Звезда погибели - Екатерина Ильинская Страница 63

Нейна не замечала, как нервно перебирает пальцами, как сжимает их под столом, потирает, мнёт ткань мантии, но всё это не ускользнуло от внимания преподавательницы. Она сложила руки в молитвенном жесте, закрыла глаза, обращаясь, то ли внутрь себя, то ли к Всегосподу, и стала очень похожа на мэтрессу Бринэн в момент сонастройки. Настолько, что Нейна на секунду забыла обо всех своих планах, поражённая мыслью об общности церковных и целительских ритуалов. Но длилось это недолго, госпожа Софи закончила свой молчаливый разговор, открыла глаза, опустила руки и обратилась к ученице.

— Иногда цель кажется такой достижимой — только руку протяни. И искушение велико. С ним почти невозможно бороться. Да и не хочется, — монахиня не смотрела на Нейну, и было непонятно, говорит ли она про неё или о себе. — Но Всегосподь не оставляет детей своих один на один с кознями порождений Бездны. Душа — частица божественного огня его, что побеждает сомнения. Доверяй своей душе. Чем больше делаешь по совести, тем ярче пылает божественный огонь, тем легче отличать, что истинная цель, а что ложная.

Нейна сглотнула. Сердце трепыхалось в груди, как рыба в сети: то пропуская удары, то ускоряясь. Госпожа Софи знала? Откуда? Ладони вспотели, и девушка вытерла их о мантию. Намекнул бог? Это было совершенно невозможно. И что теперь? Отказаться от своего плана? Она не могла так поступить. Предать мать из-за слов монашки... Но ведь никто не останавливал. Госпожа Софи никогда не давала советы и не запрещала, только смотрела с надеждой и молилась о здравомыслии ученицы. И от этого было бесконечно тревожно и совестно. Словно на одной чаше весов лежала верность матери, которая ничего от неё не ждала, и, может, не хотела, чтобы её призывали, а на другой чаяния монахини, которая просила Всегоспода за неё — полудемона. И невозможно было выбрать.

Нейна открыла было рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, прервать мучительную внутреннюю борьбу, вылить на госпожу Софи всю свою боль, ярость и негодование. Она была уверена, что церковница выдержит, утешит и распутает клубок чувств, поможет принять решение. Нейна уже заранее сдалась, обменяв прошлое на будущее...

Но в этот момент в дверь постучали и слова остались несказанными.

— Добрый день, матушка Софи, можно войти?

Что потерял Эддерли в этой части учебного корпуса, было непонятно. Не за Нейной же пришёл, в самом деле. Совершенно точно не за ней, судя по взгляду, выражающему неудовольствие пополам с беспокойством. Видимо, не хотел продолжения допроса о своём разговоре с Джеймсом, но именно сейчас Нейну совершенно не волновало, что с призраком. Сознание раскалённой спицей колола одна мысль: как она могла? Как она могла предать мать?!

Она же чуть не выдала свой план, чуть не призналась, что собирается нарушить закон империи и замысел Всегоспода, который так ценили церковники, и на который плевать хотела сама Нейна. Неужели она всерьёз ждала понимания? Да её бы просто разубедили гладкими словами и цитатами из писания, эффект которых проверен на тысячах верующих. Как же она так чуть не попалась? Как вовремя её остановили!

— Заходи, дитя, — обратилась монахиня к Тейлору. Она встала и посмотрела на ученицу. С тревогой и сожалением. И явно была не рада, что их разговор прервали.

От этого взгляда Нейне стало ещё хуже. Комок из горечи и боли от предательства давил изнутри, не давая нормально дышать. И она делала короткие вздохи-всхлипы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы.

— Нейна? — Голос Тейлора послужил спусковым крючком, сигналом к действию. Нейна схватила сумку и вылетела за дверь, оставив на парте тетрадь. Дёрнулась вернуться, но не смогла заставить себя войти, только услышала, как Тейлор спросил. — Что случилось?

— Не ходи за ней сейчас. На всё воля Всегоспода нашего. Я молюсь о Нейне каждый день. Зачем-то он послал на её долю все эти испытания, — слова монахини словно иглы втыкались в сердце. И выдержать эту боль было совершенно невозможно.

«Ах, это Всегосподь мне устроил. Ну, так я ещё покажу ему!» — слёзы хлынули из глаз, и Нейна бросилась прочь от проклятого кабинета. От лживой монахини, из-за которой Нейна чуть не изменила памяти матери. От Тейлора, который не пошёл за ней, хотя обещал помогать. От осколков разбитого мира. От самой себя.

Глава 20

Нейна Аркур

Нейна остановилась, когда Март схватил её за мантию и упёрся так, что ткань опасно затрещала. А сама хозяйка чуть не упала, продолжив по инерции двигаться вперёд.

— Март, прекрати! Отдай. — Нейна попыталась вырвать подол из зубов фамильяра, но тот держал крепко и ворчал на её попытки. — Ладно, всё, я успокоилась. Наверное, — она вздохнула и осмотрелась. Путь от кабинета она не помнила. Из ближайшего окна виднелись улицы города. Хмурые тучи изредка прорезали неуверенные солнечные лучи, вспыхивая ярким золотом на крыше главного Храма. Этаж, где стояли фамильяр и его хозяйка, был минимум пятый, а то и выше.

— Куда нас занесло, Март? Какая из башен? — сзади была лестница, и Нейна пошла вверх, решив, что уж оттуда точно сможет определить, где находится. Да и следы слёз на лице не хотелось никому демонстрировать. Щёки горели, глаза щипало, нос опух. Выглядела она наверняка жалко.

На верхней площадке башни было две двери и одна хлипкая деревянная лесенка, ведущая на чердак или крышу. Ступени под ногами опасно скрипели, но Нейна не боялась. Провались под ней сейчас пол, она была бы рада избавлению от проблем. Хотелось деться куда угодно из этого места, этого времени и этой жизни, в которой постоянно было мучительно больно и сложно.

Чердак встретил холодом, голубиным помётом и обломками досок. Впервые за время обучения в академии Нейна видела настолько неухоженное и захламлённое помещение. Оставаться тут хотелось ещё меньше, чем в собственной жизни, и девушка подошла к наклонному люку-двери, ведущему наружу, и распахнула его. Подобрав подол мантии, осторожно перешагнула порог. На маленькой ровной площадке с небольшим уклоном было скользко. Нога поехала вниз, потеряв опору, и Нейна вцепилась в косяк, чтобы не свалиться. Холодный ветер трепал мантию и волосы. Было сыро, словно мир тоже только закончил оплакивать что-то. Скорую смерть природы? Человеческие горести? Её — Нейны — жизнь?

Железное ограждение по периметру