Доун Томпсон - Повелитель тьмы Страница 64

В тумане показался дом заклинательницы рун. А ведь наблюдатели не связывались с Лавилией. Они никогда не трогали его, когда он был здесь на острове, но все изменилось, и ему надо быть осторожным. Сегодня эти гнусные гаприи напали на него, а ведь прежде, они это делали, если он был с женщиной. Что случалось не раз, и он сносил их удары молниями.

Он приземлился на берег и сквозь туман пошел вперед. Лавилия была рядом. Он чувствовал ее присутствие. Интересно кем она представится в этот раз? Он должен был только попросить

— Покажи себя, Лавилия, — произнес он. — У меня мало времени.

— И как всегда у тебя есть на это причина, да темный? — ответила она из глубины густого тумана.

Капельки тумана украсили крылья Гидеона, отсвечивая в лунном свете.

— Ты знаешь, что мне нужно, — ответил он. Он не хотел впустую тратить оставшиеся подарки. Если он мог обмануть ее и получить ответ,…ведь можно попытаться.

— Ответ, который тебе так нужен все это время был у тебя под носом, но ты слишком порывист и ослеплен любовью, чтобы увидеть его.

— Мне не нравиться разговаривать с туманом, — ответил Гидеон. — Покажи себя, выйди! Разговоры с тенью утомляют.

— В свое время, — смеясь, ответила она. — Я не доверяю твоему настроению, темный. Отчаянные часто делают … глупости. И предпочитаю держаться подальше от твоей ярости.

— Ты еще не видела мою «ярость», но если ты хочешь обмануть меня старая.

— Разве я не помогала тебе в прошлом?

— Да, — ответил Гидеон. — И ты знаешь, чего я желаю.

— О, да, я знаю! — быстро перебила она его и добавила: — Если это последний вопрос, который ты хочешь задать или твое последнее перо? То на твоем месте, я бы их не тратила.

— Этот важный для меня вопрос, я задал еще в прошлый раз, — сказал он. — Но ответ был неясен.

— В смысле?

— Ты сказала, что Рианнон и я можем быть вместе, но не так как я думаю, или это было сказано для пущего эффекта.

— Ты спросил, можешь ли быть вместе со своей девушкой, и я ответила тебе да, но не так как ты хочешь. Этого должно было быть достаточно, чтобы понять остальное, но ты потерял голову от любви, готова даже поспорить на это.

— Почему ты всегда говоришь загадками? — резко спросил Гидеон. — Неужели нельзя ответить прямо?

— Предсказатель всегда состоит из загадок. Оракул, которого я вызываю с рунами, ни чем не отличается от некроманта, вызывающего духов или ловкого колдуна.

— Почему? — спросил Гидеон. Ему на самом деле стало интересно.

— Поскольку, правда иногда бывает ужасной, чтобы сказать о ней прямо… как сейчас, — ответила Лавилия. — Ты хочешь, чтобы я уточнила, ответ на твой вопрос. Это будет моей ошибкой, ты слеп, чтобы увидеть ответ, или хочешь, чтобы я сказала это тебе в лицо? Не думаю, темный. У тебя еще есть время. Но пока твое око слепо. Любовь завладела твоим телом.

— У меня никогда не было «ока». Именно поэтому я прихожу к тебе.

— Ты приходишь ко мне, потому что у тебя нет другой альтернативы, — смеясь, ответила она. — Ты сделал огромную кучу дерьма, и постоянно в нее наступаешь.

— Тогда просветите меня! — рявкнул Гидеон, так что его голос неоднократно отозвался эхом в тумане. — Выходи! Покажись и позволь мне посмотреть в твои глаза.

Туман начал рассеиваться и из клубов мистического тумана показалась Лавилия, ее длинные седые волосы закрывали ее обвисшую грудь.

— Не волнуйся, — сказала она, подходя ближе. — В это раз я не хочу тебя; мне хватило прошлого твоего визита. Но я могу и передумать.

— Она с Мэриусом. Действительно ли она в безопасности на Лесном Острове, пока я здесь?

— Это твой последний вопрос? — спросила Лавилия. — Подумай хорошенько, у тебя он только один.

Гидеон уже знал, что он и Рианнон могли быть вместе, только не так как он хотел. Поскольку с вопросом он ее обманул, то значит, этот вопрос он уже не потратит впустую. Как тогда, когда этот кошмар только начинался. Он не мог позволить себе потратить и этот.

— Да, — наконец сказал он. — В безопасности ли она там, где я оставил ее?

— Ненадолго, — ответила старая карга. — Ты разозлил Повелителя Внешней Тьмы, и ни никто на Лесном Острове не скроется от его гнева.

Гидеон вздрогнул.

— Почему ты тогда отправила нас туда?

— Я никуда не отправляла тебя, темный, — защищаясь, ответила Лавилия. — Я вытащила тебя из ада, чтобы твоей судьбой больше не играли. То, что должно случиться на Лесном Острове, не имеет ко мне отношения. Я не управляю судьбой, только показываю ее. Ты сам делаешь выбор, не слышишь, что тебе говорят, как предотвратить все это, порывист. Не перекладывай вину на меня за свои ошибки!

— Я трижды просил тебя рассказать мне остальную часть предсказания. Ты должна мне!

— Я? Не забывайся, темный. Ты можешь сейчас разозлить меня. Я ничего не должна тебе говорить, когда ты не слишком- то хочешь слушать. Кто-то это сделает еще за меня. Но кое-что я могу сказать и так… Ты не найдешь безопасное место на островах Аркуса, и даже за его границами. Не трать время впустую здесь или где-нибудь еще, потому что наблюдатели найдут тебя. Они не отступятся.

— Мне нечего больше терять, — сквозь зубы ответил Гидеон.

— Кроме Рианнон, — напомнила ему Лавилия. — И твоей души.

Гидеон молча, думал о потраченном времени и одном оставшемся пере. Ему надо убедиться. И он, было, начал, но Лавилия опередила его.

— Я не могу сказать тебе больше, — произнесла она. — Оставь себе последнее перо. Это был последний бесплатный совет. Я не обманываю тебя темный, но я связана с оракулом, которого могу вызвать, что бы обсудить твое предложение и цену, но если ты ошибешься…

— Я понимаю.

— Интересно, что ты сделаешь, — сказала она и вздохнула. — Хотя это не важно. Все равно это случится. А теперь подойди! И обними меня…

— Но я думал, ты, же сама сказала…

— Я не прошу, чтобы ты взял меня, на это нет времени. Я прошу о том, что ты можешь дать мне мысленно. Когда я касаюсь этого тела, оно становится живой памятью темный, видение, отпечатывается в моей голове, которое я могла бы вызывать всякий раз, когда мне захочется представить тебя, как будто ты во мне. Позволь мне иметь свои игрушки. Это не причинит тебе боль, но успокоит усталого и старого суккуба темными и одинокими зимними ночами.

Гидеону было жаль ее, пока она ходила рядом с ним, а затем обняла его лицо морщинистыми руками.

— Я буду скучать по тебе, — сказала она, двигая изувеченными пальцами вниз к шее. Словно она была слепая и могла видеть только наощупь.

Гидеон пригляделся к ней, и у него перехватило дыхание. Она была слепой. Почему она никогда не показывала этого ему?