Ольга Гусейнова - Школа Делавеля. Чужая судьба Страница 7

— Ты кто? — выдохнула она. А затем, решив, видимо, проверить, не галлюцинация ли все это, протянула руку, как и я в первый раз, и несколько раз провела по воде.

— Я — Лютерция Пчелка! Феида! А ты? — напомнила ей о себе.

Проникающие сквозь листья лучи солнца начали приобретать красноватый оттенок, извещая, что закат близок, надо торопиться.

Наконец, она выдохнула:

— Манула! Я — демоница! А ты правда в другом мире?

— Правда! — Я кивнула. — Это портал в мой мир. Он открывается всего раз в году на весеннее равноденствие. И действует только от рассвета до заката.

Манула, все еще не в силах поверить, коснулась воды кончиками пальцев, наверное, там, где отражалось мое лицо.

— Невероятно! Я знаю про блуждающие порталы на Темных территориях, но стационарный… да еще бесхозный…

Я решилась спросить с намеком:

— Я пропустила момент, когда ты на берегу оказалась…

Она, похоже, вспомнив причину, по которой здесь очутилась, сморщилась и пояснила:

— Демоны могут создавать порталы перехода в пределах своего мира — не более. И вообще-то, на короткие расстояния. Хотя я не знаю, где это место находится. В таком раздрае была, что просто пожелала попасть туда, где никого нет на многие лиги вокруг.

Я тут же воспользовалась представившейся возможностью и участливо спросила:

— А что случилось? Прости меня, но я видела, как ты плакала, может, смогу чем-то помочь тебе?

Манула на мгновение напряглась, потом, махнув рукой, расслабилась и поделилась:

— Вся моя жизнь сегодня изменилась. Точнее, рухнула в одночасье. И вряд ли ты мне поможешь чем-то. — Она на секунду замолчала, а потом, воодушевленная чем-то, выдохнула. — Если только не подскажешь, как в твой мир попасть.

Я состроила задумчивое выражение лица и поинтересовалась:

— Может быть, и подскажу, если расскажешь, что такое случилось, раз ты даже в другой мир хочешь сбежать?

Несколько мгновений демоница раздумывала — рассказывать или нет, потом заговорила:

— Кому-то это покажется глупостью, а для меня — разбившиеся мечты, да и вообще смерти подобно.

Отметив мои приподнятые в удивлении брови, пояснила подробнее:

— В моем клане принято на совершеннолетие ходить к оракулу. И он предсказывает имениннику судьбу.

— Зачем? — опешив, спросила я. Мы Видящих лишь по важным сложным проблемам беспокоим. А тут — подарок имениннику.

— Чтобы не растрачивать время впустую. Зная свою судьбу, можно лучше подготовиться к ее главным событиям.

— Но ведь таким образом ты предопределяешь ее, теряешь право выбора и…

— И тратишь время зря! — парировала Манула. — Тем более нам говорят лишь главное, предначертанное, неизменное.

— И что же предсказали тебе? Раз ты так расстроилась? Скорую смерть? — спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.

Манула скривилась, скрипнула зубами, и ее словно прорвало:

— Я мечтаю о славе, о доблести. Я сильная, умная, хитрая… Да я круче многих воинов-мужчин, а мне… а меня… а оракул сказал, что моя судьба — стать тенью мужчины.

— В каком смысле? — насторожилась я.

Вдруг быть тенью мужчины — это что-то ужасное и смертельно опасное. Мне такой судьбы не надо.

Демоница же в бессильной ярости зарычала:

— Оракул сказал, что я не о войне, а о «ратных» подвигах на кухне да в мужниной постели думать должна. Что моя судьба — быть женой, а не воином! Представляешь?!

Чувствуя, как меня накрывает волна облегчения, улыбаясь, выдохнула:

— Неужели это для тебя настолько ужасно? Чтобы любили? Чтобы семья и дети?.. Мужчина был?

— Ты шутишь? — взвилась «несчастная». — Я демоница! В моей крови огонь. Я рождена, чтобы побеждать, а не подчиняться. А мне предстоит яйца высиживать.

Последнее она добавила с таким отвращением, что я заинтересовалась:

— В каком смысле — высиживать?

Манула поморщилась:

— Не бери в голову! Это я так… к слову пришлось. — Мгновение заминки, и девушка попросила: — Лучше расскажи о своем мире.

Демонстративно равнодушно пожав плечами, я коротко описала свой мир.

— Всего три высшие расы? — удивилась собеседница. — Мой мир называется Раш, у нас гораздо больше высших рас, не считая низших: кикимор, домовых, лешаков и всякой нечисти.

— То есть у вас мужчины не все подобные тебе, смуглокожие и рогатые? — заинтересованно спросила я.

— Нет! — понятливо хохотнула она. — На любой вкус. Выбирай любого. Тем более с такой смазливой мордашкой… замучаешься отбиваться от желающих.

— Ты так думаешь? — недоверчиво, но с надеждой спросила я.

— Конечно! Вообще, ты на феечку похожа, но они давно, говорят, покинули наш мир. А если тебе крылья убрать — на эльфу.

Теперь я скривилась:

— Не сравнивай меня с этими бескрылыми трусами!

Демоница усмехнулась, с интересом рассматривая меня. Затем вкрадчиво поинтересовалась:

— А ты что там на ветке делаешь?

Я пожала плечами и с деланым весельем ответила:

— У меня похожая проблема. Предсказание Видящего! Только тебе мужа нагадали, а мне — войну. А я ее ненавижу.

— А я мужиков ненавижу. Те искренне считают, что правят нашим миром, — зло и отчаянно выдохнула Манула.

Сложно поверить в подобное, но ее слова я приняла на веру. Не в том мы положении, чтобы врать в таких вещах, да еще сказанному с такой экспрессией.

— А в моем мире матриархат! — почти хвастливо заявила я, чем изумила собеседницу безмерно.

У нее восторженно загорелись глаза.

В этот момент я заметила в воде отражение красного заходящего светила. День заканчивается, как и моя возможность изменить судьбу. Во взгляде демоницы я отметила панику, та тоже закат увидела.

Мы одновременно выдохнули:

— Помоги попасть в твой мир!

— Давай судьбой поменяемся!

И обе пораженно замерли, боясь поверить услышанному.

Манула опомнилась первой:

— Поменяться судьбой?

— Да! Попасть в мой мир можно, лишь приняв мою судьбу. То же случится и со мной, но только в отношении твоей.

— Война и никаких мужиков? — восторженно уточнила демоница.

Я кивнула и тоже спросила:

— Семья и дети?

Теперь она согласно кивнула.

— Меняемся? — выпалили синхронно.

— Да! — снова один совместный радостный выдох.

По воде побежали красные лучики заката, и мы, больше не раздумывая, потянулись руками друг к другу. Самое удивительное, что момент прикосновения ощутили обе, а потом я очутилась в воде. Судорожно барахтаясь, но не выпуская из руки намокшую котомку, я рванула к поверхности. И каково же было мое удивление, когда, всплыв, я чуть не тюкнулась макушкой о мостки.