Ольга Матвеева - Иван-Дурак Страница 67

— За что? — спрашивает Иван.

Ольга молчит и только скулит, как побитый щенок.

— За что? — повторяет вопрос Иван и, не дождавшись ответа, принимается выбрасывать из шкафа свои вещи. — Все же было хорошо! У нас же все было хорошо! — бормочет он.

— Хорошо? — вдруг встрепенулась Ольга. — Хорошо, говоришь? А чего хорошего-то у нас было? Не расскажешь? — взвизгнула она.

Иван застыл, прижимая к груди охапку своих костюмов.

— А что у нас было плохого? — удивленно спросил он.

— Я тебя ненавижу! Ненавижу! Правильный он, чистенький, благородненький! Ненормальный! Женился он на мне ведь не ради квартиры, а чтобы спасти! Умора! Да если б по расчету женился, я б еще поняла, а так, помочь он захотел! Придурок! Рыцарь, блин, печального образа! Ребенок родился, чужой, так этот идиот нет, чтобы свалить по-быстрому, пока не поздно, так он нянькаться с ним начал, и отца, и мать ему заменил! Блаженный! Юродивый! Баба другого любит, а он все равно к ней со всей душой. Она от любовника явилась, а он ее ужином кормит, да еще и успокаивает! Тапочки ей на ножки надевает! Ну, придурок, блин, придурок! Да меня тошнит уже от твоей правильности! Безгрешный ты наш Иван-дурак! Вот когда ты мне сцены ревности начал устраивать, вот тогда ты мне даже нравиться немного начал, хоть на мужика немного стал похож, а не на тряпку, а потом опять ангелом божьим стал! А мне как жить? Да ты хоть представляешь, кем я себя чувствую рядом с тобой? Да дрянью последней! Сукой, стервой, блядью! Да, блин, ты даже не представляешь, как скучно с тобой! Как невыносимо! Никакой страсти! Никакой драмы! Как такого, как ты, можно любить? У тебя же ни одного недостатка! Хотя нет, не так! Вот это и есть твой самый главный недостаток — то, что у тебя нет никаких недостатков! И умный он, и красивый, и талантливый, и добрый, и заботливый, и сексуальный, и смелый, и деньги он зарабатывать умеет, и порядочный, мать твою! Идеал, блин, а не мужик! Рассказали бы мне, что такие бывают, я б и не поверила! Боже, как же невыносимо это совершенство! Как невыносимо! Так и хочется сбежать от него к чертовой матери! К обычному мужику, несовершенному! Чтоб и матюгами тебя покрыл, и унизил, и ноги об тебя вытер, но любил чтоб, ненавидел! Чтоб живой был, со слабостями. А тебя в кунсткамеру или не знаю, куда там тебя еще сдать можно, чтоб стоял столбом, а снизу табличка чтоб была: «Эталон настоящего мужчины». А мне такой не нужен, я не идеальная женщина! Мне простой мужик нужен. Господи, а эти идиотки еще об идеальном мужчине мечтают! Принц им нужен! Да попробовали бы они с таким пожить! Да взвыли бы через месяц! А я еще вон четыре года с тобой продержалась! Думаешь, ты Иван-царевич? Да ты самый настоящий Иван-дурак! Ненавижу! Ненавижу! Вали отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели, чтоб духу твоего здесь не было! — Ольга запустила в Ивана подушкой, а тот бросился вон из квартиры, проклиная эту взбалмошную суку и обещая себе никогда-никогда больше к ней не возвращаться.

— Ты же здоровьем дочери поклялась! — выкрикнул он уже у двери.

— Ха-ха-ха! А я пальцы держала скрещенными! Не было никакой клятвы! Не было! Иванушка-дурачок! Иванушка-дурачок!

Ивана проводили взрывы истерического хохота.

Глава девятнадцатая

У нее была уникальная особенность — где бы она ни появлялась, все взгляды тут же обращались к ней. Вот и сейчас она стремительно ворвалась в кафе, и даже тощие, длинноволосые, мажористые подростки оторвались от своих ноутбуков и уставились на эту высокую блондинку неопределенного возраста в роскошной шубе из стриженой норки.

«Как же она все-таки хороша! — подумал Иван. — Сука! Я снова готов в нее влюбиться. Как Господь Бог распределяет свои дары? Почему такой стерве досталась такая ангельская внешность? Ну, вот как?».

— Привет, дорогой! — произнесла Ольга язвительно и умудрилась при этом презрительно скривить губы. — Ты обнищал? Что на тебе за плебейский джемпер? Это что, из прошлой нищей студенческой жизни? Что-то не припоминаю. Неужели новый? Неужели ты до сих пор покупаешь такое дерьмо? Милый, ты не перестаешь меня… разочаровывать.

— Я тоже рад тебя видеть, дорогая, — промямлил Иван, — ты тоже не меняешься, все такая же стерва, и даже твоя очаровательная шубка не в силах прикрыть твоей подлой, злобной сущности.

— А знаешь, — неожиданно задумчиво произнесла Ольга, — только с тобой я и могу общаться в таком вот взаимно оскорбительном тоне. Обычно, то ты оскорбляешь, и тебе это позволяют, то тебя оскорбляют, и ты это тоже позволяешь. Но если уж оба разошлись, то закончится это банальной сварой. А с тобой у нас такие дивные интеллигентские рокировки. Они меня так умиляют… Так зачем ты меня хотел видеть?

— Присядь, дорогая, давай закажем бутылочку «пиногриджо», что-нибудь поесть, а потом, будь спокойна, я расскажу тебе, зачем я хотел тебя видеть. Но, чтобы не томить тебя, не мучить ожиданием, могу сразу сообщить, что вовсе не желания сексуального характера заставили меня жаждать встречи с тобой, хотя, безусловно, ты не утратила способности волновать каждого встречного-поперечного мужчину, и вашего покорного слугу в том числе! — Иван галантно склонил голову.

— Все тот же словоблуд. — Ольга улыбнулась благосклонно и даже с оттенком доброты, ей несвойственной.

После того, как бывшие супруги обменялись традиционными вопросами «Как дела? Как жизнь?», получили в ответ ничего не значащее «Нормально и отлично» и посплетничали об общих знакомых, сделали заказ, получили заказ, выпили по глотку вина, Ольга снова спросила:

— Так зачем ты меня сюда позвал? Я, знаешь ли, женщина в высшей степени занятая, к тому же несвободная и не могу себе позволить роскошь терять время на разные досужие разговоры.

— Ты что же это, так занята, что не можешь просто расслабиться, насладиться вкусом вина и беседой с интересным, приятным человеком?

— С приятным — да, но ты к ним не относишься. — Фыркнула Ольга.

— Странно, очень странно, — протянул Иван, — а я-то всегда себя считал таким милым, чудесным человеком, а тут оказывается, что я почти уже сорок лет заблуждался. Кошмар! Ужас!

— Не утомляй меня своими глупыми шуточками, оставь их для соблазнения малолетних идиоток, а меня они уже не трогают, к тому же соблазнить меня у тебя все равно не получится.

— Я восхищен твоим самомнением! Одно непонятно, с чего ты взяла, что я ХОЧУ тебя соблазнить? Впрочем, ладно, ты права, давай перейдем к делу, а то так и до скандала недалеко. Я хотел поговорить с тобой о нашей дочери.

— У тебя нет никакой дочери: у меня есть, а у тебя — нет. — Тут же ощетинилась Ольга. — Леся в твоих услугах больше не нуждается — у нее теперь настоящий отец, родной.