Сделка с королем эльфов - Элис Кова Страница 64

– Это мой долг, – тихо убеждаю я. Эльдас чуть шире распахивает глаза. – Не только присматривать за Кэптоном, но и следить за Срединным Миром.

– Ладно, но долго не сиди на нем, – смягчается король.

Я киваю, и Эльдас отпускает мои руки. Я протискиваюсь мимо него, и эльф дергается, кажется, сопротивляясь желанию до меня дотронуться. Что-то ноет внутри. Мне хочется позволить Эльдасу себя обнять, чтобы напитаться силой, насколько это возможно.

Но я не останавливаюсь.

Я направляюсь прямо к трону, готовясь к ожидающей меня боли.

Две недели я общаюсь с троном.

Проснувшись, я завтракаю у себя в комнате, одновременно пытаясь читать дневники. Но неделю спустя на чтение уже нет сил. Эльдас начинает завтракать со мной. И сам он читает без остановки. Так что я невольно задаюсь вопросом, не пытается ли он таким образом компенсировать мою усталость. Он почти не разговаривает, словно знает, что мне не до светских бесед. Надеюсь, Эльдас каким-то образом чувствует, насколько я благодарна ему за молчаливое, ободряющее присутствие.

Когда я нахожу в себе достаточно сил, то отправляюсь в лабораторию. Уиллоу тревожат мои впалые щеки и становящиеся все заметней темные круги под глазами. Но я не жалуюсь.

Незачем кому-либо знать, как много сил высасывает из меня трон. Мне трудно довериться даже Эльдасу. Каждый раз стоит мне сказать правду, как он хмурится. Я почти вижу, как в мрачных садах его разума буйным цветом цветет беспокойство.

Но, несмотря ни на что, я прилагаю все силы, чтобы сдержать данное Харроу обещание. Я готовлю порошки и отвары, чтобы помочь его организму прийти в норму. Как я и подозревала, после вечера, проведенного с Арией, он был не в лучшей форме. Но стоит мне только затронуть эту тему, как он начинает защищаться.

Я никогда не узнаю, принимал ли он вновь проблеск.

В конце второй недели я лежу в кровати без сна, глядя в потолок. Кожа кажется слишком тяжелой. У меня болят суставы. Волосы потеряли прежний блеск.

Трон убивает меня. Восполняет недостаточно сильную магию самой моей жизнью.

– Должен быть способ это прекратить, – шепчу я в воздух. – Я обязана его найти.

Повторяя эти слова, словно мантру, я скидываю с себя теплое одеяло, выбираюсь из кровати и плетусь к столу. В гостиной моих покоев дневники разложены на всех возможных поверхностях. Между ними попадаются заметки, небрежно нацарапанные мною или Эльдасом. Но в них нет ничего полезного. Мы просматривали их бессчетное количество раз, но так ничего и не нашли.

Я размышляю о статуе, о первой королеве, создавшей трон из секвойи и помогавшей сотворить Грань. Если бы только у меня был ее дневник. Или записи тех, кто правил после нее. Возможно, тогда я смогла бы сложить вместе последние, недостающие кусочки этой сложной мозаики.

Но потом мне приходит в голову мысль.

У двери моих покоев стоит рыцарь. Я смутно узнаю его. Он был среди тех, кто приходил за мной в Кэптон. Всякий раз, как Ринни не может охранять меня, потому что занята или просто нуждается в отдыхе, она приставляет ко мне эльфов из своего отряда.

Завидев меня, мужчина вздрагивает, но приветственно склоняет голову.

– Я хочу пройтись, – заявляю я. – Крюк, оставайся здесь и охраняй комнату.

Волк подчиняется, а рыцарь следует за мной. Я же направляюсь в большой зал, где ныне обитают призраки.

Я смотрю на полотнища ткани, покрывающие предметы мебели, купленные королевами-предшественницами. Когда-нибудь мой стол, кресло, комод и диванчик, на котором спал Эльдас, аккуратно поставят здесь и накроют, словно забытое надгробие.

Сквозь высокие окна в зал струится лунный свет. Там, куда падают его лучи, видны светлые пятна, белые, словно кости. Все остальное затянуто мрачной серой пеленой.

Пока я блуждаю в лабиринте мебели, рыцарь ждет у входа в зал. Примерно на середине комнаты я хватаюсь за один из покровов и срываю его. Пыль поднимается столбом, и я начинаю кашлять.

Сверкающие пылинки опускаются на спинку дивана, мерцая в лунном свете, почти как иней эльфийской магии. Я бросаю полотнище на пол и иду дальше. Срываю еще одно… Как будто вновь открываю миру этих забытых королев. Они жертвовали слишком многим, чтобы ютиться в углу замка и на единственной полке в лаборатории. Я нахожу письменные и обеденные столы, диваны всех форм и размеров. Стили меняются, от чего-то практичного, вроде созданного для меня краснодеревщиком, до более изысканного, украшенного позолоченными завитками. И по переменам в моде Квиннара я понимаю, что двигаюсь назад во времени.

Когда я сдергиваю полотнища, вокруг сыплется пыльное конфетти. Наконец я добираюсь до задней части комнаты, где к дальней стене прислонен последний предмет мебели. Если где-то и сохранились какие-либо старые записи первых пяти королев, то я смогу отыскать их только здесь. Позади меня пол устелен полотнищами ткани, мебель выставлена напоказ. Зажав простыню в кулаках, я стягиваю ее, обнажая длинный письменный стол.

Воздух наполняется громким скрипом. Стол стонет, словно лишь ткань держала пострадавшее от времени, изъеденное червями дерево. С треском предмет мебели разваливается на части, оседая на пол.

Отскочив назад, я кашляю, пытаясь держаться подальше от разбегающихся по полу жучков. Когда кружащиеся в воздухе опилки наконец оседают, я принимаюсь разглядывать груду сломанного дерева и щепок.

– Прости. – Может, я извиняюсь перед столом. Или просто чту память королевы. Меня накрывает волна печали, словно лишь этот стол до сих пор незримо удерживал ее в этом мире. – Интересно, кому ты принадлежал, – бормочу я.

Должно быть, той, кто правила очень давно, поэтому стол убрали с глаз и забыли со временем. Не знаю, на что я надеялась. То, что осталось от королевы, сейчас лежит передо мной грудой опилок.

Сев на корточки, я ковыряюсь в обломках, пытаясь найти какой-нибудь знак, чтобы понять, кому из правительниц мог принадлежать этот стол. Хотя, по-моему, я просто зря трачу время. Но эта мысль тут же вылетает из головы, когда лунный свет скользит по металлической поверхности. Я замечаю небольшую коробку, некогда, похоже, спрятанную в ящике стола.

– Что ты такое?

Я извлекаю коробку из-под обломков и осторожно открываю ее, обнаружив внутри небольшую книжицу и ожерелье. Первым делом я принимаюсь рассматривать украшение.

На изящно сработанной серебряной цепочке висит блестящий черный камень. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Коснувшись гладкого кулона пальцами, я понимаю, что он теплый на ощупь.