Поцелуй для попаданки. Просто загадай желание (СИ) - Серганова Татьяна Страница 68

— Большой и грозный Белый волк Империи, — со смешком произнесла я.

Мужчина тяжело вздохнул, мотнув головой.

— Терпеть не могу это прозвище.

— А мне нравится.

— Я рад, что хоть что-то тебе во мне нравится, — протягивая мне руку, произнес Витторн.

Если честно, то мне в нем нравилось намного больше. Только Витторну об этом знать не стоило.

— Пора домой? — подходя к порталу, спросил он.

Я поспешно кивнула, внезапно поняв, что действительно чувствую себя так, словно возвращаюсь домой, где меня любят и ждут.

И волнение, которое я до этого момента успешно гнала от себя, внезапно накрыло с головой, дрожью отозвавшись на пальцах.

— Все будет хорошо, — шепнул Витторн, сжав мою руку.

И я поверила.

Перенос прошел немного легче, чем в прошлый раз.

Шагнув в никуда, я сразу же оказалась на другой стороне, задохнувшись от навалившихся знакомых запахов, которые щемящей тоской отозвались в сердце.

Не было пыли, грязи, ветоши и сырости.

Всё это осталось там, в небольшой комнатке Моргулии.

Меня со всех сторон окружал аромат дома. Сосны, мороз, сладкая выпечка и любимые мамины цветы, которые круглый год росли в специальной оранжерее. Слуги каждое утро украшали все залы и комнаты этими ароматными цветами, меняя увядшие бутоны на свежие. Этот аромат впился в стены, как и аромат вековых сосен, из которых состояли пол и потолок.

Зажмурившись сильнее, я глубоко вдыхала, не в силах надышаться и проглотить неизвестно откуда взявшиеся слезы.

— Ты в порядке? — спросил Витторн, встав за спиной и осторожно приобняв за плечи.

Я кивнула, открывая глаза, и тут же увидела его.

Грозный бьерн, повелитель всех тридцати пяти княжеств, с неизменной шкурой бурого медведя на плечах. Густая кустистая борода, сросшиеся брови и глаза невероятного лилового цвета, строго глядящие на меня.

Но я знаю, что эта строгость напускная…

Сердце вновь сжимается от тоски, и слова сами срываются с губ:

— Отец… папа.

Он всё так же сурово смотрел на меня, но в глубине глаз я видела, как медленно таяли льдинки.

— Иди к нему, — шепнул Витторн, слегка подталкивая вперед.

Первый шаг был самым сложным. За ним второй, третий.

В какой момент я сорвалась на бег? Сама не помню.

Раз — и бросилась в объятья чужого отца, которого любила сильнее родного. Разве такое возможно? Неужели память тела полностью подчинила меня себе? Я не знала и не хотела думать об этом, оказавшись в сильных и таких надежных объятьях.

— Папа, — снова прошептала я, пряча лицо на широкой груди бьерна. — Я… дома.

— Агни.

Тяжелая рука мягко опустилась на голову, перебирая волосы и гладя так, как мог гладить лишь отец.

И я действительно почувствовала себя дома.

Джейд Витторн

— Ничего не хочешь мне сказать?

Витторн, который уже минут десять не мигая смотрел, как Агния сидела в окружении родных, моргнул и перевел взгляд на бьерна.

— Например?

Кларс Райден взглянул на единственную дочь, которая притихшей пташкой грелась в объятьях матери, и произнёс:

— Она другая.

— Разве это плохо?

— Я много лет не видел её такой… настоящей, — продолжил бьерн, наливая густое ароматное пиво в широкую глиняную кружку.

Залпом выпив, смахнул белую пену с усов и бороды и продолжил:

— Все родители слепы, Витторн. Мы давно упустили Агнелику и тяжело переживали свою неудачу, но сделать уже ничего не могли. Огненный дар уже отравил её сознание, и меняться она не хотела. Я уже не думал, что когда-нибудь увижу свою дочь такой… — Райден, прищурившись, взглянул на собеседника. — И тебя рядом тоже видеть не ожидал.

— Я же обещал доставить княжну в целости и сохранности, — отозвался Витторн, а взгляд сам собой возвращался к Агнии, которая, словно почувствовав его взгляд, обернулась.

