Вероника Мелан - Дэлл Страница 65

— Эй, я не разрешал тебе заходить туда!

Дэлл почувствовал, как в груди снова заклокотала ярость. Не разрешал, да, но забыл об этом сказать вслух. Черт, его собственное упущение.

Тем временем, Меган стоит у стены, рассматривая коллекцию оружия (неподдельный интерес в ее глазах заставил Дэлла на какое-то время забыть о неприязни), наклоняется к табличкам и с упоением читает названия пистолетов, затем долго и задумчиво смотрит на пустое место в центре, будто размышляя, какой «зверь» может скрываться под названием «Brandt XT-5». В эту секунду хлопает на ветру открытая форточка, и от этого звука девчонка почти подскакивает на месте (Дэлл не замечает, что улыбается) после чего быстро ретируется прочь, назад в коридор. В его спальню не заходит, на кухню тоже. Вероятно, испуг отбивает у нее желание продолжать осмотр комнат, и она уходит наверх, где скрывается за дверью.

Конец перемещениям. Свет погашен, движения нет. Далее камера фиксирует лишь тишину и темноту, а тепловые и датчики ночного видения он не активировал. Раньше было незачем, гостей в доме не было.

А теперь…

Дэлл устало откинулся в кресле и, чтобы яркий свет экранов посреди темной комнаты перестал резать глаза, прикрыл веки.

Теперь по его комнатам шастает гостья, и неплохо бы включить всевозможные системы слежения. Нет, не то, чтобы существовал серьезный риск, что Меган может что-то натворить, испортить или украсть, но, может быть — странная и непонятная мысль мягким хвостом невидимой птицы скользнула в сознание — может быть, однажды эти записи помогут что-то понять? Что-то, что он, по словам Халка постоянно упускает из вида? Ведь если этот умник прав, то он, Дэлл, пока не способен уловить все эмоциональные грани кристалла чувств, что сформировался под крышей этого дома.

— Отпусти гнев, Дэлл, и тогда ты увидишь, что вещи не являются такими, какими они пока тебе кажутся…

Чертов сенсор. Всегда лезет не туда, куда ему следует. Пусть на жертвах оттачивает свое умение, а не на друзьях! Хотя… на то он и специалист, чтобы видеть наперед. А оттого, друг перед ним или враг, зависит лишь метод подачи информации, не более.

Свет снова проник в сетчатку слепящими волнами, стоило открыть глаза, и Дэлл с раздражением выключил экраны. На сегодня хватит.

Принять душ, отключить мозг и спать.

Наверное, должно было быть плохо. Одиноко, тревожно и беззащитно. Наверное, следовало тоскливо горевать, казниться чувством вины и пропускать через сердце волны бесконечного страдания. Но страдание почему-то не приходило.

Лежа на жестком матрасе в непривычной маленькой комнате со скошенным потолком, я смотрела, как сквозь единственное окно льется внутрь мягкий лунный свет и тихо радовалась. Он здесь, рядом, всего лишь этажом ниже. Пусть злой и неприступный, не желающий общения и вредный, но, все же, стоит лишь потянуться сознанием, и мысленно коснешься той оболочки, что в виде человеческого — крупного мужского человеческого тела — ворочается в постели этажом ниже.

Я закрыла глаза и улыбнулась.

Может, этот дом и не станет моим. Может быть, я покину его через месяц или даже неделю, но пока… Пока я могу улыбнуться, встретившись со знакомыми глазами утром на кухне, подарить им частичку тепла, проводить взглядом знакомую фигуру. Услышать шорох его одежды и звук его голоса. Могу, пусть даже и не примет, осветить его сердце изнутри — тихонько, ласково и незаметно, могу погладить невидимым пальцем небритую щеку и сказать «я здесь, и ты больше не один…»

И пусть тот, кому направлен луч, не отзовется, я все равно могу наполнить эти стены любовью, потому что ее много — то мягкой, нежной и трепетной, то ревущей, словно океанские волны, — могу выкрасить невидимым золотым светом воздух, могу пропитать его гармонией, потому что она осталась, она никуда не ушла.

Гармония никогда не покидает того, кто любит.

А я любила.

Глава 17

В очередной раз подвинув пустую тарелку так, чтобы она стояла точно по центру декоративной салфетки и выровняв ножи и вилки, я придирчиво оглядела накрытый стол.

Итак, восемь вечера. Дэлл вернется через полчаса. По-крайней мере, именно так он отписал на мое отправленное в полдень короткое и наглое сообщение «Любимый, во сколько ты сегодня вернешься?»

Я долго колебалась, прежде чем отослать его, но, в конце концов, сочла подобный текст правомерным — писать сухо и деловито не хотелось, а надетое на палец кольцо позволяло применить некоторые вольности в выражениях. Хотя, «любимый», не такая уж и вольность, скорее, правда…

Высились витыми столбиками незажженные свечи, матово поблескивали пузатые стенки пустых и вытертых до блеска бокалов. Закуски в вазочках, столовое серебро разложено в идеальной последовательности, пустые тарелки ожидают наполнения главным блюдом вечера — фаршированным ананасами фазаном — чей запах плыл по комнатам с тех самых пор, как птица оказалась в духовке.

Ну и что, что пришлось во время сидения на очередной лекции по криптографии втихаря искать рецепт для изысканного ужина. Ну и что, что пришлось брать такси, чтобы перевезти из дома вещи и заодно заехать в магазин, чтобы вернуться, нагруженной пакетами со снедью. Зато мой мужчина вернется не в пустой и тихий особняк, как привык делать до того, а в наполненных запахами домашней еды и уюта дом. Да, Дом. Где его любят и ждут.

Ведь это очень важно…

В который раз нервно оглядев безукоризненно сервированный стол, я кинула взгляд на часы и опрометью бросилась наверх, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Готов ли рис с овощами? Успею ли выложить его на тарелки до прихода? Что одеть — брюки или юбку? Хорошо ли будет смотреться моя прическа с новой красной блузкой, что я тоже купила специально для этого вечера?

Лишь бы поговорил… Лишь бы он со мной просто поговорил, пусть даже о погоде, прожевал несколько кусочков фазана, запил вином и сказал «спасибо». Большего не нужно. Пусть бы провел минуту-другую в моей компании и немного расслабился и осознал, что я не кусаюсь. Не будет провокаций на большее, не будет глубокомысленных бесед, ни одна болезненная тема не будет затронута.

Просто тихий вечер, хорошая еда и спокойствие.

Когда длинные полосы лучей высветили подъездную дорожку, сердце екнуло от радости. Проскрипел под колесами снег; Неофар остановился напротив входа. Через несколько секунд фары погасли.

Я подлетела к зеркалу, судорожно поправила прическу, расправила складки на юбке и бросилась к входной двери, но на полпути к ней заставила себя сбросить скорость. Как встретить? Что сказать? Не завизжишь ведь от радости и не повиснешь на шее — не поймут.