел особенно изуродованным.

Рошар снова заговорил, на этот раз четко:

— Дакра отвоюет равнины обратно. Генерал Траян сейчас в столице империи. Время пришло. Мы заберем назад то, что у нас украли.

— Нет. Не делайте этого.

— Что?

— Сожгите равнины.

— Что? Никогда.

— К черту империю, — сказал Арин. — К черту равнины. Выкурите эту проклятую армию со своей земли. Если равнины так уж им нужны, пусть сгорят за них.

— Но мы можем отвоевать равнины. Я уверен в этом.

— А что будет потом, когда генерал вернется на фронт? Что, по-твоему, он сделает? Он сожжет вас. Вам повезло, что он не сделал этого с самого начала.

Что-то дернулось внутри Арина. Что-то, связанное с Кестрел. И у него потемнело в глазах от того, как он разозлился на себя, на то, как его мысли постоянно обращались к ней, как его тело вспоминало ее даже сейчас, даже здесь, на другом конце света от нее. Арин раздавил зародыш этой мысль в порошок.

— Арин. — Рошар был в ужасе. — Это наши земли.