«Другая… Да, действительно, она другая. Улыбка, жесты, привычки, взгляд и даже манера говорить — всё было иным. Неудивительно, что все замечают отличия, ведь внешность — это единственное, что осталось от ледяной княжны».

Витторн уже давно перестал ассоциировать девушку с той прежней Агнеликой, но сейчас вдруг со всей ясностью понял, что уже и не помнит, какой была княжна.

Все его мысли, воспоминания занял новый образ.

Можно было подумать, что это воздействие колдовских чар, но мужчина отлично понимал, что это не так. Те чувства, которые он испытывал, были сильнее проклятия.

— Значит, ты покидаешь нас? — сделав еще один глоток, с улыбкой спросил Райден, наблюдая за гостем.

— Нет. — Витторн улыбнулся, наливая себе в кружку пива. — Я задержусь на пару дней. Хочу отпраздновать с вами Новый год. Надеюсь, вы не против.

— Мы будем только рады. Уверен, и Агнелика тоже.

— Не сомневаюсь, — отозвался фокр.

До новогоднего дня осталось чуть меньше четырех дней.

Осталось надеяться, что этого времени будет достаточно, чтобы уговорить Агнию остаться… иначе…

«…иначе придётся серьёзно поговорить с одной хитрой магичкой».

Глава 22

Агния (Агнелика)

Витторн вновь оказался прав.

Мне не надо было как-то готовиться к встрече с родными Агнелики, придумывать, как себя вести. Всё произошло само собой. Ведь когда тебя по-настоящему рады видеть, когда тебя любят и ждут, то и притворяться не получится.

Только я пришла в себя от встречи с отцом, как в огромную залу для переноса вбежала мама. По воспоминаниям Агнелики, княгиня Аури Райден последнее время тяжело болела и почти не вставала с постели. Но, видимо, последний визит дочери пару месяцев назад помог ей прийти в чувство и болезнь отступила.

Она была красивой. Не какой-то яркой и броской красотой, а такой нежной и хрупкой, словно лепестки её любимого цветка. Светлые волосы заплетены в косу и уложены обручем вокруг головы, лишь пара небольших прядей колечками легла у висков. Глаза большие, светло-зеленые, а кожа будто мраморная.

Один взгляд на княгиню, и боль в сердце стала совсем невыносимой. Да и слезы удержать больше не получалось.

— Мама…

Я потянулась к ней и внезапно застыла.

Картинки прошлого ледяной волной окатили, возвращая на грешную землю.

Я вспомнила, как в детстве моя собственная мать изредка приезжала в деревню проведать старшую дочь и забрать у бабушки тяжелые сумки с продуктами.

Первое время я еще пыталась её обнять, прижаться к ней, а потом перестала.

Устала от постоянных придирок и жалоб: «Агния, ну не лезь, смотри, ты помяла мне платье!», «Агния, ну фу же, у тебя руки грязные, а у меня блузка белая. Я так и знала, ты мне пятно поставила. Пойди прочь!», «Агния, ну что ж ты такая чумазая! Будто и не девочка вовсе! Вся в отца!», «Я устала с дороги, а ты опять ко мне лезешь. Какая же ты невоспитанная!»

А вдруг и здесь будет так же?

— Девочка моя! — воскликнула княгиня, бросаясь вперед, обнимая и стискивая так, что у меня кости затрещали. — Ты вернулась! Как же мы скучали!

Холод воспоминаний отступил под этим натиском настоящей материнской любви. И я даже на секундочку, или чуть больше, поверила, что это моя мама и она действительно рада видеть меня!

— Я тоже скучала, — прошептала, смаргивая подступившие слезы.

«Всю свою жизнь скучала по такой матери! И, честно говоря, этого стоило ждать. Ох, Агнелика, как могла ты не ценить свою семью?»

После родителей подтянулись и другие родственники.

Их неожиданно оказалось очень и очень много!

Не только родители и старшие братья, такие же большие и мощные, как и раньше, но еще и дяди, тети, бабушки и дедушки! А еще двоюродные братья и сестры и даже племянники.

Хорошо хоть, часть из них я знала из воспоминаний Агнелики, но был кое-кто и новый. Например, жена Фагота.

Нет, княжна слышала о том, что второй по старшинству брат женился несколько лет назад. Но имя жены она не спросила и про наличие племянников не уточнила. В последний визит Ангелики их не было в замке, поэтому эта информация прошла мимо её ушей.