Янтарь - Елена Синякова Страница 69

— Приятного аппетита, — пролепетала я как-то слишком дергано, и вытянувшись всем телом, но продолжая упрямо готовить.

— Благодарю, даже если предпочитаю мясо.

— Тушеное? Жареное?

— Сырое. Живое.

Не знаю, как я не обожглась, переворачивая очередной блин, кода задрожала моя рука.

Нет. Конечно же, я не верила в то, что он может навредить мне, даже если уже видела, с какой силой и скоростью он может двигаться при желании даже особо не напрягаясь.

Дело было в его способе мышления.

В том, как ловко и незаметно для остальных он умел манипулировать словами, действиями, поступками других людей.

Поэтому то и страшно было сказать что-то не то…страшно было стать игрушкой в его руках для выгоды, которую я даже не понимала.

Но он не мог прийти сюда просто так.

И наверняка ждал момента, когда я останусь одна.

— Полагаю, что вы пришли сюда не ради блинчиков, раз любите мясо? — осторожно поинтересовалась я, чувствуя, словно иду по минному полю.

— Я люблю разнообразие, — как ни в чем не бывало ответил Карат, легко поддерживая светскую беседу и не торопясь говорить о главном, явно неспеша и со знанием дела, играя на моих нервах. Красиво, виртуозно.

— Я видела, как вы посмотрели на меня там, на улице…

Странно, что он не усмехнулся и никак не выдал своих эмоций, говоря все так же обманчиво мягко и размеренно, словно пытался загипнотизировать.

— Знаешь почему?

— Догадываюсь.

— Ты умная девочка, и мне нравится твоя правдивость.

— Какой смысл говорить неправду, если вы это почувствуете раньше, чем я скажу?

А вот теперь он хмыкнул, явно показывая свое расположение и одобрение.

— Не буду говорить заумных речей. Сам не люблю, когда мне лезут в душу со своими нравоучениями. Скажу только то, что теперь у тебя есть возможность искупить свою вину перед родом Бурых.

— Говорите, что я виновата в том, что случилось с моим родом? — как бы я не пыталась держать эмоции в себе, а все равно слишком громко и нервно поставила сковородку на плиту, наконец, поворачиваясь к нему сама, чтобы посмотреть в глаза, которые так меня пугали.

Ведь нужно смотреть в глаза своему страху?…

Вуаля блин!

Вот они!

Зеленые, необыкновенные, с хитрым прищуром и такой глубиной, что тяжело в них было не потеряться! Но я старалась!

— Виновата. Ягода, — отрезал Карат хоть и мягко, но тяжело, полыхнув глазами. отчего хотелось на секунду спрятаться под столом, и уже оттуда продолжать наш разговор, — Твой отец не был чистокровным, но каждый Берсерк, способный обращаться в зверя, первое чему учит своего ребенка. что тайна нашего создания и существования священна! И тебя этому учили тоже. Твой папа не раз говорил о том. что никто в этом мире не должен знать о нас. И ты помнила об этом. когда рассказывала своему парню. Ты надеялась на то. что вы будете жить долго и счастливо втроем, а когда он пропал, то поняла. что совершила большую ошибку.

Поэтому, да, ты виновата.

Каждое произнесенное им слово вбивалась в мою душу ржавыми глазами Дьявол! Он словно ходил где-то за моей спиной всё это время, записывая каждую мою эмоцию в своем блокнотике и заставляя меня сейчас сбиться с дыхания и почувствовать боль в груди. где раны просто не успевали заживать. отчего я хрипнула хоть и недовольно, но раздавлено

— Вы психиатр что ли?!

— Хуже, — дернулся кончик его губ, когда мужчина спокойно уселся за стол. пододвинув к себе тарелку с блинами, которую я бы с радостью одела сейчас на его чертову голову!

— Ты понимаешь, почему Палачи пришли именно за тобой? — все так же умилительно спокойно продолжал Карат тем временем. словно не ощущал, что происходило внутри меня.

Вернее, думаю, что его это ровным счетом совершенно не интересовало. судя по тому, что мужчина даже не дождался от меня ответа, проговорив

— Ведь и до тебя люди уже знали о нас. Не все. Наши заклятые враги. Те, что построили лаборатории. придумали способы особенных мучений, чтобы сполна узнать всю нашу силу. Эти люди отлавливали нас. и до сих пор ловят основываясь лишь на своих глазах: кто выше, сильнее и больше — тот возможный претендент человека, что может становиться зверем. Но никто из них не знал, кто мы такие. Что мы — Берсерки. И уж тем более не знал, что у нас есть свои города и поселения.

Карат окинул меня тяжелым холодным взглядом, скорей всего даже не задумываясь о том, что вся моя душевная броня, выстроенная стараниями Златы.

Тайги и Янтаря дала болезненную трещину. словно израненное сердце осыпали солью. делая это намеренно. медленно и с чувством какого-то маниакального удовлетворения.

— Ты слышала что-нибудь о том, что после твоих откровений одному ненадежному человеку, на каменный город Кадьяков была совершена попытка нападения со стороны людей? Они шли за нами целенаправленно — с оружием и подготовкой, но не для того, чтобы уничтожить, а чтобы поймать как можно больше лакомых экземпляров для коллекции живого мяса, над которыми можно будет ставить новые эксперименты. Проблема была в том, что они не рассчитали силы, — мужчина дернул плечом, усмехаясь сухо и колко, — Вероятней всего еще не знают, что род Кадьяков самый сильный и опасный среди всех остальных. Они пошли с винтовкой против кита. и поплатились за это. Это был их первый шаг, неудачный. Но теперь они приобрели ценный опыт и в дальнейшем будут более спланированными и умными. К нам они больше не сунутся, пока не поймут, как бороться с теми, кто в десятки раз сильнее…а вот выыыыыыыы.

Я содрогнулась всем телом, покачнувшись от этого жуткого устрашающего мурлыканья, в котором не было ничего хорошего.

— У Гризли есть Сумрак. Смелый и надежный защитник, отец и Король. А кто есть у Бурых? Кто сможет защитить ваш род и не дать сгинуть в лабораториях, где не пощадят даже останки и кости, после того как будут отрезаны и вырваны руки и ноги, и содрана заживо кожа?

У меня дрожали руки так сильно, что если бы я держала сковородку, то уже уронила бы ее прямо на свои ноги. Хотя едва ли я бы почувствовала боль сильнее той, что была в моей груди.

— Тайга знает о последнем из рода Королей Бурых, но не скажет о нем ни слова. Не из вредности. Вероятней всего, она давала клятву своему Королю и как истинный воин останется верной ей, что бы не случилось. Ты же не связана клятвой, — его дьявольски-черная бровь